Ким Мишель Ричардсон - Книжная дама из Беспокойного ручья

– Какое поразительное долгожительство, не находишь, Томас? – Спросил во весь голос Милз.

– Нам лучше живется, когда никто нас не трогает.

Лицо Дока залилось краской, схожей по цвету со светло-красным кирпичом, обрамляющим фасад больницы. А темнокожий доктор вовсе отвернулся. Спустя некоторое время горный врач откашлялся, взял бумагу и долго изучал ее содержимое. Девушка, ведущая запись, тоже остановилась, расплывшись в нежной улыбке, будто из одобрения подобной дерзости и чувства сожаления ко мне.

– Так, сейчас посмотрим, – вмешался Милз и стал молча осматривать меня непростительно долго. Затем повернулся к коллеге. – Я в тупике, старина.

– Ты читал отчет Скотта о наследственном кровном заболевании у индейцев и эскимосов Аляски? – воодушевился горный врач.

– Да, конечно. – У него тоже загорелись глаза. – Помнится, он писал об отсутствии определенного фермента. Думаешь, тот же случай?

– Не уверен. Но есть над чем подумать.

– Я бы хотел понаблюдать за ее состоянием. Здесь. На пару дней, может, на неделю, – предложил, Милз. – Мисс Палмер, оформите все бумаги.

Женщина утвердительно кивнула и вышла за дверь.

– Мне надо домой, – твердо сказала я и, нервно сунув руку под плащ, взялась за ручку ножа.

– В этом нет необходимости, Рэндел. У Василька много дел. Мы некрасиво поступим, если оторвем любящую дочь от больного отца и важной правительственной работы.

Милз покачал головой и скрестил руки на груди.

– Мне не нужно разрешение. Можно устроить карантин. Так сказать, из соображений безопасности по отношению к здоровью остальных людей. Я служу людям и… – хитрил чернокожий доктор, прислонившись к шкафчику.

– Какого черта?! Я не позволю закрыть эту вполне здоровую девушку в четырех стенах из твоих соображений! Уж кому как не вам знать об ужасах травли и гонений. От шрамов кожу не очистишь. Это на всю жизнь! – завопил Док.

Милз вздрогнул и слегка коснулся спины, будто не понаслышке зная, о чем шла речь.

– Доктор Милз. В коридор, – приказал доктор и обратился ко мне: – Василек, никуда не уходи.

Из-за стены доносился разговор на повышенных тонах. Один голос перебивал другой. На секунду воцарилась тишина, за которой снова последовала ругань. Врачи обменялись парой едких ругательств, а затем послышался глухой удар о дверь. Взявшись за нож, я забилась в дальний угол. В этот момент они вернулись в палату. Доктор Милз одергивал помятый белый халат, наполовину слетевший с плеча.

– Сейчас я возьму у тебя анализ крови. Посмотрим, вдруг это та же проблема, что была у индейцев и эскимосов. Хорошо? Нужно только закатать рукав до плеча, ничего более, – говорил Док, поправляя халат и укладывая белоснежные волосы. Я взглянула на банку с пиявками и набор инструментов для кровопускания. Он смотрел туда же. – Нам понадобится только шприц. Это не больно, – уверял Томас, покосившись на своего коллегу. – А после поедем домой. Мистер Милз уделил нам достаточно времени. Верно, Рэндел? – Тот неохотно кивнул.

Я приподняла руку.

– Очень хорошо. Может закружиться голова, и начнет подташнивать. Но скоро все пройдет, – успокаивал Док, доставая иголку.

Я занервничала и отдернула руку, смотря на обоих врачей. В прошлый раз после укола монашек мне это стоило потери сознания и обмякшего тела, с которым делали все, что только заблагорассудится.

– Не бойся. Это как маленький укус комара. После я отвезу тебя к Элайдже в целости и сохранности. Только так можно найти лекарство. Другого пути попросту нет.

В голове кружились слова отца: «Это единственный способ избежать виселицы» .

– Без твоей крови мы не сможем ничего предпринять. Ты же хочешь излечиться? Помочь папе? Хочешь? – продолжал Док, но уже более дружелюбно.

Белый цвет кожи, спокойная жизнь без травли и гонений стоили риска, страшных анализов. Больше всего меня волновал отец, дом, работа и читатели Беспокойного ручья, ради которых это все и затевалось. Подумав об этом, я смело закатала рукав, подавшись ближе к ним. Врачи с изумлением смотрели на синюю руку, от волнения приобретающую более темные оттенки.

– Василек? – снова обратился ко мне Док.

– Хочу! – выпалила я, желая поскорее выбраться из этих катакомб и не тратить впустую драгоценное время.

В коробке Дока лежали две головки сыра, три буханки хлеба, банка варенья, четыре штуки фруктов и дюжина кубиков конфет-тянучек из мелассы. Я пересчитала все содержимое три раза, прикасаясь к еде трясущимися руками. Из долины вдалеке доносился звук колокола, зазывая прихожан на воскресную службу. День Господень: лучшего времени для помощи детям просто не сыскать.

Свет от фонаря полосами ложился на пустой школьный двор. Я задула пламя, слезла с мула и мигом сняла с него тяжелый мешок. В утренних сумерках нехотя кудахтали сонные куры. Юния рявкнула в ответ, чтобы утихомирить их.

Я подкралась на цыпочках к крыльцу и привязала мешок с едой к одной из деревянных опор, причем подвесила его таким образом, чтобы туда ненароком не залезло ни одного животное. И спустившись вниз, осмотрела результат проделанной работы.

Солнце поднималось из-за гор, пробуждая пожелтевшие, пыльные земли нашего края, досыпающие последние мгновения под одеялом ночной тени. Казалось, будто все происходило в церкви во время богослужения. И я действительно склонила голову, благодаря Его за все дары. Анализы доктора стоили сытых желудков детей. Эта мысль глубоко засела в моем сознании.

– Поедем домой, моя старушка. – Я забралась на Юнию. Сердце едва не разрывало от радости.

В среду кто-то так громко постучал в дверь, что чуть не разбились стекла в старых окнах нашего дома. В ту ночь я читала «Сыновей», погрузившись в повествование о сыновьях Ван Луна. Тут же резко вскочила, уронив стул, и побежала босиком по деревянному полу за ружьем.

– Василек , – из-за двери послышался знакомый голос.

Я убрала оружие под кровать и ринулась к двери. Сердце билось как ненормальное.

– Док, что вы здесь делаете в такое… У меня кожа чуть не побелела от страха. – Я прижала руку к груди и нервно засмеялась. Доктор ухмыльнулся и поднял перед собой медицинский саквояж.

– Я здесь не просто так. У меня для тебя кое-что есть. Давай поговорим внутри. Это срочно. Было трудно, но все же болезнь теперь определена. – Он бросил сумку на стол. Эта новость привела меня в замешательство, лишив дара речи. – В общем, моя дорогая, ваше семейство страдает от метгемоглобинемии.

– Мет… глоб… Что, простите?

– Присядь, сейчас все объясню. – Док поднял упавший стул, и мы сели за стол. – Это заболевание крови. Новые анализы показали, что у тебя не хватает того же фермента, что у индейцев и эскимосов. Это и называется метгемоглобинемия. – Повторил он с еще большим энтузиазмом.