Катрин Лове - Месье и мадам Рива

После ночи, которая последовала за прогулкой, — мы с Джоном сели в разные самолеты и улетели туда, где мир не столь совершенен, но где есть тротуары. Перед отлетом мы оба на своих родных языках составили отчеты о важной международной конференции, в которой не участвовали. Спустя несколько дней мы стали писать друг другу письма, предпочитая ритм бумаги ритму компьютерной страницы. Мы открыли для себя прекрасное время, время ожидания письма, которое должно прийти. Время ожидания и еще — неожиданное пространство, порождаемое ожиданием. И безмерную радость при виде чудесного конверта. Гнев, если праздничные дни затянулись. Облегчение, потому что сердце немного успокоилось. Волнение из-за дурного сна, в котором почтальоны-садисты крадут письма, рвут письма, мочатся на них. Тревожное вздрагивание мысли, принадлежащей лишь тебе, мысли, которую слова ведут в мир, тебе не подвластный. Остановлюсь на этом, иначе текст от меня ускользнет. Риск уйти в сторону сразу чувствуется. Слова связываются между собой так, что тела сближаются, сплетаются. За этим следуют диалоги невероятной глубины, а персонажи тем временем меняют позы, придерживаясь рекомендаций сексологов, и говорят о жизни, о судьбе, о Боге, об электромагнитных волнах, о горе, о боли, о своем пупе, плутая во мраке. Все это превращается в сладкую кашеобразную массу, но многие читатели даже радуются — наконец-то им позволили отвести душу. Слова отлично знают, какими их хотят видеть. Если не остановить их вовремя, как я сейчас пытаюсь сделать, можно получить на выходе пятьсот страниц поражающего воображение текста о жестокости любви и трепещущем разуме — эхо подобных историй уже доносилось до нас из книг великих писателей, таких как Порций Лицин или Юань Хундао, да, и не забудем Алонсо де Эрсилью-и-Суньига, апостола Павла, Владимира Ильича и Мэрилин Монро. Да, ради денег (и не только денег) многие писали о сексе, прекрасном и ужасном, извращенном, поразительном в своей реалистичности. Так что я ограничусь этим, потому что писать об уникальности чьей-то истории любви, когда на карту поставлена жизнь месье и мадам Рива, просто нечестно. Мне стоит остановиться еще и потому, что конверт, который я держу в руках и который напоминает мне конверты Джона Лендемана — возможно, о нем и вовсе не стоило упоминать, — прислал Жонас Рива, сын месье и мадам Рива. Открыв письмо и не читая печатный текст, сразу скользнув взглядом к подписи, я понимаю, что отправитель Жонас Рива. Непроизвольно я сразу бросаюсь проверять, кому письмо адресовано — действительно мне.

Говоря, что Жонас Рива написал мне письмо, я, конечно, преувеличиваю, потому что текст напечатан на бланке адвокатской фирмы. Слева указаны имена партнеров — в столбик. Всего пять человек, включая самого Жонаса. Я делаю вывод, что сын месье и мадам Рива сам мне ничего не писал, а поручил своей преданной секретарше отправить мне послание определенного содержания. Дама все исполнила, как исполняет уже много лет, получая прекрасное вознаграждение в виде зарплаты. Подумать только — такая хорошая, такая надежная секретарша! Проблема лишь в том, что она не молодеет. Скоро ей перевалит за пятьдесят, и она будет обходиться адвокату Рива все дороже, одни обязательные социальные взносы чего стоят, чем ближе пенсионный возраст, тем больше надо платить за бесценного сотрудника. Это печально, учитывая, что зарплата у секретарши вполне разумная, по сравнению с зарплатами многих других сотрудников, на которых нельзя положиться и от которых просто так не избавишься. Так что Жонас Рива думает о смене секретарши без удовольствия. Тем более что господин Рива и партнеры полностью ею довольны, они просто в восторге от нее — сколько раз она им помогала, успокаивала их, слушала, холила и лелеяла их, выручала с реестром обязательств и когда надо было отправить цветы и конфеты, зарезервировать столик, быстро выбрать подарок, забрать из школы ребенка, которым законная мать по какой-то причине не может заниматься в этот день, отвезти в больницу жену, чей занятой муж, налоговый адвокат, не располагает свободным временем. Так что ожидая неизбежных и печальных перемен, Жонас Рива решил почаще, пока можно, пользоваться услугами своей преданной и верной секретарши, чье имя не фигурирует в письме, хоть она и написала его по заданию своего уважаемого босса.

