Вольтер - Трактат о терпимости

После того как парламенты будут взорваны, их функции Вы возложите на членов вашей конгрегации, прекрасно знающих законы королевства.

6. Кардинала де Ноайля не составит большого труда отравить, ибо он простодушен и ко всем относится без подозрений.

Те же самые способы Ваше преподобие использует для того, чтобы некоторых епископов, проявляющих упорство, обратить в истинную веру. Нужно издать папский указ, чтобы передать их епархии иезуитам, и тогда все епископы станут нашими сторонниками и со знанием дела, проявляя разборчивость, назначат священников. Таковы мои соображения, если Ваше преподобие благосклонно примет их.

В отношении янсенистов говорят, что они причащаются самое меньшее раз в году, на Пасху. Поэтому хорошо было бы в святые дары присыпать того яда, с помощью которого свершился правый суд над королем Генрихом VII. Может, найдется такой критикан, который возразит мне, что есть опасность отравить и молинистов этим крысиным ядом. Конечно, довод серьезный, однако разве бывают безупречные проекты, разве бывают теоретические построения, у которых нет слабого места? Если бы такие мелкие проблемы нас удерживали, мы ничего никогда не довели бы до конца. Вдобавок речь идет о самом высшем благе из всех возможных, и если мы хотим его добиться, то нечего смущаться того, что действия ради этого высшего блага вызовут и некоторые нежелательные последствия, ибо эти мелочи не заслуживают внимания.

«Чем меньше догм, тем меньше споров. Чем меньше споров, тем меньше бед»

И нам совершенно не в чем себя упрекать, поскольку ясно, что всем, кто одобряет реформацию, и всем янсенистам уготован ад, а значит, мы просто приблизим тот момент, когда они окажутся в нем.

Ясно и то, что молинистов ждет рай, поэтому если мы случайно, без злого умысла окажемся виновны в их гибели, то мы таким образом приблизим час их блаженства. И в том, и в другом случае мы просто будем служить орудием в руках провидения.

Если найдутся такие, которые испугаются большого количества жертв, то Ваше преподобие разъяснит им, что со времени расцвета церкви и до 1707 года, а это примерно четырнадцать веков, из-за богословия было перебито свыше пятидесяти миллионов человек, тогда как я предлагаю зарезать, повесить или отравить всего шесть с половиной миллионов человек.

Возможно, кое-кто скажет, что я неправильно посчитал и нарушил тройное правило арифметики. То есть наши оппоненты приведут такие подсчеты: если за четырнадцать столетий по причине богословских дилемм и антидилемм было убито в сумме пятьдесят миллионов, то в год это будет 35 тысяч 714 с остатком человек. А значит, если убить сколько я предлагаю, то жертв будет больше на 6 миллионов 464 тысячи 285 с остатком человек.

Но ведь это детская придирка, я бы даже назвал ее порочной. Ибо мои меры направлены на то, чтобы спасти жизнь всех католиков до конца света. А если оправдываться на все такие обвинения, то слишком много времени уйдет на разговоры.

С нижайшим почтением к Вашему преподобию, вечно преданный и уважающий Вас, крайне благочестивый Р…а, рожденный в Ангулеме, префект конгрегации, 6 мая 1714 года

Сей проект так и остался лишь проектом, поскольку сначала у Ле Телье возникли трудности, а потом, на следующий год, он был изгнан.

Когда император Камеи только начинал царствовать, один мандарин в Кантоне услышал, что в соседнем доме поднялся сильный шум. Он справился, не убивают ли кого в этом доме. Ему ответили, что там спорят между собой иезуит и капеллан из Батавии. Тогда мандарин повелел, чтобы спорщиков привели к нему. Он угостил гостей чаем с вареньем и поинтересовался, в чем причина их ссоры.

Иезуит сказал, что как человеку, который всегда прав, ему весьма огорчительно общаться с теми, кто вечно ошибается; что свои взгляды поначалу он объяснял весьма сдержанно, но в какой-то момент его терпению пришел конец.

Мандарин деликатно сказал им, что вежливость необходима в споре, что в Китае не принято сердиться, и попросил объяснить, о чем они спорили.

«Ваша светлость, – сказал иезуит, – эти два господина отказываются подчиниться решению Тридентского собора».

«Я удивлен, – сказал на это мандарин. И добавил, обратившись к двум другим участникам спора: – Господа, по моему убеждению, вы должны с уважением отнестись к решению большого собрания. Что такое Тридентский собор, я не знаю, но группа людей всегда более компетентна, чем один человек. Великий Конфуций учит, что никакой человек не должен считать, что осведомлен больше других и что лишь он наделен разумом. Если вы согласны с этим, то поступите правильно, признав мнение Тридентского собора».

Тогда заговорил датчанин: «Ваша светлость, вы говорите очень мудро. Мы уважаем большие собрания, как это и следует делать, и мы согласны с мнением соборов, состоявшихся до Тридентского».

«Если это так, то я прошу прощения, – сказал мандарин. – Возможно, вы правы. Получается, что вы с голландцем придерживаетесь одного взгляда и вместе обрушились на бедного иезуита?»

«Вовсе нет, – ответил голландец. – Этот господин стоит на таких же несуразных и крайних позициях, как и тот иезуит, который сейчас льстиво разговаривал с вами. Такое терпеть невозможно».

«Но я не понимаю вас, – произнес мандарин. – Вы все трое христиане. Все трое прибыли в нашу империю, чтобы проповедовать здесь христианство. Как же вы не придерживаетесь одних и тех же догматов?» На что иезуит ответил: «Ваша светлость, поскольку эти два господина – смертельные враги и оба не согласны со мной, то совершенно очевидно, что неправы они оба и только я один прав».

«Это не совсем очевидно, – возразил мандарин. – Может быть и так, что ошибаетесь вы все трое. Поэтому я хотел бы выслушать каждого».

Сначала иезуит произнес пространную речь, и пока он говорил, голландец и датчанин пожимали плечами. Мандарин не понял ни слова из сказанного иезуитом. Потом заговорил датчанин, на которого оба его оппонента смотрели с жалостью. Из этой речи мандарин понял еще меньше. То же самое произошло, когда выступил голландец. В конце концов все трое стали говорить одновременно, бросая друг в друга оскорбления. С большим трудом мандарин утихомирил их и сказал: «Если хотите, чтобы в нашей империи терпели ваше учение, то прежде всего вы сами должны быть терпимы и вести себя так, чтобы можно было вас терпеть».

«Человеческая неразумность и несовершенство законов ощущаются каждый день. Но особенно отчетливо видно их убожество, когда перевеса всего в один голос достаточно, чтобы колесовать человека»

Когда иезуит выходил от мандарина, он встретил миссионера-якобинца и сказал ему: «Я победил в споре, потому что правда всегда торжествует». На что якобинец возразил: «Будь я там, вы бы не победили, потому что я поймал бы вас на лжи и уличил в идолопоклонстве». Вспыхнула перепалка, они вцепились в волосы друг другу. Мандарин, узнав о драке, приказал обоих посадить в тюрьму. А когда помощник мандарина поинтересовался, сколько времени держать их под арестом, судья ответил: «До тех пор, пока между ними не возникнет согласие». «Тогда они пробудут в тюрьме до конца своей жизни», – сказал помощник. «В таком случае, – решил мандарин, – они пробудут в заключении, пока не смогут простить друг друга». «Нет, – ответил помощник, – они не смогут простить». «Ну хорошо, – сказал мандарин, – пусть посидят до тех пор, пока хотя бы не притворятся, что простили друг друга».