Ким Мишель Ричардсон - Книжная дама из Беспокойного ручья

Родовая «особенность» наконец-то приобрела имя, причем такое длинное, что страха ни на йоту не убавилось. Док приобнял меня и положил свою руку на мою: видимо, заметил, что мне стало легче, но все-таки еще было боязно.

– Все хорошо. А будет еще лучше. Это редкое наследственное заболевание, которое вызывает синий оттенок кожи. Твои родители были носителями одного и того же рецессивного гена. Очень редкого, между прочим.

– Редкий ген. – Я ничего не понимала, будто обухом ударили по голове.

– Все Картеры имели его, начиная от родителей в третьем поколении и даже выше. Проще говоря, ваша кровь не насыщена кислородом. Поэтому ей трудно добраться до тканей организма. – Он слегка оттянул кожу между большим и указательным пальцем.

– Мет… геме… – Я снова попыталась выговорить это большущее слово.

– Мет-ге-мо-гло-би-не-мия. – Медленно произнес Док по слогам.

– Мет-ге-мо-гло-би-не-мия, – набравшись смелости, сказала я вслух, предварительно повторив про себя несколько раз, чтобы отложить в памяти. Получилось даже лучше, чем ожидалось.

Одобрительно кивнув, Док достал из сумки стетоскоп и стал прислушиваться к сердцебиению.

– Очень хорошо, – заключил он и вынул стеклянный пузырек со шприцом. – А теперь к делу. Это лекарство называется метиленовый синий раствор. Мне кажется, оно может стать идеальным антидотом.

От растерянности взгляд был сосредоточен только на длинной игле.

– Нужно сделать укол. При удачном исходе больше не придется ездить в Лексингтон. И можно будет изучать… присматривать за тобой здесь, в Беспокойном ручье.

Я без промедлений закатала рукав, пока Док наполнял шприц.

– Начнем со ста миллиграммов. Это средство добавит в кровь кислород и изменит цвет кожи. Каких-то пару лет назад его только начали применять от отравления угарным газом и цианидом.

Цианид . Я читала о нем в книжках.

– Дай знать, если что-то пойдет не так. Например, учащенное сердцебиение может доставлять дискомфорт.

Боль. Я прижала руку к сердцу и задержала дыхание. Некоторые травы способны поставить человека на ноги или вовсе убить. Док мигом ввел инъекцию, не дав времени на раздумья. Согнув локоть, я почесала место укола и спустя пару мгновений с восторгом наблюдала за тем, как руки приобретают обычный белый оттенок.

Док сжал мою ладонь своей.

– Настоящее чудо! Ты вся белая как мука! Взгляни сама. – Он подвел меня к зеркалу, висящему в углу над сосновым умывальником. – Превосходно. Как ощущения? Ничто не мешает? – Он снова послушал сердце и промурчал «хорошо».

– Так же, как и раньше. – Хотя по отражению было понятно, что все изменилось и прошлого уже не вернуть. Я медленно провела рукой по лицу, потыкала губы и щеки, получившие приятный розовый оттенок. Нормальная. И опять уставилась на зеркало, затем – на Дока. Вопросов накопилась целая куча.

– Слава современной медицине!

– Я чувствую себя чужаком. – Глаза не отрывались от зеркала.

– Красивым чужаком, – отметил доктор.

Красивая. Разве такое возможно? Шея и руки побелели как льняное постельное белье. Я слегка коснулась ладонью шеи. По щеке текли слезы, падая на руку. Белая. Там было мое отражение. Там была Я.

Док потрепал меня по плечу. Кроме выступавших вен, его руки ничем особенно не отличались от моих. Я задрала платье до лодыжек и, посмотрев на ступни, не поверила своим глазам.

– Даже они побелели.

– Как мука, – с гордостью повторил врач.

– Белая. – Я дважды ущипнула себя за щеку, причмокнула губами, а цвет все равно никуда не испарился. Но стоило открыть рот от изумления, как внезапно в висках застучало и больно отдало по всей голове. В животе сильно заурчало. Прикрыв рот рукой, я помчалась к двери, и посреди двора меня вырвало, причем не один раз.

– Василек, – сзади доносился голос доктора.

Я замахала рукой, прося не приближаться ко мне.

– Это скоро пройдет. Ничего страшного. Не беспокойся, – сказал он, коснувшись моего плеча.

– Голова болит.

– Давай вернемся внутрь и послушаем сердце. Тебе нужно отдохнуть. Это все временно.

Док был прав. Насчет белизны.

Последствия волшебного лекарства сошли с тела и остались в горшке. Проснувшись утром в четверг, я спустила ночную вазу и вылила ее содержимое на улицу.

С работы как раз вернулся отец, а следом пришел доктор.

Кожа стала почти такой же синей. Но это не могло присниться. Был же целый свидетель. Да и Па заметил перемены.

– Элайджа, попробуй хотя бы таблетку, если боишься укола. Этого добра вам обоим хватит на неделю, а потом я еще принесу. Принимайте по одной штуке раз в день. – Он положил на стол пузырек.

– Возьми одну, – умоляла я. – Тебе будет только лучше.

– Да, попробуй, – настаивал Док.

– Взгляни на меня. – Откашлявшись, он протянул грязные руки к лицу, покрытому угольной сажей, и несколько раз ударил себя в грудь, из которой вылетели струйки пыли. – Единственное, что я хочу вылечить, – это въевшуюся внутри черноту. У тебя есть какая-нибудь настойка?

Док ухмыльнулся и потрепал по плечу шахтера. Большинство его пациентов страдали от легочной болезни. Удрученная отказом отца, я черпанула воды из ведра и, сделав большой глоток, запила таблетку. Вдруг это изменит его решение.

– Пожалуйста, Па. Всего одну штучку. Одну.

Но отец упрямо отнекивался, махая рукой.

Достав записную книжку, Док расспросил отца о родственниках. Тот отрешенно называл имена, рассказывая об образе жизни и многих других вещах. Внезапно у меня сильно забилось сердце, заболела голова и скрутило живот. Я подняла руки перед собой, чтобы проверить цвет. От удивления отец еще сильнее закашлял.

– Белая… Лили… – На мгновение почувствовав себя примерной дочкой, о которой он все это время мечтал, я улыбнулась и набрала воды. Отец попил и от потрясения плюхнулся на стул, уставившись на меня. А Док, тем временем, рассказывал об анализах и статье, которую собирался опубликовать в одном медицинском журнале.

– Папа, ты можешь таким стать и спокойно ходить на работу. Просто прими эту таблетку.

Однако отец был непреклонен. Как и прошлой ночью, спустя несколько минут желудок начало выворачивать наизнанку.

Я мигом выбежала на улицу, а когда вернулась, Па обеспокоенно смотрел на меня с широко открытыми глазами.

– Ты в порядке?

– Все нормально. Временные побочные эффекты. Это же лекарство. – Док покачал головой.

– Временные? Тогда это пустышка, а не исцеление.

Меня передернуло.

– Ей скоро будет лучше. Легкий дискомфорт постепенно начнет пропадать, – объяснял доктор сочувствующим голосом.

– Слишком много лишних слов, – проворчал отец. – Это опасно.