Мадам,

прошу Вас с вниманием и осторожностью обдумать отношения с моими родителями, Жюстом и Эрминой Рива, пожилыми людьми, легко поддающимися влиянию. Я советую Вам прекратить поощрять их иллюзии относительно летнего путешествия в Румынию. В противном случае я буду вынужден вмешаться. Мы с Вами не знакомы, но, думаю, здравый смысл Вам не чужд, и Вы понимаете, что Румыния — неподходящее туристическое направление. Восьмидесятилетние старики, предоставленные сами себе, которым в любой момент может понадобиться медицинская помощь, не могут отправиться в подобную страну, разрушаемую коррупцией. Странно, что, учитывая взаимную симпатию, которая существует между Вами и моими родителями, Вы сразу не отговорили их от нелепой поездки, сулящей одни лишь неприятности. Надеюсь, Ваш энтузиазм и помощь в поиске полезной информации о Румынии в интернете не связаны с холодным расчетом и желанием продать родителям билеты, ведь, насколько мне известно, Вы работаете в туристической сфере. Между нами: здоровье моих родителей ухудшается, особенно мамино — она уже не вполне в своем уме. Несмотря на то что работа обязывает Вас повышать уровень доходов компании, профессиональный долг не оправдывает вмешательства в жизнь людей и попытку завоевать клиентов, уязвимых в силу возраста, болезни и одиночества и путающих жажду наживы с доброжелательностью.

С благодарностью и уважением. Подпись.

Здравствуйте, господин Жонас Рива!

Я получила ваше письмо. Оно отвратительно. Но я не стану поучать Вас. Хоть мы и не знакомы, мне кажется, Вы привыкли вести себя гнусным образом. Что я могу с этим поделать? Некоторое время назад я сделала наблюдение, и оно меня пугает. Гнусных людей в мире становится все больше и больше. Может, вдыхаемый нами воздух отравлен? Может, частицы азота или кислорода несут яд, несмотря на то, что в нашей стране все обязаны пользоваться каталитическими нейтрализаторами?

Интересно, откуда берется яд. Есть вероятность, что яд исходит от самих людей, но каким образом? Лично я полагаю, что мы сами источаем этот яд. Когда выбрасываем. Знаете, приходится освобождать место, и мы избавляемся от старых стен, от старых полок, от мебели, от вонючих ковриков, от фотографий, от картин, от вещей, которые мы раньше, как нам казалось, любили, от чувств, которых больше нет, а затем мы покупаем все новое, чтобы заменить старое, но новое изнашивается еще быстрее, и мы снова выбрасываем, снова покупаем, в конце концов мы так привыкаем избавляться от вещей, что начинаем делать это машинально, неосознанно. В наше время мы легко можем бросить кому-то: «Заткнись». Вы замечали? Мы говорим: «Закрой пасть. Отвали. Урод. Козел». Книги тоже стали мусором. Куда удобнее пользоваться планшетами, компьютерами последней модели, чем пыльными книгами. Без книг квартира чище, гостей принимать приятнее. Можно хвастаться красивыми вещами, и гости буду восторгаться, и музыка будет звучать приятным фоном, и картинки будут сменять одна другую. Класс. Шик. Куда проще вести разговор в такой обстановке, чем среди книг, валяющихся повсюду, в том числе и на расшатанных стульях, словно выброшенные на берег рыбы. Кроме того, какая польза от книг? Книги никогда ни в чем не помогали, ни от чего не спасали, даже от глупости, верно? Ни от пороков, ни от порочных мыслей, ни от страхов.