Касымалы Джантошев - Чабан с Хан-Тенгри

Чырмаш стал выгонять овец на выпас. И снова Темирболот вспомнил совет Чырмаша: «Когда овцы спокойно пасутся, сойди с коня, пусть он тоже пощиплет траву». Сейчас его конь, видно, был голоден — тянулся к траве, а Чырмаш, кажется, совсем о нем забыл.

Вдруг послышалось пронзительное блеяние. Темирболот приподнялся на стременах и увидел, что в его отаре белая овца только что окотилась и принесла двойню. Она исступленно облизывала новорожденных ягнят. Темирболот перенес их со склона на ровное место, чтобы они могли встать на ножки и на первых порах не падать. Но белая овца оказалась очень ревнивой матерью и раза два стукнула Темирболота лбом. Она громко блеяла и бегала то к месту, где окотилась, то обратно к ягнятам. Когда Темирболот положил новорожденных ягнят на землю, овца еще раз ткнула его головой и снова принялась жадно облизывать ягнят.

Темирболот бросил взгляд в сторону Чырмаша, Тот, очевидно, услышал блеяние овцы и теперь старался рассмотреть, что происходит. Обычно он в это время уже гнал отару к аилу, а сегодня явно не торопился. Суксур все еще не было видно.

Темирболоту хотелось узнать, что дальше будут делать Чырмаш и его жена, но и ему уже нужно было возвращаться.

Он, уже не скрываясь, вскочил на коня, нагнулся, взял новорожденных ягнят и устроил впереди себя на седле. Подзывая овцу, он поскакал к отаре.

Белая овца громко блеяла. То она бросалась за конем Темирболота, где были ее ягнята, то мчалась к месту, где окотилась. И хотя Темирболот настойчиво подзывал ее к себе, она металась так довольно долго. Вдруг, заблеяв еще сильнее, она побежала в сторону отары Чырмаша.

Темирболот сбросил плащ и, поплотнее завернув в него ягнят, чтобы они не могли выбраться и забрести куда-нибудь, осторожно положил их на землю. Молодой пастух поскакал вслед за белой овцой и, когда въезжал на гребень, увидел, что она была уже на полпути к отаре Чырмаша.

До него донесся голос Чырмаша:

— Не беспокойся! Вечером я тебе сам приведу овцу!

Темирболот вернулся, поднял ягнят с земли, поспешно погнал отару к аилу. Когда до аила осталось совсем недалеко, он остановил овец и поскакал домой. Подавая ягнят выбежавшей ему навстречу матери, он весело сообщил:

— Мать, приятные новости! У нас еще двое ягнят. Овца убежала к отаре дяди Чырмаша. Я сейчас за ней съезжу!

Темирболот поехал к дому Чырмаша, думая, что тот уже успел пригнать отару. Но Чырмаш еще не возвращался, и Темирболот поскакал к его выпасу.

Когда он выскочил на большой пригорок, то увидел метрах в тринадцати Чырмаша, а рядом с ним незнакомого человека. Чырмаш шел пешком и держал коня на поводу. Суксур бегала с одного края отары к другому, погоняя овец.

Увидев внезапно появившегося Темирболота, незнакомец мгновенно остановился и, наклонив голову, быстро направился к противоположному краю отары.

Темирболот поздоровался с Суксур, потом с Чырмашем. Он спешился и отдал поводья своего коня Суксур, намереваясь поймать белую овцу, приблудившуюся к отаре Чырмаша. Она держалась поодаль от чужих овец. Темирболота она к себе тоже не подпускала близко.

— Дядя Чырмаш, садитесь на коня! — крикнул Темирболот. — Беглянка может повернуть к выпасам.

Чырмаш, в свою очередь, крикнул:

— Загоняй, загоняй ее в гущу отары!

Белая овца отбежала в сторону и неожиданно стала как вкопанная рядом с незнакомым Темирболоту человеком. Тот хотел было задержать ее, но наступил на полы собственной одежды и упал на землю.

— Ой, дядя, зачем?.. Я бы сам поймал. — Темирболот помог незнакомцу подняться и принес откатившийся в сторону головной убор. Поближе заглянув в лицо пришельцу, Темирболот даже испугался — таким безобразным показался ему этот неизвестно откуда появившийся здесь человек. Темирболоту почему-то бросилась в глаза крупная, с горошек, черная родинка над правой ноздрей незнакомца.

Темирболот побежал вслед за овцой и, загнав ее в гущу отары, схватил за ножку.

— Тетушка Суксур! — позвал он. — Ведите сюда коня.

Подъехавший Чырмаш соскочил на землю и взял из рук Темирболота овцу. Молодой пастух вскочил на коня и с помощью Чырмаша и Суксур поднял к себе овцу.

Убедившись, что овца не сможет вырваться, Темирболот поблагодарил соседей и быстро поскакал в сторону аила.

Незнакомец долго смотрел вслед удалявшемуся всаднику.

— О дорогой мой Тентимиш, — сказал он, тяжело вздохнув. — Если бы ты остался в живых, ты был бы так же сноровист, как этот парень.

— Бросьте, братец, печалиться о прошлом, — проговорила Суксур сочувственно.

Незнакомец быстро поднялся на пригорок и снова стал смотреть вслед Темирболоту.

— Этот парень, говорите, сын дочери Жумабека, который батрачил у русских?

— Да, — ответил Чырмаш.

— Взгляд у него острый. Сам он жилистый и крепкий парень! А что, отец его тоже чабан?

— Темирболот был еще в утробе матери, когда отец ушел воевать. Так он и не вернулся — погиб на фронте.

Пришелец спустился с пригорка и шагал теперь рядом с Чырмашем, который вел коня на поводу.

— А я его отца знаю?

— А как же? Разве можно забыть человека, который огнем боролся с баями? — спросила Суксур.

Незнакомец резко остановился, схватил Чырмаша за руку.

— Это правда? — спросил он.

— Ну, конечно, правда, — подтвердил Чырмаш.

— Это сын Минбаева Медера?

— Ну да, сын Минбаева Медера…

Незнакомец ускорил шаг, опередив спутников, потом остановился.

— Слушай, Чырмаш, — сказал он повелительно. — Сейчас же верни обратно сына этого проклятого.

— Зачем тебе он? — испуганно спросил Чырмаш.

— Покажу ему твоих предков! — Незнакомец так толкнул Чырмаша, что тот растянулся на земле. — Еще спрашивает «зачем»? Не кланяться же я должен сыну Медера за то, что моего тестя выслали, мужей двух моих сестер посадили в тюрьму, меня с отцом и матерью вынудили бежать в Турфан. Братишка мой Момун долго скитался здесь без пристанища, а родная моя сестра Суксур должна скрываться под чужим именем и называть чужих людей родителями. Ну, скажи, глупец, за это все я должен благодарить?!

— Братец мой Урбай! — пролепетал Чырмаш, поднимаясь и подбирая с земли свой колпак.

— Дорогой мой братец! — заговорила испуганная Суксур. — Только не шуми! Лучше сделайте то, зачем приехали, и уезжайте с добром.

— Эх ты, проклятая, не достойная материнского молока! Хочешь знать, что говорила и наказывала твоя мать, когда она благословляла меня в дорогу? «Мой сын! Да сохранит тебя в пути аллах. Возвращайся невредимым. Коль встретится, кому надо отомстить, отомсти! Если столкнешься с кем-нибудь из семьи Медера, помни о мести! Если пожалеешь их, то буду считать, что ты от меня отказался!» Вот так сказала мне мать твоей жены и моя мать, Чырмаш. А теперь верни любым способом сына Медера! Если не сможешь, то я не пойду к вам, а сам выслежу его! — последние слова Урбай процедил сквозь зубы.