Владимир Петров - Польский пароль

Ларенц ловко защелкнул наручники на пухлых запястьях доктора. Подтолкнул его к двери, к порогу, где уже маячили два плечистых эсэсовца. Затем штурмбанфюрер обратился к удрученному Крюгелю, приветливо улыбнувшись при этом:

— Поздравляю вас, герр оберст! Приказом свыше вы, как дипломированный военный инженер, с этой минуты назначаетесь временным техническим руководителем полигона. Позвольте пожелать вам успеха на высоком посту! Хайль фюрер!

…К счастью, Ганс Крюгель пробыл на этом «высоком посту» очень мало: ровно три часа двадцать минут, Затем пришел приказ Гитлера: «Ракетчиков освободить, арест считать недоразумением». Затея рейхсфюрера СС провалилась.

ЛИЧНОЕ И СТРОГО СЕКРЕТНОЕ ПОСЛАНИЕ ОТ г-на ЧЕРЧИЛЛЯ МАРШАЛУ СТАЛИНУ

1. Имеются достоверные сведения о том, что в течение значительного времени немцы проводили испытания летающих ракет с экспериментальной станции в Дебице в Польше. Согласно нашей информации этот снаряд имеет заряд взрывчатого вещества весом около двенадцати тысяч фунтов, и действенность наших контрмер в значительной степени зависит от того, как много мы сможем узнать об этом оружии, прежде чем оно будет пущено в действие против нас. Дебице лежит на пути Ваших победоносно наступающих войск, и вполне возможно, что Вы овладеете этим пунктом в ближайшие несколько недель.

2. Хотя немцы почти наверняка разрушат или вывезут столько оборудования, находящегося в Дебице, сколько смогут, вероятно, можно будет получить много информации, когда этот район будет находиться в руках русских. В частности, мы надеемся узнать, как запускается ракета, потому что это позволит нам установить пункты запуска ракет.

3. Поэтому я был бы благодарен, Маршал Сталин, если бы Вы смогли дать надлежащие указания о сохранении той аппаратуры и устройств в Дебице, которые Ваши войска смогут захватить после овладения этим районом, и если бы затем Вы предоставили нам возможность для изучения этой экспериментальной станции нашими специалистами.

13 июля 1944 года.

СЕКРЕТНО И ЛИЧНО ОТ ПРЕМЬЕРА И. В. СТАЛИНА ПРЕМЬЕР-МИНИСТРУ г-ну У. ЧЕРЧИЛЛЮ <���…>

3. Мы хотели бы выполнить Вашу просьбу, изложенную в послании от 13 июля, относительно экспериментальной станции в Дебице, если эта станция попадет в наши руки. Просьба уточнить, о каком именно Дебице идет речь, так как в Польше, говорят, есть несколько пунктов под этим названием.

<���…>

15 июля 1944 года.

ЛИЧНОЕ И СТРОЮ СЕКРЕТНОЕ ПОСЛАНИЕ г-на ЧЕРЧИЛЛЯ МАРШАЛУ СТАЛИНУ

1. К Вашей телеграмме от 15 июля относительно экспериментальной станции в Дебице. Ниже приводятся официальные британские сведения о месторасположении указанной станции.

2. Район, который нас интересует и где производятся эксперименты с запуском больших ракет, находится северо-восточнее Дебице, или Дебица, которая расположена на железнодорожной магистрали между Краковом и Львовом, 50°05′ северной широты, 21°25′ восточной долготы. Площадь района испытаний равна приблизительно десяти милям на три с половиной мили…

<���…>

19 июля 1944 года [20] Переписка Председателя Совета Министров СССР с Президентами США и Премьер-Министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. М., Госполитиздат. 1957. Том первый, документы № 295, 297, 298, с. 240. 241–242, 243. .

Командир разведроты старший лейтенант Полторанин неожиданно получил вызов в штаб армии, Вызов как вызов, — чего на фронте не бывает! — однако удивляла присказка: «Собирайся основательно, поедешь на новую должность». Начальник разведки полковник Беломесяц по телефону ничего больше объяснять не стал: явиться во столько-то ноль-ноль, и будь здоров — положил трубку.

Явился. Но тут в штабарме его еще больше запутали: оказывается, теперь с предписанием на руках предстояло ехать в самые верха, в разведуправление фронта, в какой-то «городок Н.», название которого даже не разрешалось произносить вслух (хотя оно напоминало Полторанину что-то давнее…).

Все бы ничего, однако полковник Беломесяц в личной беседе недвусмысленно намекнул, что вызов и командировка Полторанина связаны с его неудачным разведрейсом в тыл немцев — в августе прошлого года под Харьковом, когда он попал в лапы гестаповской фельдкомендатуры. Поэтому, сказал полковник, ему надо немножко заняться воспоминаниями, припомнить важные детали, людей, с которыми довелось встретиться у немцев, ну, и, разумеется, общие впечатления. Время у Полторанина в дороге будет, вот и пусть займется «воспоминаниями на досуге».

Кому это все понадобилось, зачем?

А может быть, под благовидным предлогом его вызывают в отдел «Смерш» [21] Отдел «Смерш» («Смерть шпионам») — так назывались в годы войны органы советской контрразведки. для перепроверки? Тогда дело предстоит не из приятных: у него ведь «свидетелями» были одни немцы-эсэсовцы, да и тех, как помнится, бог на тот свет прибрал. Правда, пожалуй, не всех… Не отсюда ли потянется ниточка? Впрочем, к чему раньше времени голову ломать? Поживем — увидим.

Самое удивительное: его же перебрасывают на другой фронт! Беломесяц так и сказал: на 1-й Украинский. Вот тебе шанежки-ватрушки, лично перебрасывают, как какую-нибудь важную персону.

Добирался Полторанин на попутных, что называется, на перекладных. Сначала пристроился в кузов «студебеккера» к артиллеристам, перегонявшим тупорылые, в чехлах, гаубицы куда-то на север по рокадной дороге, потом пересел в один из попутных санитарных фургонов — в кабину к шоферу, а уже после обеда прыгнул в порожний «зис», ехавший в колонне.

Про совет полковника насчет «детальных воспоминаний» начисто забыл — не до них было! Полторанин впервые за всю войну вдруг увидел муравьино-суетную, бурлящую, как варево в котле, безалаберную жизнь фронтового тыла. Все гудело, урчало, очумело неслось куда-то в тучах тяжелой черноземной пыли — стучали бортами вдрызг заезженные газики-полуторки, перли напролом встречные танки и самоходки, с кошачьим фырканьем проносились юркие приплюснутые «виллисы», грохотали гусеницами работяги-тракторы с дальнобойными пушками на прицепе, матерились ездовые на бричках-двуколках, скалили зубы чумазые встречные шоферы… Столпотворение, сущий содом!

И уж кого стоило пожалеть в этой клубящейся свистопляске, так это девушек-регулировщиц. Стоят, бедолаги, крутят своими флажками, хлопают мохнатыми от пыли ресницами, и еще улыбаются. А на спинах черные мокрые полосы — до одури жарит солнце.

Все-таки воспоминаниями Полторанину заняться пришлось, только совсем другими. У въезда в пункт назначения — ют самый «городок Н.» — его высадили из кузова. Дежурный по КПП потребовал «очистить от посторонних транспорт арттехснабжения». Старший лейтенант спрыгнул на землю, огляделся и вдруг тихо охнул, почувствовал ватную слабость в ногах… Он узнал этот деревянный мост с покосившимися перилами, и этот речной откос, и старый дуб с дуплом, корявыми ломаными сучьями. Он был здесь ровно три года назад — в июне сорок первого…