Людмила Уварова - Лики времени

— Как-то он сказал мне: я с первого своего дня запрограммирован на неудачи. А недавно вот еще что выдал: единственно, что мне удалось в жизни, это — не оправдать никаких ожиданий и не осуществить ни одного своего желания.

— Мне жаль его, — сказала Клавдия Сергеевна.

Сергей Витальевич повернулся к ней:

— А мне, думаете, не жаль? Поверьте, иногда кажется, жена умерла так рано только из-за Игоря, потому что сильно переживала за него…

Он отцепил поводок от ошейника, приказал Рыжику:

— Давай, побегай…

В одно мгновение Рыжик пустился бежать во все ноги.

— Нравится вам Рыжик? — спросил профессор.

— Очень, чудесный пес, — искренне сказала Клавдия Сергеевна. Вспомнила: тот, о ком, как бы ни старалась, не могла окончательно позабыть, не любил собак, и они почему-то тоже не выносили его, стоило ему приблизиться к какой-нибудь самой маленькой псине, как она тут же начинала рычать. Почему? Кто бы мог ответить?..

— Жена умерла, мы остались с Игорем вдвоем, — продолжал профессор. — Два довольно беспомощных мужика, один уже, как видите, в годах, другой совсем еще мальчик, едва двадцать один исполнилось. И тут подвернулась одна особа, работала на кафедре в том же институте, в котором Игорь заканчивал пятый курс. Полагаю, жена была бы против этого брака, ведь, признаюсь по секрету, моя невестка старше Игоря на восемь лет, да и я не в большом восторге от этого…

Он прервал себя, позвал Рыжика. Тот примчался неведомо откуда, вскочил на задние лапы, передние бросил на плечи хозяина.

— Верю, — сказал Сергей Витальевич. — Верю, что любишь меня…

Клавдия Сергеевна заметила: манжеты рубашки профессора потрепаны, на плаще не хватает одной пуговицы, да и сам плащ не мешало бы почистить. Словно наяву, словно все как есть знала и видела, ей представилась теперешняя жизнь профессора с сыном и невесткой; невестка наверняка не очень к нему внимательна, конечно же, не следит за ним, привыкшим к доброму отношению, к заботе жены, а напротив, должно быть, тяготится им и старается постепенно выжить его из дома, где он ей мешает…

Она посмотрела на часы. Он спросил обеспокоенно:

— Вы торопитесь куда-нибудь?

— Никуда не тороплюсь, абсолютно никуда.

— Тогда почему вы смотрите на часы?

— Думаю, когда бы нам отправиться обедать?

— Куда бы вы хотели отправиться? — спросил он. — Имейте в виду, я готов идти, куда прикажете!

— Идемте ко мне, — просто сказала Клавдия Сергеевна, первая дивясь своим словам, правда, обед она приготовила заранее, даже кулебяку с капустой успела испечь, встав рано утром, но сама все думала, как это у нее получится, пригласить его к ней пообедать, чтобы не выглядеть приставучей, назойливой, и вот получилось само собой…

— С удовольствием, — согласился профессор. — Надеюсь, приглашаете нас вместе с Рыжиком?

— А как же, конечно же вместе с ним.

— Отлично. Тогда разрешите мне хотя бы купить торт.

Клавдия Сергеевна пожала плечами:

— Я не очень люблю сладкое.

— А что вы любите?

— Что? Пожалуй, мороженое.

— Отлично, — обрадовался Сергей Витальевич, — купим мороженое и торт, хотя бы для меня, а может быть, и вы соизволите попробовать немного?

— Соизволю, — ответила Клавдия Сергеевна, невольно улыбаясь. — Если вам так хочется.

— Хочется, — признался он. — Представьте, очень хочется. Вообще хотелось бы сделать для вас что-то хорошее, что вам бы понравилось…

Худые щеки его слегка порозовели.

— Извините меня, наверное, я кажусь вам смешным, неуклюжим?

— Нет, — сказала она, — не кажетесь, нисколечко.

— Одинокие люди подчас выглядят несколько смешными, вы не находите? — спросил он.

— Вы считаете себя одиноким? — спросила Клавдия Сергеевна.

— Да, бесспорно одиноким.

— У вас же есть сын…

Он произнес грустно:

— Ну и что с того? Сыну я уже не нужен. А это, знаете, очень, очень грустно сознавать, что ты никому не нужен…

— Я понимаю вас, — сказала Клавдия Сергеевна. — Если бы у меня не было отца, я бы тоже, наверно, никому не была нужна!

— Ваш отец живет в Москве?

— Нет, он переехал к сестре, в Крым. Но я ему часто пишу, и он мне пишет.

Она помолчала, потом сказала почти неожиданно для самой себя:

— А вообще-то я тоже человек одинокий…

— Не надо сравнивать, — он медленно покачал головой. — Мужское одиночество куда горше женского.

— Одиночество есть одиночество, какое бы оно ни было.

— Нет, нет, — возразил он. — Мужское намного тяжелее, ведь мы, мужчины, бываем иногда такими беспомощными, такими жалкими в своем одиночестве, в неприкаянности…

— Зато вам, мужчинам, легче прервать свое одиночество, чем женщинам, — сказала Клавдия Сергеевна. — Как бы там ни было, а вам все же легче.

Он пристально посмотрел на нее, она почувствовала непонятное волнение, вдруг охватившее все ее существо под этим странным взглядом.

— Кому как, — коротко сказал он. Потом привязал поводок к ошейнику Рыжика.

— Пошли, пожалуй!

— Когда выйду на пенсию, непременно заведу собаку, — сказала Клавдия Сергеевна.

— Заведите, очень советую, только непременно дворняжку, не породистую, не какую-нибудь там афганскую гончую или королевского пуделя, а такого вот простюгана, как мой Рыжик. Поверьте, самые благодарные и верные существа на свете!

— Верю, — сказала Клавдия Сергеевна.

Они пошли по дорожке к выходу из парка. Сергей Витальевич произнес озабоченно:

— Знаете, раньше я любил ездить в командировки, а теперь боюсь… — Он кивнул на Рыжика. — Боюсь его оставлять одного, без себя…

— Неужели они его могут выгнать? — спросила Клавдия Сергеевна.

— Ну, не думаю, просто внимания на него не будут обращать, а ведь его надо накормить, потом выгулять, как ни говорите, живое существо… Мне предстоит командировка в Кострому, и я все тяну, не еду из-за Рыжика. И все-таки через месяц, самое большее через полтора придется поехать.

— Может быть, я бы взяла на это время Рыжика?

— Нет, — решительно сказал он. — Во-первых, Рыжик нигде жить не будет, кроме своего дома.

— А вдруг все-таки привыкнет ко мне?

— Нет, — повторил он, — Рыжик никого не признает, кроме меня и, как ни странно, Игоря, хотя тот и не любит его теперь, но кто может разобраться в собачьем сердце?..

Вместо предполагаемых семи дней Сергей Витальевич пробыл в командировке почти две недели.

Вернулся он домой вечером. Невестки, к счастью, не было дома, один лишь Игорь сидел в холле, переводил какую-то статью из западногерманского технического журнала, весь обложенный справочниками и словарями.

Рыжик бросился к хозяину, громко, восторженно залаял. Игорь на секунду оторвался от перевода, равнодушно кивнул отцу.

— С при-ез-дом!