Юрий Корольков - Так было…

Так же конфиденциально брат писал Аллену, что апостолы делового мира в Соединенных Штатах тревожно следят за развитием военных событий в Европе. Он просил выяснить — нельзя ли предпринять что-то реальное для защиты континента от надвигающейся Советской Армии.

Что мог ответить на это Аллен Даллес? Расчеты на усталость России, на то, что она истечет кровью и обессилеет еще to того, как приблизится к немецким границам, не оправдались. Даллес читал недавно документ, рожденный в штабе германского командования. Его доставил агент «Золотой Джордж», лысый и невзрачный человек, который раздобыл Аллену Даллесу несколько сот важнейших секретных германских документов. На этот раз «Золотой Джордж» прислал обзор военных действий на Восточном фронте.

По танкам у русских семикратное превосходство. В пехоте они имеют превосходство в одиннадцать раз! А в артиллерии — на каждое германское орудие у русских приходится двадцать артиллерийских стволов. Короче — на Восточном фронте происходит агония немецких вооруженных сил. Теперь вся надежда на открытие второго фронта, чтобы как можно дальше продвинуться на восток.

Некоторые меры Аллен Даллес принял по своей инициативе и независимо от высадки на побережье Франции. Через венгерского посланника в Швейцарии господина Бакх-Бешеньи удалось вступить в контакт с правительством Хорти. Венгерский регент сам начинал подумывать, как бы ему выйти из войны. Но он не хотел заключать мир с русскими. Даллес условился с начальником венгерской разведки генералом Уйсасси — в Будапешт прилетит американский полковник, они договорятся, чтобы заключить мир с Западом. Но Гитлер что-то пронюхал и в течение одних суток оккупировал Венгрию. Хорти пришлось идти на попятную.

По мнению Даллеса, все это было к лучшему. Новое правительство обещало Гитлеру стойко обороняться от русских вдоль всей Карпатской гряды. Это неплохо. С другой стороны, Даллесу удалось войти в контакт с германским командованием в Венгрии. Он заручился обещанием, что если союзные войска проникнут в Венгрию со стороны Адриатики, они не встретят здесь сопротивления.

Сложнее получилось с Румынией. Ион Антонеску тоже хочет отмежеваться от Германии и выйти сухим из воды. Он взывает к Западу, просит защитить его от русских А русские уже вторглись в Румынию. Какой-то румынский князь Маттей Контакузино бежал из Бухареста на Мальту. Князь незавидный, но с ним в одном самолете прилетел представитель американо-румынской телефонной компании. Это деловой человек. Даллес встречался с ним, но ничего не мог сделать. Секретная румынская делегация хотела заключить сепаратный мир с Западом. Даллес телеграфировал в Вашингтон, но из государственного департамента ответили: обстановка такова, что без ведома русских заключить мир не удастся…

У Аллена Даллеса рождались самые запутанные комбинации. Он придумывал и предлагал брату всё новые планы. Время не ждало, и следовало действовать быстро. Из Пентагона и от промышленной ассоциации приходили ободряющие вести. Там были довольны работой резидента. Брат как-то написал ему, что старик Ламот Дюпон перефразировал наполеоновского соратника — он сказал по поводу Аллена Даллеса: «Кажется, мы не ошиблись в нем, — это человек, составленный сплошь из мозгов и без сердца…»

Даллес гордился такой похвалой. В устах Дюпона это звучало высшей оценкой.

Корабли толпились в гавани и на рейде Портсмута, готовые в любую минуту поднять якоря, и уйти в море. Но команды все не было, и десантные суда болтались на волнах, едва различимые в призрачном сумраке. Иногда луна пробивалась сквозь рваные облака, и тогда корабли становились заметнее, а волны начинали излучать радужный свет.

Катер, на котором премьер Уинстон Черчилль обходил корабли, подготовленные для вторжения, бросало как щепку, хотя тут, под прикрытием острова, было значительно тише, чем в проливе. Что же творится сейчас в Ла-Манше, если даже здесь такая качка. Черчилль был в штатской одежде. В просторном макинтоше, делавшем громоздкую фигуру премьера еще более бесформенной, в котелке, надвинутом на самые брови, он стоял на катере, впившись руками в поручни. Ветер свежел, и брызги захлестывали палубу, но Черчилль ничего не замечал. Его озабоченное лицо было устремлено вперед, туда, где из мрака медленно наплывала громада транспортного корабля. Катер подошел с подветренного борта, премьер с неожиданной для его тучной фигуры ловкостью ухватился за штормтрап и полез наверх.

На палубе вахтенный офицер отдал рапорт, и Черчилль прошел по кораблю, вглядываясь в лица солдат. Только or них, солдат, зависел теперь успех вторжения. Но луна скрылась за облаками, на палубе стало темно, и Черчилль ничего не мог прочитать на лицах британских солдат.

Погода несомненно портилась. Это снова настроило мысли премьера на тревожный лад. Ведь теперь только от погоды зависели сроки вторжения на континент. Черчилль из упрямого противника второго фронта превратился теперь и самого нетерпеливого и ярого сторонника немедленного вторжения.

Именно это тревожное нетерпение и побудило премьера предпринять ночную инспекцию кораблей, стоящих в портсмутской гавани.

Была суббота 3 июня 1944 года.

Вторжение на французское побережье решили начать на рассвете 5 июня. Из дальних портов корабли уже вышли в море, чтобы в условленный час быть здесь, под Портсмутом. Отсюда пятью кильватерными колоннами корабли двинутся к Нормандии. Но Эйзенхауэр оставил за собой право отложить сроки вторжения, если будет слишком плохая погода. Решится ли американский командующий предпринять высадку в такую погоду? Черчилль забеспокоился…

Дуайт Эйзенхауэр, ставший несколько месяцев тому назад верховным главнокомандующим экспедиционными силами союзников, находился тут же, в Портсмуте. Надо убедить его в том, что откладывать вторжение просто невозможно. Выступать нужно при любой погоде.

Отказавшись от мысли посетить остальные корабли, Черчилль приказал повернуть катер к берегу.

Британский премьер-министр хорошо помнил все перипетии с подготовкой к открытию второго фронта в Европе. Это походило на морские приливы и отливы — то подготовка проводилась ускоренными темпами, то надолго замирала и фигурировала только в обещаниях русским.

Сначала операция по вторжению на континент называлась «Следжхаммер» («Кувалда»). Ее готовили спешно летом сорок второго года, когда весь мир ждал неминуемого разгрома Советской России под Сталинградом. Катастрофа на Восточном фронте послужила бы сигналом для вторжения на континент. Ведь иначе Гитлер, покончив с Россией, мог снова обрушиться на Великобританию. Но, к изумлению всех военных авторитетов Запада, советские армии не только выстояли, но и отбросили германские части далеко на запад. Значит, с открытием второго фронта можно было не торопиться.