Виктория Ростокина - Принцессы на обочине: Дворец на двоих

— Жаль, очень жаль… — вздохнул физрук. — Из тебя мог бы получиться очень даже неплохой нападающий. Ты все-таки подумай. Если надумаешь, всегда можешь найти меня на кафедре. Договорились?

— Договорились, — кивнул головой Андрей.

— Ладно, беги в раздевалку.

Все еще переодевались, когда Андрей вошел в раздевалку и стал пробираться к своей сумке.

— Что хотел физрук? — как бы невзначай спросил Никита, тот парень, у которого он в самом начале игры отнял мяч.

— Хотел, чтобы я ходил в секцию, — ответил Андрей, снимая майку.

Никита еле заметно повел бровью.

— И ты согласился? — спросил он.

— Я сказал, что подумаю.

— Что?! — удивился Никита. — Ты сказал, что подумаешь?!

— Да, а что здесь такого? — Андрей пожал плечами и стал расшнуровывать кеды.

Все парни, которые до сих пор болтали о своем, вдруг замолчали и удивленно уставились на него.

Андрей заметил это и огляделся по сторонам. Он никак не мог понять, что же так сильно удивило окружающих.

Но как только он посмотрел на всех остальных, они опять принялись заниматься своими делами, не желая подавать виду, что он их удивил.

— Да-а, ну ты и кадр… — наконец сказал Никита.

— В каком смысле? — не понял Андрей.

— А ты не сечешь?

— Нет.

— Тогда я вообще не могу понять, как ты здесь оказался, — ответил парень, закинул сумку на плечо и вышел из раздевалки.

Андрей пожал плечами, упаковал кеды в пакет, положил его в рюкзак и направился к выходу. На пороге ему перегородил дверь Антон, который сидел к нему спиной и застегивал рубашку. Андрей тронул его за плечо и сказал:

— Пропусти, будь добр.

Антон покосился на Андрея через плечо, ухмыльнулся и ни на миллиметр не сдвинулся с места.

— Ты слышишь? Пропусти меня, пожалуйста, — чуть громче повторил Андрей, которого все это стало порядком раздражать.

Антон не сказал ни слова, но подвинулся ровно на столько, чтобы Андрей мог протиснуться мимо него.

Когда Андрей вышел и закрыл за собой дверь, он услышал голос Антона:

— Он бы еще в лаптях сюда приплелся. Прямо нищета какая-то, — сказал и засмеялся. Вслед за ним засмеялись и другие.

Теперь Андрей понял, почему к нему так холодно отнеслись. Все это, оказывается, было из-за спортивного костюма. Андрей сразу вспомнил всех остальных, которые были одеты в дорогие спортивные костюмы. Ни на ком не было ни кед, ни отечественных кроссовок, все у них было заграничное.

Андрей понял, почему все так смеялись над ним, и краска стыда и обиды залила его лицо. Никогда раньше ему не приходилось стесняться своей одежды, а теперь он вдруг почувствовал, что одет намного беднее их.

Раньше, еще в школе, он сам считался одним из самых богатеньких учеников в классе. Он одевался намного лучше всех остальных, мог позволить себе пригласить весь класс на день своего рождения, удивив всех богатством своего дома и праздничного стола… Но никогда он не гордился этим и не задумывался над тем, что он чем-то лучше окружающих. Его дорогая, на общем уровне, одежда доставляла больше удовольствия отцу, чем ему самому. Да и когда ухаживал за Наташей, он никогда не обращал внимания на свою одежду, наверное, потому, что она сама не была большой модницей и кривлякой, как это бывает у многих девчонок в таком возрасте, скажем у Сильвы.

А здесь он столкнулся с чем-то, чего раньше никогда не было в его жизни. Он столкнулся с явным и очень сильным пренебрежением к нему из-за того, что от него даже не зависит. Ведь он прекрасно знал, что ни Димка, ни Антон, ни остальные ребята не покупали себе одежду сами, не зарабатывали на нее. Все это им досталось от родителей. И стоило только Андрею написать письмо отцу, стоило только попросить у него прощения за свою выходку, как, он был в этом уверен, у него будет все то же самое, что и у всех остальных.

Но Андрей знал, что никогда не сможет сделать этого, потому что любит Наташу и не сможет ее предать. А это значило, что ему придется терпеть насмешки друзей или пытаться выглядеть на их уровне. Но выглядеть на их уровне он не мог потому, что на это ушло бы слишком много денег. Для того чтобы выглядеть так, как выглядит каждый из его сокурсников, Андрею пришлось бы работать около года и совсем не тратить денег ни на еду, ни на квартиру. Андрей понимал, что это было невозможно, и еще больше бесился от этого.

— О чем грустишь? — услышал он вдруг голос за своей спиной и обернулся.

Перед ним стоял Антон и широко ему улыбался, как будто перед этим ничего не произошло.

— Да так, задумался, — сказал Андрей и притворно улыбнулся. В душе он сразу же возненавидел себя за эту улыбку, улыбку нищего существа, улыбку раба.

— Перестань думать, пошли, — сказал Антон и хлопнул Андрея по плечу. Андрей послушно закинул сумку и поплелся вслед за Антоном. — Куришь? — спросил Антон по дороге.

Андрей кивнул головой и достал из кармана пачку «Астры». Антон посмотрел на сигареты, выхватил их из руки Андрея и бросил пачку в открытое окно.

— Побереги здоровье, кури лучше вот эти, — сказал он и протянул Андрею пачку «Пэл Мэлл».

Андрей осторожно взял пачку, покрутил ее в руках и протянул обратно Антону.

— Нет, спасибо, конечно… Но я такие курить не могу.

— Почему? — искренне удивился Антон.

— Это… Это дороговато для меня, — честно признался Андрей и покраснел.

— А при чем тут деньги? — спросил Антон и улыбнулся. — Ведь я тебе их так даю.

— Спасибо, — поблагодарил Андрей и спрягал пачку в карман.

— Послушай, — сказал Антон, — мне кажется, что ты пока многого не понимаешь и мне придется тебе кое-что объяснить, чтобы ты мог органично влиться в наш, так сказать, коллектив. Пойдем покурим?

— А мы не опоздаем? — спросил Андрей и посмотрел на часы.

— Есть еще время.

— Ну, тогда пошли.

Ребята вышли во двор. Андрей достал свою пачку сигарет, но Антон остановил его.

— Кури пока мои, а эти лучше оставь себе, — сказал он и протянул Андрею другую пачку.

Андрей послушно взял сигарету. Антон дал ему прикурить, щелкнув дорогой зажигалкой, и сказал:

— Понимаешь, Андрей, здесь в Москве все по-другому, чем у вас там в провинции.

— Понимаю…

— Ты, конечно, не виноват, что родился там, а не здесь. — Антон затянулся и выпустил облако голубого дыма. — Но тебе нужно перестраиваться, если хочешь, чтобы к тебе относились по-человечески. Ну вот и делай выводы. У тебя ведь родители есть?

— Конечно, есть, — не понял Андрей. — Родители у всех есть.

Антон рассмеялся.

— Ты сам не понимаешь, что говоришь! — сказал он сквозь смех. — У тебя ведь родители тоже шишки, насколько я знаю.

Андрей кивнул головой. Он догадался, о чем говорит Антон.

— Ну так в чем же дело? Надави на папашу, пусть он обеспечит тебе безбедное существование в этом учебном заведении, иначе тебя просто никто за человека не будет считать.