Людмила Уварова - Лики времени

Ольга чуть было не сказала: «Могли бы реже вспоминать об Аде…» Но вовремя сдержалась, промолчала.

Он помедлил и сказал:

— Если бы кто-то сказал мне, хотя бы вчера, что все так будет, я бы не поверил, даю слово…

— Чему бы не поверили? — спросила Ольга, прекрасно зная ответ. Он так и сказал:

— Вы знаете, о чем я говорю…

После обеда Ада легла отдохнуть. Боли в печени не прекращались, мучая все сильнее. Она ушла в свою комнату, гости разошлись по саду, и так получилось, что Готовцев догнал Ольгу, когда она медленно прогуливалась мимо густых кустов боярышника, растущих вдоль изгороди.

Она обернулась, никого не было поблизости. Спросила тихо:

— Ты останешься ночевать на даче?

— Еще не знаю. Ты скоро уедешь?

— Наверно, скоро. Поедем ко мне?

— Хотелось бы, но не уверен, что получится, — ответил он. — Может быть, все-таки придется остаться.

— Почему придется?

— Ты же видела, Аде не очень хорошо…

— Понятно.

Кто-то приблизился к ним — тетя Паша. Не глядя на Ольгу, Ольга чувствовала, подобно Светлане, тетя Паша сразу же невзлюбила ее, сказала:

— Я за вами, Лексеич, пошли бы вы, милый человек, посидели бы с Адой Ефимовной…

— Сейчас, — покорно отозвался Готовцев. — А Светлана где, не знаете?

— Как же не знать, — певуче ответила тетя Паша, по-прежнему минуя взглядом Ольгу. — Сидит, надо думать, возле мамочки, где же ей еще сидеть?..

— Сейчас приду, — сказал Готовцев.

…Когда они рано утром вместе ехали в машине в Ригу, он сказал:

— У меня такое чувство, будто я проснулся после долгой, долгой спячки…

Тихо, чтобы шофер в зеркальце не увидел, Ольга сжала его руку, и пальцы его мгновенно ответили ей.

Ольга закрыла на миг глаза. На душе у нее было блаженно-радостно, как оно и всегда бывало, когда сбывалось какое-либо ее желание, на этот раз она добилась исполнения самого своего важного, самого главного желания, главнее, наверное, не было в ее жизни!

И вдруг Готовцев, слегка отдернув свою руку, спросил:

— Знаешь, о чем я сейчас подумал? — И сам же ответил: — Как я теперь в глаза погляжу им обеим?

— Кому? — переспросила Ольга.

— Аде и Светлане.

— Что-то я тебя не пойму, — холодно произнесла Ольга.

— Понимаешь, я привык всегда все говорить Аде и от Светланы, пожалуй, редко что скрывал…

— Положим, ты же сам признался, что скрывал, когда на тебя набрасывалась депрессия.

— Это да, — согласился он. — Но это, конечно же, другое. А теперь что прикажешь делать? Ведь то, что у нас с тобой, не курортная интрижка, не легкий флирт, у нас это все очень серьезно.

— Разумеется, — сказала Ольга. — Очень серьезно.

— Мне сейчас кажется, я приеду, и обе они тут же догадаются, что со мной что-то случилось.

— Перестань, — сказала Ольга. — Ну как можно быть таким мнительным?

Радостно-блаженное ощущение внезапно исчезло, как не было его. Напротив, сейчас Ольга ощущала даже некоторое раздражение.

Что за терзания, в самом деле! Никогда в жизни, как же это все будет…

Вот уж никогда бы не подумала, что современный мужчина может терзаться и переживать из-за такого, в сущности, весьма часто встречающегося, вполне, можно сказать, ординарного поступка?

Да, любил жену, любил дочь, конечно же, все так и было. А теперь пришло новое чувство, захватившее целиком, и уже прошлая любовь кажется более бледной, это же в порядке вещей…

Его глаза за стеклами очков пристально, как бы не узнавая, смотрели на Ольгу. И, будто бы позабыв о ней, будто бы представив себе, что он один, повторил снова:

— Как же теперь все будет? Я так не люблю и не умею лгать…

— Может быть, все же ко мне поедем? — спросила Ольга. — Не беспокойся, Вадим еще в больнице и пролежит там, наверное, еще долго.

— Я подумаю, — сказал Готовцев. — А сейчас пойду к Аде.

— Конечно, иди, — согласилась Ольга. — А я на всякий случай буду ждать тебя…

Он не успел ответить, из-за кустов боярышника, раздвигая ветви, вышла Светлана.

— Вот и ты! — воскликнул Готовцев чуть громче, чем хотелось бы.

— Да, я, — ответила Светлана.

— Ты была у мамы? — спросил он.

— Сейчас иду к ней…

— Идем вместе, — сказал он. Обернулся к Ольге:

— Извините, Ольга Петровна…

— Да что вы, — Ольга превосходно владела собой, оставаясь неуязвимо спокойной. — Разумеется, идите, а я, пожалуй, поеду. Адочке от меня самый нежный привет.

— Хорошо, — ответил Готовцев. — Передам.

Положил руку на плечо Светланы, направился к дому. Ольга все еще по-прежнему стояла на том же месте, провожая глазами отца и дочь. Да, это и вправду тяжелый случай. Как будет с Адой, неизвестно, хотя, конечно же, всяко может случиться. Но остается Светлана. Вот в чем основная загвоздка. Самое главное, он любит ее, безусловно любит.

Ну и что с того? Пусть любит. Чем труднее дается победа, тем более высоко ценится…

Светлана никак не могла разобраться до конца: послышалось ей или в самом деле Ольга обратилась к отцу на «ты»?

«А я на всякий случай буду ждать тебя…»

«Ждать тебя» — прозвучало в достаточной мере ясно.

И еще: Светлане показалось, отец смутился, увидев ее, наверняка смутился. Отвел глаза в сторону и тут же как-то неестественно улыбнулся, заговорил чересчур громко, а Ольга смотрела на нее, сощурив глаза, выпятив каменный свой подбородок, и в этот момент, именно в этот самый момент, Светлане вспомнился Вася. Разумеется, она давным-давно позабыла о Васе Фитилькове, которого однажды, еще учась в десятом классе, так неудачно и безуспешно пыталась уговорить отказаться от чужой площади. Но теперь, встретившись лицом к лицу с Ольгой, ей почему-то вспомнились беспощадные Васины глаза, хищно блестевшие зубы.

Конечно же, Ольга нисколько не походила на Васю, и все-таки было что-то общее в нем и в ней, недаром Светлане словно бы ни с того ни с сего внезапно вспомнился он.

Да, между ними было сходство, вовсе ей это не казалось, общая для обоих непробиваемая уверенность в себе, уверенность хищника, который не будет сдаваться, не уступит, пока не добьется своего!

Оба они одной крови, одной часто встречающейся породы: хищники, захватчики, потребители…

Вместе с отцом Светлана поднялась в комнату матери. Мать лежала на диване, прижимая к животу грелку.

— Опять? — спросила Светлана.

Ада кивнула.

— Немного.

— Знаю я твое немного, — проворчала Светлана, садясь рядом с матерью.

Готовцев спросил участливо:

— Что, Адочка? Прихватило?

Ада через силу улыбнулась.

— Бедная моя, — сказал он. Присел на корточки рядом с диваном, стал тихо гладить Адино плечо и руку. Светлана пристально смотрела на него, будто впервые увидела, вроде бы такой, как всегда, точно такой же…

— Потерпи еще немножко, — приговаривал он. — Я уверен, тебе скоро полегчает, вот увидишь…