Виктория Ростокина - Принцессы на обочине: Дворец на двоих

— Пора смываться. А то засекут.

Андрей кивнул на зеркало:

— Поможете дотащить?

— Можете на нас рассчитывать, — заверил его вожак.

Он свистнул, и вся компания тут же послушно сбежалась, ухватив находку по краям. Наташа с Андреем все же страховали, не надеясь на надежность своих шустрых помощников.

Когда молодые обставляют квартиру — о чем они думают в первую очередь?

Ну, естественно, о том, куда лучше поставить кровать!

Кровать не кровать — старый диванный матрас без ножек. Продавленный — зато широченный!

Стали выбирать комнату, в которой он должен лежать.

Выбрали. Затащили. Поставили прямо в центре.

Чем не ложе для новобрачных! Обнялись, рухнули на него со всего размаху.

С музыкальным звоном из матраса вылезла лопнувшая пружина и, прорвав дряхлую обивочную ткань, впилась Наташе в спину, прямо под лопатку.

— А-а-а! — заверещала она.

Андрей, придавив ее своим телом, стал аккуратно отцеплять острие.

— Спокойно, пациент, спокойно. Небольшой укол. Чтоб поднять тонус!

Наташа притворно ужаснулась:

— А что, доктор, прививку надо делать каждый раз перед тем, как… ммм…

Андрей не дал ей договорить. Он прижался к ее губам своими.

Оторвавшись от Наташиных губ — таких горячих, таких послушных, он произнес прерывающимся голосом:

— Вот так пациент. Искусственное дыхание рот в рот.

Наташа почувствовала руку Андрея на своей груди.

— Доктор, вы перешли к непрямому массажу сердца?

— И к прямому тоже.

Андрей расстегнул ее кофточку.

— Дышите!

— Дышу!

— Глубже дышите! Вот так!

— Вот так! Хорошо?

— Хорошо! Очень хорошо, доктор. А вам?

В этот момент что-то заскрежетало под ними, и проклятое брачное ложе разъехалось на две половинки — спинка в одну сторону, сиденье — в другую.

Они вновь оказались на полу.

Наташа рассмеялась:

— Пациента уронили с операционного стола!

— Уволю сестру-хозяйку! — рявкнул Андрей.

Дальше они не говорили ничего — хирургу ведь нельзя отвлекаться.

И все вокруг исчезло. Не было больше ни серых стен, ни старого дивана, ни доктора, ни пациентки. Ни прошлого, ни будущего. Ничего не было, мир растворился.

Наверное, подействовал наркоз…

— Будьте добры, помогите, пожалуйста!

Наташа оглянулась. Профессор Мартынов смотрел на нее и улыбался.

— Вы меня? — удивилась Наташа.

— Разбираетесь? — кивнул профессор на своего «жигуленка».

— Нет, Владимир Константинович, к сожалению, я даже не могу отличить «Москвич» от «Запорожца».

— Ну ничего. У вас есть минут пять? Особых технических сведений от вас не потребуется. Просто сядьте за руль, — профессор распахнул дверцу машины, — вот так. Теперь поставьте ногу вот на эту педаль, хорошо. И когда я вам скажу, нажмете на нее. Договорились?

— А у меня получится?

— Я в вас верю, — улыбнулся профессор.

Он залез под капот и стал трогать там какие-то проводки, шланги, рычажки, что-то дергать и прижимать.

— Давайте!

Наташа нажала на педаль.

— Отлично! Достаточно! — сказал профессор. Он снова подошел к Наташе. — Теперь задача усложняется. Видите вот этот ключ?

— Да.

— Повернете его, когда я скажу, а потом снова нажмете на педаль. Только на ту же самую.

— Попытаюсь.

— Я вас просто умоляю. Вы спасете меня и машину, — улыбнулся Владимир Константинович.

Он снова углубился в мотор, снова что-то подергал и махнул рукой. Наташа все сделала как надо, и вдруг машина заработала.

— Ура! — закричал профессор. — У вас счастливая рука.

— Вернее, нога, — засмеялась Наташа.

— Вам куда?

— Ой, что вы? Я сама.

— Еще чего?! Я довезу вас до самого дома! Вернее, не я, а эта развалюха. Надеюсь, она меня не подведет.

Профессор сел за руль. Наташа — радом.

— Не возражаете? — спросил профессор, доставая трубку.

— Нет-нет, пожалуйста.

— Спасибо. — Он набил в трубку пахучего табаку и раскурил ее. — Ну вот, паровоз дымит, можно ехать. — И они поехали.

— Нравится у нас? — спросил профессор.

— Нравится, — ответила Наташа.

— Вот и здорово. Впрочем, я мог вас и не спрашивать.

— Почему?

— Вас ведь зовут Наташа, правда?

— Да.

— Вот, — сказал профессор. — Наташе нравится учиться. А мне, скажу вам по секрету, нравится учить.

Мартынов читал у них курс критики буржуазных течений в философии.

С первой же лекции он пояснил, что слово «критика» имеет несколько более широкий смысл, чем просто ругательство. Критика — разбор, изучение, осмысление. Так он и читал свои лекции. Просто рассказывал о разных философских школах, а выводы предоставлял делать самим студентам. После школы, где все раскладывалось по полочкам, Наташе было трудновато. Но потом ей понравилось. Оказывается, она и сама может судить «что такое хорошо и что такое — плохо».

И еще профессор на лекциях шутил. Это вообще казалось Наташе каким-то чудом! Это так в ее представлении не вязалось с самим понятием — преподаватель, профессор, университет, а оказалось — очень даже вяжется.

Весь Наташин курс очень скоро был влюблен в Мартынова, да и не только их курс. Наташа замечала, что на лекции приходят ребята даже с других факультетов.

А еще она запомнила слова профессора, которые он сказал на первой лекции:

— Чем занимается философия? Ну, кто скажет?

Ответов было много. Наташа тоже сказала, что философия пытается осмыслить мир. Профессор выслушал всех и потом весело произнес:

— Да мне просто нечего здесь делать! У вас на все готовы ответы! Давайте просто поболтаем о жизни. Скажем, поговорим о том, зачем живет человек. В чем смысл его существования на земле? Ну, кто ответит?

И теперь уже ответов у ребят не было.

— Нет, видно, мне придется-таки читать вам лекции. Потому что философия пытается ответить как раз на этот вопрос — в чем смысл жизни. Но, скажу вам по секрету, пока безуспешно. Теперь такая возможность появилась у вас… Знаете, — сказал профессор, — послезавтра я читаю у вас первую пару. Разрешаю вам не приходить.

— Почему? — опешила Наташа.

— Две причины — во-первых, лекция будет скучная, об утопистах, а во-вторых, вы сможете выспаться.

Наташа густо покраснела.

— Вы только не обижайтесь. Я ничего дурного сказать не могу — вы не спите на лекции. Но мне кажется, это стоит вам героических усилий. Правда?

Наташа молча кивнула.

— Подрабатываете уборщицей? — спросил профессор.

— Дворником.

— О! Коллеги! Я сам когда-то мел Чистые пруды. Тоже не высыпался. Дам один совет — убирайте лучше с ночи. А утром только так, чисто косметически. Потом. Где берете метлы?

— В жэке дают.

— Барахло. Я вас сведу с одним человеком, вот у него метлы! Не беспокойтесь — он денег не возьмет.