Юрий Смолич - Рассвет над морем

Тогда-то и прибыл в Киев дипломатическим курьером представитель Антанты — бывший начальник французской военной миссии при Временном правительстве Керенского — блестящий генерал Табуи. Именно Винниченко и принимал этого всесильного посланца Антанты.

Весьма приятная для представителя Центральной рады Винниченко состоялась у них тогда беседа; выражаясь дипломатическим языком — беседа за круглым столом, то есть на равной ноге. Французский генерал говорил, а Винниченко слушал, французский генерал убеждал, а Винниченко раздумывал, французский генерал настаивал, а Винниченко уклонялся, французский генерал просил, а Владимир Кириллович обещал взвесить и прийти к определенному решению.

В общем, посланец Антанты, французский генерал Табуи, заверил в лице Винниченко секретариат Центральной рады, что правительства Англии, Франции и Соединенных Штатов Америки вскоре, буквально на этих днях, объявят о своем признании Украинской республики во главе с Центральной радой. От имени же правительства Франции, которое облекло генерала Табуи особыми полномочиями, блестящий генерал торжественно заявил, что полностью одобряет политику Центральной рады, в знак чего Национальный банк Франции предоставляет Центральной раде долгосрочный — на неопределенное время — заем в двести миллионов золотых французских франков.

Аналогичные предложения следовало ожидать со дня на день и от правительств Великобритании и Соединенных Штатов Америки. Об этом писали даже в английских и американских газетах: империалисты вдруг воспылали страстной любовью к украинским националистам.

И за все эти блага и щедроты украинские сепаратисты должны были сделать только одно: сколотить на скорую руку трехсоттысячную армию из украинских крестьян и рабочих и в интересах европейской Антанты и Американских Штатов бросить ее в качестве пушечного мяса в пекло войны на два фронта: против кайзеровской Германии и против большевистской России.

Так было тогда.

Немного с тех пор прошло времени — один только год, а какие разительные перемены!..

Германия капитулировала — и без участия украинских националистов: плакали двести миллионов золотых франков, плакало и признание «самостийной» Украины правительствами Франции, Англии и Соединенных Штатов Америки.

«Конечно, — размышлял Винниченко, — «большевистская угроза» с тех пор не стала меньше, а, наоборот, увеличилась, и нависла теперь эта угроза над всей Европой, да и, пожалуй, над всем миром. Правительства Англии, Франции и Соединенных Штатов Америки заинтересованы теперь в войне против большевиков еще больше, нежели тогда в войне против Германии Вильгельма Гогенцоллерна, ибо революционный ураган может смести с лица земли капитализм. Украинские националисты настойчиво предлагают и теперь свои услуги для борьбы против большевистской России. Но не хотят государства Антанты простить украинским националистам, что перебежали они тогда в немецкий лагерь, да и не верят в самую способность украинских «самостийников» создать хоть какую-нибудь армию. Украинский народ за «правительством» буржуазных националистов не пошел, наоборот, над этим самым правительством еще издевается: в прошлом году Центральную раду называл «центральная зрада» [34] Зрада — предательство, измена (украинск.) . , а теперь о директории говорят: «В вагоне директория, под вагоном — территория».

И вот глава «правительства» директории, добродий Винниченко, вынужден теперь обивать пороги миссий Антанты и изворачиваться — как бы ухитриться снискать расположение всяких там Клемансо и Пуанкаре.

Винниченко в сердцах даже стукнул кулаком.

— Волосок? — встревожился мосье Серж. — Дернуло? Сейчас подточу…

— Нет, нет! Это я своим мыслям, свет Васильевич!

Винниченко встряхнулся и усилием воли взял себя в руки.

Этой завидной прерогативой — давать волю своим чувствам — пользуются, как известно, только простые смертные, обыкновенные люди, мелкие обыватели. А ведь он личность во всяком случае необыкновенная: лидер, глава правительства, первый человек в государстве, которого, правда, еще нет, но которое должен создать именно он — крупнейший идеолог украинского национализма и вместе с тем европейской цивилизации.

Правда, идеалы украинского национализма воплощает в жизнь, считая именно себя, а не кого иного, призванным на историческую арену в качестве исполнителя заглавной роли, и второй лидер украинских «самостийников», с которым Винниченко пока делит «и лавры и тернии», — Симон Васильевич Петлюра. В директории Симон Петлюра специализировался по линии военной и героической — даром что весь его армейский опыт зауряд-чиновника военного времени ограничивался командованием обозом прифронтовой полосы в годы первой мировой войны. Симон Петлюра стал «головным атаманом войск УНР». Винниченко, наоборот, специализировался на общих и принципиальных политических и дипломатических — вопросах государственного устройства. Его теоретический и практический опыт в этом отношении был обогащен созданием психологических пьес и модернистских романов. Он стал главой директории. Как водится, между обоими «вождями» УНР не прекращались споры и раздоры: Петлюра подсиживал Винниченко, Винниченко не оставался в долгу. В кулуарах директории, в межпартийных междоусобицах украинских социал-демократов и украинских эсеров, Винниченко тишком говорил о Петлюре, что он «упрямый, хитрый, недалекий, неотесанный мужлан, мелкий хвастун и отъявленный честолюбец, которому нужны только парады и балы и который мечтает лишь о том, как бы нарядить украинское казачество в синие штаны и красные жупаны, а самому гарцевать впереди на белом коне». Петлюра в тех же кулуарах и в тех же межпартийных междоусобицах нашептывал в кругу друзей, единомышленников и подпевал, что Винниченко «хотя и известный писатель, от правды не уйдешь, и писатель, можно сказать, не без полета фантазии и проблесков не столько таланта, сколько талана, однако в своем стремлении к европеизации… заражен не только люэсом, но и великороссийской достоевщиной…» Словом, были они, Винниченко и Петлюра, отнюдь не закадычными друзьями, и одно только мирило, объединяло и вообще делало их неотличимыми друг от друга — их общая борьба против Советской России.

Черт побери! Владимир Кириллович поймал себя на том, что мысли его под щелканье ножниц мосье Сержа снова отклонились куда-то в сторону, и заставил себя вернуться к главному.

А главное для директории на данном этапе заключалось вот в чем: как добиться, чтобы Антанта и Соединенные Штаты Америки признали-таки де-юре Украину и доверили директории, как «законному» правительству, построить украинскую «самостийную державу», скажем, на манер Французской республики?