Валентин Овечкин - Том 2

В наступившей тишине внятно прозвучал голос инспектора по определению урожайности Бывалых, сидевшего где-то в середине:

— Помесь анархизма с народничеством…

— Так, начинается, — шепнул Мартынов усевшемуся на свое место Руденко и встал. — Что говоришь, Бывалых? Это ты насчет проекта решения?.. Нет, народничество тут ни при чем. Укрепление связей с народом — это не народничество, в том смысле, как знаем его из истории партии. И анархизма тут никакого нет. Я же не сказал еще, как мы думаем переставить кадры. Районные учреждения мы ликвидировать не собираемся, мы их будем укреплять. Анархизма тут нет… А вот меньшевизм, товарищ Бывалых, — карандаш, который Мартынов вертел в пальцах, хрустнул и сломался, — меньшевизм не мешает вспомнить. Большевики отличались от меньшевиков тем, что меньшевики лишь болтали о революции, а большевики ее делали…

— Так это же было сказано о революции, — возразил звучным баритоном несмутившийся Бывалых.

— О революции, да… А сейчас, спустя тридцать шесть лет после революции, ты считаешь, можно уже не проводить различия между болтовней и делом?..

Секретарь райкома комсомола Рыжков, сильно волновавшийся с той минуты, как услышал в проекте решения свою фамилию, порывисто вскочил, поднял руку:

— Можно мне, товарищ Мартынов?.. Революция была давно, товарищи, я ее не помню. Вернее, меня тогда на свете еще не было, когда была революция. Но я думаю, что и на долю моего поколения работы осталось немало… Мне двадцать пять лет. У меня отец был коммунист с подпольным стажем. Два старших брата погибли в Отечественную войну. Но разве они все сделали за меня? Раз партия требует, чтобы нам быть сейчас на передовой линии, где трудно, — надо идти! Если колхозники не доверят мне по молодости колхоз — возьму бригаду. Прошу считать меня добровольцем!..

И когда утихли аплодисменты в зале, Рыжков, весело, во весь рот улыбнувшись, повернулся к президиуму:

— Ну, что — на этот раз не перерасходовал регламент? По-спартански выступил?

— Коротко и ясно! — одобрительные голоса из зала.

— А насчет того, кто займет мое место в райкоме, я не беспокоюсь. Есть заместители. Да если бы я сегодня помер — нашли бы парня на мое место?..

— Не помирай!

— Живи, Вася, сто лет!

— К нам его, Петр Илларионыч, в «Восход» секретарем парторганизации! Он уже вырос из комсомола.

— Погодите, товарищи! — поднял руку Мартынов. — Кого куда — это мы уже потом решим, на бюро. Я отвечу для ясности — что мы думаем насчет районных учреждений.

Он доложил собранию свой, «засекреченный» пока, план — то, о чем рассказывал уже Медведеву и Руденко: как он будет просить в обкоме кадры после того, как всех посланных в колхозы товарищей изберут там председателями.

— Я думаю, что нас поддержат, подкрепят кадрами. Но если даже на какое-то место нам не дадут из области человека, право же, обойдемся своими людьми, теми, что есть у нас. Куда труднее, — доказывал Мартынов, — подобрать хороших председателей колхозов, нежели заполнить те бреши, что образуются в районном аппарате. Свято место не будет пусто! Ну вот взять хотя бы тебя, Андрей Семеныч, — обратился он к прокурору Нечипуренко. — Сколько лет ты работаешь в районе?

— Пять лет, — хмуро ответил прокурор, согнувшись на стуле, упершись локтями в колени, опустив голову, — видимо, тяжело и напряженно обдумывал проект решения партактива.

— Так, пять лет. А сколько ты из этих пяти лет прожил в колхозах уполномоченным по разным кампаниям?.. Да не меньше трех лет!

— Не меньше, — буркнул Нечипуренко.

— Но ты же не вешал замок на прокуратуру, когда уезжал в колхозы? Кто за тебя работал? Аппарат, заместитель. Так, может, кто-то из твоих помощников тебя и заменит совсем? Да и институты у нас ежегодно выпускают молодых специалистов, в том числе и юридические вузы. Может быть, какой-то молодой прокурор приедет на твое место. Но кому же, как не тебе, старому районщику, идти в колхоз? Изучил хорошо район, сам из крестьян, сельское хозяйство знаешь не хуже агронома. А какой эффект будет, пойми! Тут уж колхозники скажут: да, крепко берутся наши руководители за подъем сельского хозяйства — даже прокурора послали председателем колхоза!.. А кроме всего прочего, Андрей Семеныч, тебе действительно нужно освежиться. Притупились у тебя и глаз и чутье. Нужно тебе, как Антею, прикоснуться к земле, чтоб набраться сил. Я настаиваю, чтобы ты пошел председателем именно в «Борьбу». Там ты увидишь и плоды собственной деятельности на посту блюстителя закона. Такие вещи увидишь, что сразу у тебя и злости, и энергии, и бдительности прибавится на двести процентов!..

Нечипуренко переменил позу, разогнулся, откинулся на спинку стула, обвел глазами стены, потолок, вытер ладонью мокрый лоб, вздохнул, но ничего не ответил Мартынову.

Прения продолжались.

Заведующий орготделом райкома Быстров так же коротко, как Рыжков, сказал: «Надо — так надо, пойду», порекомендовал на свое место заместителя из инструкторов и попросил лишь учесть, что у него трое детей учатся в старших классах, послать его в такое село, где есть десятилетка.

Судья Грибов заявил:

— Я, товарищи, выбрал профессию судьи случайно, не могу сказать, что пошел на это дело по призванию. Просто захотелось после демобилизации доучиться. Уже не молод был, но все же решил получить законченное образование. Учиться я мог только заочно — два года после фронта лежал, залечивал раны. Думал, может быть, на всю жизнь останусь калекой. Поэтому и выбрал такую сидячую специальность. Да и в юридический легче было поступить. А сейчас я здоров, ездить, ходить по полям могу. Дела нашего участка можно временно передать судье второго участка. Много, правда, работы у нас, трудновато будет одному. Но я думаю, что, если сильнее бороться с преступностью там, на месте, всюду повыгнать из колхозов воров, — работы здесь у следователей и судей значительно убавится. А колхозное дело я знаю. Был до войны инструктором сельского райкома. Да и фронт многому научил — батальоном командовал. Думаю — справлюсь.

— Ну, тут уж, мне кажется, мы немножко перегибаем, — сказал Глотов. — Как же так, судья — это же выборная должность, его народ выбирал, тайным голосованием!

— А должность председателя райисполкома разве не выборная?

— Ничего, можно, давай и судью!

— С желанием идет человек — хороший будет председатель!

Попросил слова бывший районный агроном Филатов, посланный еще месяц тому назад на работу в отдаленный колхоз имени Ворошилова (куда поехал он с большой неохотой).

— Вот вы, товарищ Мартынов, правильно решаете о других, а свою супругу устроили на работу в пригородный колхоз, без отрыва, так сказать, от домашнего уюта. А почему бы ей не поехать агрономом-садоводом в «Память Ленина» или в «Рассвет»? Туда, подальше — за сорок километров! Там тоже большие сады. Как-то оно нехорошо получается. Народ поговаривает.