Юрий Слепухин - У черты заката. Ступи за ограду

Через две недели он вернулся в Уиллоу-Спрингс. Ехал медленно — торопиться было уже некуда. Автострада шла вдоль побережья, он часто останавливался и проводил день-другой на одном месте, купался, возился с машиной, просто сидел часами на песке, глядя в искрящийся на июльском солнце простор Тихого океана. Иногда он подвозил хич-хайкеров, каких-то бродяг, беседовал с ними о жизни, пил. Под Лос-Анджелесом, уже свернув на восток, он встретил табун странной молодежи, называющей себя «битым поколением»: тут были бородатые парни и нечесаные, решительного вида девушки, некоторые совсем молоденькие, все в грязных свитерах и стоптанной обуви. Узнав за выпивкой его историю, юные бродяги предложили Фрэнку присоединиться к ним и стали посвящать в свою несложную философию. Все идет к черту, говорили они, термоядерная война рано или поздно покончит с этой навозной кучей, и нужно быть интегральным идиотом, чтобы в такое время работать и вообще строить какие-то планы на будущее. Единственное, чем еще стоит заниматься, это выпивка и любовь. Еще, пожалуй, бродяжничество: таскаться с места на место и иронически наблюдать за окружающим свинством…

Жили они своим кемпингом, милях в шести от Пасадены. Однажды среди ночи чье-то прикосновение разбудило Фрэнка, он открыл глаза и увидел рядом одну из нечесаных девиц, довольно легко одетую. На вопрос — что ей нужно — девица ответила настолько недвусмысленно, что Фрэнк окончательно проснулся. Подумав немного, он сел, взял свернутые в изголовье брюки и, вытаскивая пояс, сказал, что сейчас молодая леди получит все основания причислять себя к «битому поколению» не в переносном, а в самом прямом смысле. Не соблазненная этой перспективой, молодая леди обозвала его малопристойным словом и исчезла в темноте, откуда выкрикнула еще одно, совсем уж нецензурное.

Вечером двадцатого июля его пыльная дребезжащая машина медленно прокатилась по Вермонт-стрит, мимо белого деревянного коттеджа, где он прожил три года. Фрэнк подумал было остановиться и зайти к своей хозяйке, но сердобольная миссис Писецки непременно стала бы охать и сокрушаться, а Фрэнк не любил быть объектом жалости. Поэтому он проехал мимо, направляясь к Рою, у которого оставил некоторые свои вещи и книги.

Квартирная хозяйка Роя встретила его сообщением, что мистер Баттерстон только-только вчера уехал в отпуск — вроде бы на Кубу. Фрэнк почувствовал огорчение, нелепое, разумеется, но огорчение. Глупо было бы ожидать, что Рой изменит свои летние планы из-за его собственных неприятностей; несмотря на это, Фрэнк вдруг с какой-то особенной отчетливостью ощутил себя выброшенным за борт.

Приняв ванну и отдохнув в комнате Роя, он пошел к Делонгу. «Не хватает только, чтобы и старика не оказалось, — подумал он, подходя к коттеджу шеф-инженера. — Тогда останется одно — заглянуть на огонек к Флетчерам. Хэлло, Дэйви, как поскрипываешь, дружище? Давно не виделись, я прямо стосковался…»

Старик оказался дома, и Жаклин Делонг тоже. Худенькая подвижная женщина, несмотря на возраст сохранившая бурный средиземноморский темперамент, с восторгом встретила Фрэнка.

— Ну, рассказывайте, рассказывайте скорее! — закричала она, почти втаскивая Фрэнка в гостиную. — Посмотри, кто приехал, Этьен! Наш enfant terrible! Как вы, мой мальчик, — со щитом или на щите?

— На щите возвращались мертвые герои, мэм, — мрачно пошутил Фрэнк. — А я просто на свалке, как дохлый пес.

Делонг, пожимая ему руку, озабоченно нахмурился:

— Так плохо?

— Хуже некуда, сэр. Я конченый человек, говорю вам.

— Вы были в Сиэтле? Почему сразу не написали?

— Да не хотелось об этом писать… Я уж думал, приеду и расскажу, а потом задержался.

Мадам Жаклин выключила музыку.

— Садитесь и рассказывайте все по порядку, — сказала она решительно. — И не смейте воображать себя на свалке! Взрослый, сильный мужчина хнычет comme une ecoliere [106] Как школьница (франц .). , какой позор!

Фрэнк начал рассказывать. Рассказывал он долго. Мадам Жаклин возмущалась, то по-английски, то по-французски; ее муж слушал молча, изредка прерывая Фрэнка вопросами.

— Плохо, — сказал он без обиняков, когда Фрэнк кончил свое повествование. — Очень плохо, сынок. Я, знаете, никогда не был пессимистом и нытиком, хотя со мной тоже случались разные скверные истории. Но в данном случае я просто не знаю, что сказать и что вам посоветовать…

Мадам Жаклин возмущенно посмотрела на мужа, но промолчала.

— Мистер Стэнфорд дал мне один совет, — усмехнулся Фрэнк. — Почему бы вам, говорит, не уехать в Канаду, на «Авро»? Даже предложил свою помощь в устройстве.

— Гм, — сказал Делонг. — В самом деле, «Авро»… Мы с ним работали там во время войны. Помочь с этим делом мог бы и я, незачем обращаться к Стэнфорду…

— Но что мне делать в Канаде? — Фрэнк развел руками. — Извините, сэр, я ничего плохого не хочу сказать о вашей родине, но работать для чужой страны… — Он запнулся, поняв, что сказал бестактность: сам Делонг уже много лет работал в Штатах. — Простите, я не имею в виду вас…

— Ничего, сынок, — улыбнулся Делонг. — Я давно уже стал космополитом. В молодости работал во Франции, за что и был наказан — меня там женили…

— И с каким трудом! — Мадам Жаклин рассмеялась. — Мой мальчик, если бы вы только знали, каких хлопот мне это стоило! Но, как говорится, чего хочет женщина — хочет дьявол, и мой Этьен все-таки вошел в мышеловку. Правда, при этом он настороженно пошевеливал усами — тогда он еще носил роскошные усы! Какие это были усы, mon Dieu! Из-за них все и началось.

— А потом мне приходилось таскаться повсюду, — невозмутимо продолжал Делонг. — Я побывал даже в Аргентине — о, вот кстати! Вас ждут письма из Байреса, сынок, одно пришло недели две назад, а другое вчера…

Он поднялся и вышел в свой кабинет.

— У вас там девушка, не правда ли? — спросила мадам Жаклин, заговорщически улыбаясь. — Любовь?

— Просто дружба, — сказал Фрэнк.

— О-ля-ля, дружба! Не рассказывайте мне сказок. Какая там может быть дружба между девушкой и молодым человеком!

— Я говорю правду, мэм, — сказал Фрэнк. — Действительно, раньше это было… несколько иначе, но сейчас между нами просто дружеские отношения.

— Франклэн, вы ребенок! Запомните хорошо одну вещь — если девушка действительно перестала любить, она никогда не станет продолжать «дружеские отношения» и поддерживать переписку.

Делонг вернулся и протянул Фрэнку два конверта с бело-голубой аргентинской каймой.

— От нее? — спросил он, обменявшись с женой многозначительными взглядами. Фрэнк понял, что они уже достаточно обсуждали эту переписку.

— Да, это от мисс Альварадо, — сказал он, пряча письма в карман.

— Можете прочитать сейчас, мы не обидимся, — добродушно сказал Делонг.