Мария Корелли - Вендетта, или История всеми забытого [litres]

Накрытый к ужину стол на пятнадцать персон сверкал роскошными серебряными кувертами, венецианским стеклом и редчайшими цветами. На полу лежал ковер с ворсом из бархата, по которому разбросали крупинки серой амбры, дабы при ходьбе ноги утопали, словно во мху, источающем благоухание тысяч весенних первоцветов. Стулья же, на которых предстояло сидеть гостям, были изысканной формы и с мягкой набивкой – на них можно было откинуться на спинку или устроиться почти полулежа. Короче говоря, все было обставлено одновременно с роскошью и пышностью, почти приличествовавшей пиршеству восточных властителей, и с тонким вкусом, дабы без внимания не осталась ни одна деталь.

Я был совершенно доволен, однако зная, как неразумно хвалить прислугу за то, что она делает за деньги, выразил свое удовлетворение, лишь небрежно кивнув хозяину и одобрительно ему улыбнувшись. Он, с благоговейной почтительностью ловивший каждый мой жест, воспринял это проявление снисходительности с таким восторгом, словно оно исходило от самого короля, и я заметил, что сам факт того, что я не высказал никакой похвалы результатам его трудов, еще более возвысил меня в его глазах.

Я отправился к себе в апартаменты, чтобы переодеться, и увидел, что Винченцо тщательнейшим образом очищает мой фрак от малейших пылинок. Остальные предметы моего туалета он уже аккуратно разложил на кровати – их оставалось только надеть. Я отпер платяной шкаф и достал оттуда три запонки-пуговицы, каждая с бриллиантом редкой чистоты и блеска, и протянул их ему, чтобы он прикрепил их мне на манишку. Я пристально смотрел на него, пока он любовно натирал их рукавом, а потом позвал:

– Винченцо!

Он вздрогнул.

– Да, ваше сиятельство?

– Сегодня вечером вы будете стоять у меня за спиной и поможете разливать вино.

– Слушаюсь, ваше сиятельство.

– Вы станете, – продолжил я, – оказывать особое внимание синьору Феррари, который сядет по правую руку от меня. Позаботьтесь, чтобы его бокал никогда не пустел.

– Слушаюсь, ваше сиятельство.

– Что бы ни говорилось или ни делалось, – спокойно продолжал я, – вы не должны выказывать ни малейших признаков тревоги или удивления. С начала ужина и до того, как я велю вам идти, запомните: ваше место неизменно позади меня.

Верный слуга сделался немного озадаченным, но ответил как и прежде:

– Слушаюсь, ваше сиятельство.

Я улыбнулся, шагнул к нему и тронул его за руку.

– Что с пистолетами, Винченцо?

– Они почищены и готовы к бою, ваше сиятельство, – ответил он. – Я положил их вам в ящичек.

– Это хорошо! – сказал я и удовлетворенно кивнул. – Можете идти и приготовьте гостиную к приему моих друзей.

Он ушел, а я занялся своим туалетом, к которому на этот раз отнесся с необычайной тщательностью. Фрачная пара мало кому идет, однако некоторые мужчины прекрасно в ней выглядят. Их, несмотря на сходство во внешнем виде одежды, никогда не спутают с официантами. Есть и другие, которые в обычной одежде смотрятся более-менее сносно, но превращаются в настоящих плебеев, когда облачаются в совершено не идущий им вечерний костюм. К счастью, я относился к первой группе людей – строгий черный цвет, широкий белый вырез накрахмаленной машинки и изящный галстук очень мне шли, как мне казалось, даже чересчур. Для моей цели было бы лучше казаться старше и грузнее.

Я едва успел закончить свой туалет, когда во внутреннем дворике послышался стук колес. Кровь бросилась мне в лицо, и сердце у меня лихорадочно забилось. Однако я вышел из комнаты, где одевался, уверенным шагом и с невозмутимым лицом и вошел в гостиную как раз тогда, когда двери ее распахнулись настежь и голос «Синьор Феррари!» возвестил о прибытии моего гостя. Гвидо с улыбкой переступил порог, его лицо сияло от радостного ожидания. Выглядел он еще лучше, чем обычно.

– Вот я и здесь! – воскликнул он, с жаром пожимая мне обе руки. – Мой дорогой граф, я безумно рад вас видеть! Какой же вы замечательный человек! Словно добрый джинн из «Тысячи и одной ночи», занятый устройством счастья смертных. Как вы? Выглядите просто замечательно!

– Могу ответить вам тем же! – весело отозвался я. – Сегодня вы похожи на Антиноя больше, чем когда-либо.

Он с довольным видом рассмеялся и присел, стянув перчатки и расстегнув дорожное пальто.

– Ну, полагаю, большие деньги поднимают человеку настроение и вообще улучшают самочувствие, – ответил он. – Но, мой дорогой друг, вы приоделись к ужину – прямо светский лев! Я положительно не гожусь для вашего общества! Вы настояли, чтобы я по прибытии направился прямо к вам, но мне и вправду нужно переменить одежду. Ваш слуга забрал мой чемодан, там мой вечерний костюм. На переодевание у меня не уйдет и десяти минут.

– Сначала выпейте бокал вина, – сказал я, наливая его любимое «Монтепульчано». – У нас масса времени. Сейчас только семь, а ужинать мы сядем не раньше восьми. – Он принял от меня бокал и улыбнулся. Я улыбнулся в ответ и добавил: – Мне доставляет огромное удовольствие принимать вас, Феррари! Я с нетерпением ждал вашего возвращения, почти так же нетерпеливо, как…

Он замер с бокалом у рта, глаза его сверкнули от восторга.

– Как она? Ах, малышка! Как же я хочу ее снова увидеть! Клянусь вам, друг мой, будь моя воля, я бы сразу поехал на виллу Романи, однако я обещал вам прибыть сюда, и в целом вечер удался. – Тут он рассмеялся, вложив в свой смех скрытый смысл. – И удастся еще лучше!

Я сжал кулаки, но ответил с напускной веселостью:

– Разумеется! Удастся еще лучше! Не Байрон ли сказал, что женщины, как и звезды, лучше всего выглядят ночью? Вы найдете ее все той же – поразительно красивой и совершенно очаровательной. Наверное, это ее искренняя, чистая душа делает ее лицо столь прекрасным! Вам, возможно, станет легче при известии, что мне одному разрешалось навещать ее в ваше отсутствие!

– Благодарение Богу за это! – с жаром воскликнул Феррари, залпом допивая вино. – А теперь скажите мне, дорогой граф, что за эпикурейцы соберутся здесь сегодня вечером? Боже мой, я более расположен к ужину, нежели к делам сердечным!

Я хрипло рассмеялся.

– Конечно! Любой здравомыслящий мужчина предпочтет прекрасную трапезу даже прекрасной женщине! Вы спрашиваете, кто мои гости? Думаю, вы их всех знаете. Во-первых, граф Филиппо Марина.

– Боже мой! – перебил меня Гвидо. – Настоящий джентльмен, который своим поведением, похоже, бросает вызов всей вселенной, дабы сохранить свое достоинство. Способен ли он сделать одолжение вкушать пищу в присутствии посторонних? Мой дорогой граф, вы должны были задать ему этот вопрос!

– Затем, – продолжал я, не обращая внимания на то, что меня перебили, – синьор Фраскетти и маркиз Джулано.