Августин Вольнов - Егеренок

Что он теперь сделает с Левкой? Ромка посмотрел на побледневшего Сигача и понял: будет большая беда.

Левку еле удалось спасти.

Вбежав во двор, Ромка увидел, как Сафонов повалил сына на траву и стал бить ногами. На крыльце, обхватив голову руками, выла Левкина мать. Огромный кобель Рыдай обезумел от воплей Левки и давился на цепи: вот-вот сорвется и растерзает в клочья любого.

— Выручайте Левку! — крикнул Венька, а сам схватился с Рыдаем.

Сигач прыгнул на спину Сафонова, повис на нем. Ромка кинулся ему в ноги, вцепился в опорки. Сафонов упал, стал отбиваться. «Только бы не попал в лицо», — мелькнула у Ромки мысль, а Сафонов уже сбросил Сигача, освободил ноги, поднялся и стал бить всех подряд — Левку, Сигача, Ромку. Он уже не помнил себя, он мог сейчас изувечить на всю жизнь. Левка корчился на траве и не мог подняться. Сигач сморкался кровью, у Ромки ныли плечи.

Венька наконец загнал Рыдая в будку, завалил лаз поленьями и бросился на помощь Сигачу. Втроем на время сковали Сафонова. Левка поднялся на колени и пополз к воротам.

Но даже втроем справиться с разъяренным мужчиной было трудно. Зато сейчас прибегут на помощь взрослые, надо только хоть пяток минут продержать Сафонова, хоть две минутки, хоть минутку!

Первым подоспел участковый, и тут Ромка увидел, на что способен этот на первый взгляд флегматичный, не любящий лишнего беспокойства человек. Сиволобов смело рванулся к Сафонову, когда тот уже скинул с себя ребятишек, схватил его сзади за руки и в мгновенье уложил на траву лицом вниз. А тут подбежали и Аким Михайлович с учителем.

Ромка еле дотащился до завалинки, повалился на нее. От напряжения тряслись руки и ноги, тошнило. Участковый с помощью Сергея Ивановича связал Сафонову руки, но не отпускал. Сафонов бился, хрипло рыдал в истерике и закатывал глаза.

Сигач принес ведро воды. Сафонову плеснули на голову, на голую грудь, дали напиться. Он сделал два-три судорожных глотка, поперхнулся и вдруг обмяк, затих, как неживой.

Вот теперь участковый развязал ему руки, вернул Сергею Ивановичу ремень, помог подняться. Левкин отец, свесив мокрую голову, утерся обрывками рубашки и ушел в дом.

«Что же это? Отпускают и не арестуют? Пусть и других убивает?» — Ромка ничего не мог понять и растерянно вертел головой.

Аким Михайлович вынул из кармана пачку папирос и тонкую бумагу для цигарки. И хоть бы слово он сказал участковому про Сафонова, да и Сергей Иванович тоже ни слова не сказал!

Сиволобов застегнул воротник кителя, подобрал упавшую во время борьбы с Сафоновым фуражку, ударом о колено выбил из нее пыль, расправив, аккуратно надел на голову. Сергей Иванович перенес Левку на крыльцо и что-то делал над ним. Сигач и Венька принесли еще воды, напоили Левкину мать. Она поднялась, цепляясь за перила, склонилась над Левкой и тихонько заскулила.

Между тем Саня Мизинов привел врача. Тот выслушал Левку, достал из никелированной круглой коробки шприц, сделал укол.

— Немедленно в больницу. Подвода есть?

Ромка и Сигач побежали на колхозный двор к старику Мизинову. Когда они вернулись с запряженной в телегу лошадью, у ворот уже собрались старухи с голопузыми ребятишками на руках и малыши лет по пять, по шесть. Все молчали. Только Рыдай в своей будке хрипел от бессильной ярости да царапал поленья.

Левку увезли.

Ромка подошел к Акиму Михайловичу.

— А Сафонова-то забрать надо, в тюрьму.

Аким Михайлович раскурил цигарку, пригладил ус.

— Никуда не денется Сафонов. Бежать ему из села некуда. Ответит за все сразу.

— А если убежит? Ведь он на отца нападал, лосиху загубил и вот сейчас Левку чуть не до смерти избил! — не унимался Ромка.

— Кроме последнего, остальное еще доказать нужно, — сердито отрезал участковый. — И вообще ты помолчал бы лучше, Хромов, уж больно ты обозлен, всех готов арестовать да судить. Поумнее тебя найдутся.

— Ну, Романа тоже понять можно, — заступился Сергей Иванович, и Ромке стало вдруг еще обидней за отца, за себя, даже за Левку, и от этой обиды хотелось заплакать. — Но ты имей выдержку, Роман, все будет как надо.

Колька Сигач напомнил милиционеру:

— Товарищ лейтенант, а вы хотели все ружья шестнадцатого калибра проверить. Когда пойдем?

Сиволобов хлопнул ладонью по сумке.

— Точно, я и собирался это сейчас же сделать. Тут, я думаю, Сергей Иванович не будет возражать? Ребята только помогут мне побыстрее осмотреть ружья, тут уж никакого риску. А насчет засады — придется подумать еще… Ладно, после подумаем.

— Что ж, обойти дворы охотников — это можно. Эти трое — самые наблюдательные из ребят, пригодятся, — Сергей Иванович с минуту о чем-то раздумывал, потом сказал Сигачу: — Мордовцеву, пожалуй, не надо тревожить. Пусть и она, и Струева в стороне от этого будут. Понимаете, почему? Ну и хорошо. А Мизинова, когда вернется из больницы, тоже возьмите с собой. Ясно?

Сиволобов одернул китель.

— Ну что ж, айда, время не ждет! — он шагнул на крыльцо Сафоновского дома, открыл дверь в сенцы. — Ну, чего остановились?

— Там Левкин отец, — сказал Венька.

— Ну и что? А еще в ночную засаду лезете! Не бойтесь, он теперь не страшный, сломился.

На кухне Сафонова не было. Сиволобов окликнул его — никто не отозвался. Застекленная наполовину дверь в переднюю комнату была приоткрыта. Участковый открыл ее пошире.

— Сергей, ты тут? По делу я к тебе, встань-ка.

Пока участковый разговаривал с Сафоновым, Ромка оглядел кухню и под притолокой над входной дверью увидел двуствольное курковое ружье тульского завода. Оно висело на гвозде, тускло поблескивая синевой воронения. «Чистое, — отметил про себя Ромка и почувствовал, как в волнении ворохнулось сердце. — Значит, недавно чистили, значит, и в лес недавно брали. Чего там застрял милиционер».

Но разговор в передней был недолог и закончился мирно. Участковый вышел на кухню, чем-то заметно довольный.

— Вот так-то, помощнички, тут у нас осечка вышла. Не стрелял Сафонов с самой весны.

— Что-о-о? Это Сафонов-то?

— Да вот. Что участвовал в избиении егеря, твоего отца, Хромов сознался, проучить, говорит, хотели. А вот стрелять не стрелял.

— Да вы ружье-то посмотрите, чистое же, — подтянувшись, Ромка сорвал со стены двустволку.

— Хм, у хорошего хозяина оружие всегда в ажуре. Ну-ка, глянем внутрь… — Сиволобов разломил ружье, посмотрел через стволы на свет. — Смотри, егерский сын, видишь, пыли в стволах сколько? Старая смазка. Пожалуй, с самой весны не чистили, сверху только обтирали.

И Ромка, и Сигач, и Венька — все поочередно заглянули в стволы. Да, оружие не чищено давно. Может, и брал Сафонов ружье в лес, но стрелять не стрелял — факт.