Елена Анопова - Блудная дочь возвращается

- Это ценность, но не в смысле денег. Это мой прототип, -как старшую сестру встретила я находку.

А вот и соответствующая фотография: в одном старом кожаном кресле сидим мы - я и кукла. Мне три года, Ленинград.

Когда я родилась, отцу уже перевалило за 45 лет. Жили мы тогда в Евпатории, в Крыму, где отец учился и одновременно преподавал в военной академии. Время было послевоенное, но членам командного состава давали неплохие пайки. Одно время на эти “жирные хлеба” в гости к родителям приехали четверо их друзей - все жили в одной большой комнате. Отец вспоминал, как проснувшись однажды утром, он увидел перед своим лицом обширный голый зад “тёти Ады”, а тогда Адочки, крутобёдрой маминой подруги. Моя мама считала, что надо делиться с ближними чем только можно - и друзья жили в Евпатории достаточно долго. Правда, когда их дорогой подруге Нюське (как они называли мою маму Анну) действительно понадобилась помощь - все оказались далеко, и у всех были объективные причины и благовидные предлоги, чтобы не приехать. А помощь понадобилась в связи с предстоящим появлением на свет меня - позднего, но желанного ребёнка.

Моей маме было уже 43 года. Старший брат, которому к тому времени исполнилось 24 года, офицером связи, командиром закончил войну и теперь жил своей жизнью. Он оставался в Ленинграде со своей женой и приёмным сыном.

По рассказам его жены Саши я узнала некоторые причины, якобы побудившие мою мать решиться на такой отчаянный шаг, как рождение ребёнка. Отец, как и многие на войне, имел какие-то связи с женщинами. Тем более, что под его началом была рота (или батальон - я в этом не разбираюсь) молодых связисток. Думаю, Нюсе “стукнула” жена друга отца, генерала Мителёва, служившего вместе с отцом. Она же вызвала маму в расположение части, добившись для неё разрешения сопровождать мужа. Приближался конец войны, и мать вместе с отцом “занимали города”. Судя по фотографиям, они прошли вместе через несколько границ и на второй день после Победы оказались в Берлине. Видимо, в это время у мамы и зародилась мысль о ребёнке как о средстве удержания загулявшего мужа. Как бы то ни было, эта идея захватила маму целиком, превратившись из цели во вполне естественное для женщины желание материнства. Среди массы вещей, вывезённых ею из Германии, - мебели, посуды, хрусталя и ковров - до сих пор сохранились открытки с фотографиями кудрявых светлоглазых девочек-ангелочков.

А самое главное - кукла с голубыми глазами и настоящими тёмно-русыми волосами размером с двухлетнего ребёнка. Всё это мои прообразы. Не знаю, умела ли моя мама колдовать, но, наверное, ей подсказала интуиция, что надо сделать, чтоб “стянуть” меня из мира тонких и создать мне тело, соответствующее её представлениям о “чудесной” девочке. Она смотрела на эти открытки, держала в руках куклу и представляла свою дочь - в детстве я была подозрительно похожа на немецкую куклу.

Прошли годы, и я повторила путь моей матери. Причём некоторые моменты наших жизненных коллизий, относящихся к рождению второго ребёнка, совпали. (А может, и не только в этом плане.) С какого-то времени я знала, что рожу в сорок лет. Именно этот возраст был мне подсказан интуицией, и я в этом даже не сомневалась. Было даже интересно, от кого, кто будет отцом? Особенно часто к этому вопросу я стала возвращаться мыслями, когда перевалило за тридцать пять. А в тридцать девять я уже начала беспокоиться. В то время мы уже два года жили с Сашей в его квартире в Чертаново. Он мой ровесник, но, несмотря на то, что перед этим ему привелось быть дважды женатым, детей у него не было, и этот факт его, по-видимому, очень волновал. Таким образом, “отец” был в наличии, а зачатия не происходило. Но тут я “услышала”, что для этого необходимо, чтоб он вырезал мне из дерева Домового. Надо сказать, что вырезал он неплохо, хотя таких сложных работ делать ему ещё не приходилось. Я набросала на бумаге эскиз, и он без всякого сопротивления изготовил рогатую фигурку, внешность которой очень напоминала его собственное лицо, только в гротесковом виде. Фигурка до сих пор висит у нас на почётном месте. Наступил январь 1987 года, и проблема беременности стала буквально давить на меня. Были странные сны. Например, в конце января приснился мой бывший муж Гантман. Он летал среди облаков и что-то рассеивал по земле, при этом объясняя: “Я рассеиваю мое семя!” А через два дня, 25 января, он скоропостижно скончался. Были ещё какие-то видения и сны, но их я не помню, они лишь оставили свой след где-то в подсознании.

Я запросила совета у Небесных Служителей, что ещё надо сделать? Ведь время идёт, мне скоро сорок, а ещё девять месяцев на вынашивание? Успею ли я? В услышанном мною ответе содержался рецепт блюда, которое должно было притянуть зависшую надо мной душу в физический план: слепить куклу из мёда, чёрного хлеба, масла и соли (символов четырёх стихий) и съесть. Я усердно выполнила все условия, не забывая при этом настойчиво думать о том, что я должна забеременеть.

Съев эту магическую гремучую смесь, я сделала себя “сосудом”, не только готовым принять в себя живую каплю зародыша, но и буквально пылесосом, втягивающим её внутрь. Разве устоишь перед таким напором?

А 23 февраля, когда мой муж нависал надо мной, мне вдруг показалось, что это не он, а фантастическое существо с огромными крыльями, окутавшими меня. А потом вдвоём мы были в странном пространстве, и мне слышалось: “Это яйцо мироздания”. Очнувшись, я сказала: “Сейчас я забеременела! Я это знаю точно!” В ту ночь, 23 февраля 1987 года, когда была зачата моя дочь, в Магеллановом облаке вспыхнула сверхновая звезда. Кстати, очертания именно этого звёздного скопления интуитивно повторяли художники Ренессанса, изображая облако, служившее пристанищем Бога-Творца.

А потом я стояла перед зеркалом, мысленно говоря: “Пусть брови у моей дочери будут, как у меня, и волосы, и глаза, только приподнятые углами кверху, а губы пусть будут, как у Саши, и лоб высокий, как у него… и так далее. 27 ноября 1987 года у меня родилась девочка.

Всё получилось, как я задумала. Ланочка просто “красотка”, как её называют в школе и посторонние. И судьба её будет не ординарна, иначе зачем было зачинать её в момент появления новой звезды? Имя она тоже получила не случайно. Целый месяц мы никак не могли её назвать. А по прошествии месяца я запросила имя “сверху”. И пришёл ответ: “Звента Свентана. Так зовут Душу женскости, проявленный Дух Святой в “Розе Мира” Д. Андреева, но официально назови Светланой”.