Виктория Ростокина - Принцессы на обочине: Дворец на двоих

Андрей щелкнул выключателем — и под потолком загорелась чудом сохранившаяся голая лампочка на витом проводе.

— Живите, детки! — улыбнулся Козлец. — Меня-то детьми Бог не благословил, как с ними и быть — не знаю. Так что вы уж тут сами хозяйничайте. Ну как, не в обиде вы на старика Козлеца?

Наташа вместо ответа подбежала к нему и, обняв Ивана Лукича мокрыми руками, поцеловала в разноцветную ершистую бороду.

Дворник — первейший человек в государстве.

Потому что он просыпается всегда первым.

И это очень выгодно — особенно для новоселов.

Вот, например, сегодня, выйдя подметать в пять утра, Андрей с Наташей обнаружили возле мусорных баков совершенно обалденное кресло. Сиденье на нем было продавлено и провисало почти до земли, зато кверху устремили свои острия лопнувшие пружины.

Но какое это имеет значение? Рук, что ли, нету, перетянуть нельзя?

— Класс? — Андрей вертел находку так и эдак.

— Отлично! — одобрила Наташа.

Потом по-хозяйски нахмурилась, оглядывая свои дворницкие владения:

— Погоди, я знаю, где готовое сиденье взять!

И они, на время отставив метлы, деловито направились к троллейбусному парку. Здесь их уже знали: мойщики троллейбусов работают в несколько смен, и сейчас заканчивалась последняя, утренняя.

— Здорово, братья по духу! — приветствовали ребят рабочие.

— Физкульт-припух! — помахал им в ответ Андрей.

Одни троллейбусы-счастливчики были отмыты до блеска и гордо сияли синими боками, готовясь к первым утренним маршрутам.

Другие, бедолаги, предназначались на слом. Они стояли прямо на брюхе, без колес. Много пришлось им претерпеть на своем веку. Бока их были помяты, окна выбиты. Возле иных блестела хрустальная россыпь стекол, рассыпавшихся на мелкие крупинки, — считалось, что такие стекла, которые не разбиваются при ударе на крупные осколки, безопаснее. Эти троллейбусы Наташа брала на заметку: сюда надо будет прийти попозже с метлой.

Они влезли в один из троллейбусов-покойников: в нем еще сохранилась парочка сидений, не изрезанных бритвами несознательных пассажиров. Чудесные поролоновые сиденья, обитые коричневым дерматином! Их жизнь продолжится: они перекочуют в королевские хоромы!

— Что, ложе для новобрачных устраиваете? — заулыбался один из троллейбусников, увидев, как ребята тащат свою добычу.

— Не, сиденье для усидчивых! — ответил Андрей.

— У-у, — разочарованно протянул рабочий. — Ну и дураки.

И занялся своим делом.

Усидчивые дворники ускорили шаг: сейчас им предстояло углубиться в изучение международного права и марксистско-ленинской философии.

— ЧП! ЧП! Бежим на ЧП!

Стайка мальчишек с вожаком лет десяти с воплями неслась через двор.

Они летели сломя голову, не разбирая дороги, так что наскочили на Наташу с Андреем, вышибив у них из рук мусорные ведра. Очистки, объедки, бумажки рассыпались по чистенькому тротуару, сведя на нет работу дворников.

Наташа только ахнула, Андрей же изловчился и схватил вожака за шиворот:

— А кто убирать за вами будет, молодой человек?

«Молодой человек», извиваясь, канючил:

— Дя-адь, ну дя-адь! Пусти-и! Мы больше не бу-удем!

— Пустить-то пущу, — сурово сказал Андрей. — А уберется-то кто, я спрашиваю? Александр Сергеевич?

Вожак зыркнул глазами по сторонам.

Его приятели подзадержались поодаль, но видно было, что они готовы в любой момент сигануть прочь, оставив своего лидера на расправу свирепому дядьке.

Вожак скривился:

— Дяденька, нам некогда! Мы потом придем и все уберем!

Андрей хорошенько тряхнул его:

— Интересно, куда это вы так спешите?

— На ЧП. Тут рядом.

Наташа заволновалась:

— Где ЧП? Что случилось? Какое ЧП?

Мальчишка поглядел на взрослых дяденьку и тетеньку как на полных идиотов:

— Ничего не случилось.

— Соврал, значит?

Мальчишка оскорбленно дрыгнул ногой:

— Почему это соврал? ЧП — это чехословацкая помойка.

— Чего-чего? — нахмурился Андрей.

— Там помойка так помойка, чего хочешь есть, — с азартом заговорил пацан.

Андрей с Наташей переглянулись.

— Мальчик, — ласково сказала Наташа. — А ты нам дорогу покажешь?

— Чтоб вы потом моей мамке? Ни фига!

— Маме не скажем, я тебе обещаю, — серьезно попросила Наташа, так что мальчишка поверил. — А мебель там выбрасывают?

— Мебель — муть, — скривился пацан. — Там шприцы есть!

— Какие шприцы? — испугалась Наташа. — Вы что, колетесь?

Ну и непонятливые эти взрослые! Мальчишка терпеливо, сдерживая раздражение, объяснил:

— Ими колоться уже нельзя. Ими уже кололись. Мы из них брызгалки делаем. Клевые.

— А! — успокоилась Наташа. — Ну, веди! Андрюша, отпусти его.

Едва пальцы Андрея разжались, как пацан припустил со всех ног. Его приятели — тоже.

— Куда? — завопил Андрей.

— Опоздаем! — обернулся мальчишка. — Мусоровоз приедет и все заберет!

Андрей с Наташей понеслись следом.

Куча рассыпанного мусора так и осталась на асфальте, обезобразив весь двор.

Добежали до Васильевской улицы, где сверкало полированным гранитом и зеркальными стеклами посольство Чехословакии. Юркнули за угол, стараясь не попасться на глаза милиционеру в будочке. Здесь, у задней стороны здания, стояло много-много мусорных баков, гораздо больше, чем возле обычных домов.

Мебели, конечно, тут не было, зато всего остального — видимо-невидимо. Мальчишки рылись в мусоре, выискивая использованные одноразовые шприцы.

Наташа же нашла брошку — из чешского стекла, но на вид совсем как из настоящих драгоценных камней. Почти целую, только один камешек вывалился.

— Татка! Посмотри! — азартно крикнул Андрей. — То, о чем ты мечтала!

К одному из баков сбоку было прислонено большое зеркало. Не простое, а золотое. В прямом смысле слова. Амальгама на нем была золотисто-розоватой.

По краям зеркало было окаймлено черным сверкающим стеклом, по которому вдобавок шел еще и рисунок в виде красных сердечек. Крошечный уголок черного обрамления был отколот. Хорошо же живут наши браться из Чехословакии, чтобы выкидывать такие ценные вещи!

Наташа присела перед находкой на корточки и погляделась. И она, и все окружающее казалось в этом чудо-зеркале персиково-бежевым.

Откуда ни возьмись выскочила маленькая болонка и уселась у Наташиных ног, тоже глядя на свое отражение. Собачонка, чистенькая и беленькая, в глубине Зазеркалья была розовой.

— Я тут плеер нашел, может, починим! — подбежал Андрей.

От подъезда соседнего дома позвали:

— Дэзи! Дэзи! Ко мне, паршивка! Помоечница!

Видя, что взрослые дяденька и тетенька осознают великую ценность ЧП, мальчишки прониклись к ним доверием и даже уважением.

Конопатый вожак подошел к ним и авторитетно предостерег: