Виктор Пасков - Детские истории взрослого человека

Уродливая, бесформенная старуха с плешью на голове и мутными глазками лежала перед Александром и скалила в ухмылке фарфоровые зубы.

— Теперь веришь? — спросили сверху.

— Пожалуйста, преврати ее снова в Спящую красавицу! — закричал Александр, закрывая лицо ладонями.

— Абракадабра! — издевательски пискнул Паук. — Готово! Можешь снова на нее смотреть…

Послышался цокот копыт.

Александр огляделся и увидел на полу у своих ног веретено. Он поднял его, попробовал пальцем кончик (для него он не представлял опасности) и с удовлетворением отметил: острее некуда. Затем встал за балдахином и задернул полог. Теперь он мог видеть все, что происходит в покоях, но сам оставаться незамеченным. В его душе свернулась кольцом ненависть к принцу, как змея в террариуме.

В соседнем зале послышались шаги и грохот. Падало что-то тяжелое — это принц в нетерпении расталкивал слуг, оказавшихся на его пути. «Он бы и по трупам прошел», — мелькнула у Александра стандартная мысль.

Двери с треском распахнулись. Принц ворвался в покои: узкая талия, широкие плечи, длинные белокурые волосы, лежащие волнами, короткая красная мантия и красные сапожки. Во лбу у него сияла звезда размером с пуговицу, от нее во все стороны разлетались голубоватые искры. Единственное, что его портило. Звезда была похожа на глаз циклопа.

— Меа анима! — вскричал принц на латыни и бросился к Спящей красавице. Перед балдахином он на мгновение замер, затем одним движением разорвал тонкую материю, отделявшую его от принцессы. Медленно, очень медленно он наклонился — длинный белокурый локон скользнул на подушку. Принц так и не заметил за своей спиной Александра, одним ударом забившего веретено ему в поясницу. Дотянуться принцу до левого плеча ему не хватило роста.

— Проклятье! — взревел принц, коротко всхлипнул и завалился набок. Его тело рухнуло на пол, дернулось раз, другой, и спустя мгновение принц был так же мертв, как все съеденные великаном дети вместе взятые.

Александр брезгливо поежился: мертвые принцы — зрелище не из приятных. У Спящей красавицы трепетали ресницы. Александр видел, как из-под них вытекли две слезинки. Это тронуло его, но не слишком. В конце концов, он знал, что ей лучше проспать целую вечность, чем состариться.

— Кого я просила не ходить далеко! — строго сказала воспитательница и хлопнула в ладоши: — Стройся!

Дети становились в цепочку, держа друг друга за халатики. Воспитательница пересчитала их по головам: все были здесь. Когда она дошла до Александра, то вспомнила о букете из осенних листьев и спросила, где он.

— Я подарил его Спящей красавице, — лукаво улыбнулся Александр, — а это кровь принца! — И он показал рукав халатика, на котором должны были остаться темные пятна. — Я убил его из-за финала сказки.

— В честном поединке? — заинтересовалась воспитательница. Она хорошо знала Александра.

— Вовсе нет: подло в спину, — он порылся в кармане, — вот этим веретеном, — и достал дубовую веточку.

Но воспитательница ему не поверила. Втайне от себя самой она по-прежнему завидовала Спящей красавице. Она надеялась, что когда-нибудь у какого-нибудь принца откроются глаза, и он поймет, кто здесь настоящая принцесса.

ГОСТИ

Все было готово к приходу гостей. Александру даже казалось, что люстра светит ярче обычного, чтобы подчеркнуть торжественность момента. Гости прибывали один за другим; каждый звонок в дверь заставлял уже пришедших замирать от любопытства и нетерпения, и, когда очередная партия гостей, слегка смущаясь, заходила в дом, ее встречали веселыми возгласами.

К восьми вечера все гости уже пришли: Тетя, Дядя, их сын — элегантный мужчина чуть старше тридцати с блестящей медицинской карьерой — и его спутница. Марче со второго этажа, ее муж-подполковник, Роленска и Роленски, которые скандалили едва ли не каждый день, обзывая друг друга «кобелем» и «сукой», и у которых были родственники в Америке, и еще несколько бесцветных личностей, которые слоняются по гостям и убеждают себя, что могут уйти, когда захотят, но всегда уходят последними.

Спускаясь со второго этажа, Марче попыталась влепить мужу пощечину. Подполковник увернулся. Можно объяснять это рефлексом, чувством такта или дистанции, но, когда женщина пытается дать пощечину подполковнику, она неизбежно попадает в нелепое положение. Так случилось и на этот раз: подполковник увернулся, а его жена споткнулась на лестнице и сломала каблук на левой туфле.

Отец Александра как будто только и ждал этого момента, чтобы достать сапожную лапу и взяться за ремонт туфли Марче. Он не был сапожником, но в то время любой глава семьи мог бы починить туфлю, запаять кастрюлю, собрать этажерку, исправить кран, покрасить стены, устранить протечку в крыше, измерить уровень радиации и даже смастерить респираторы для всей семьи (это было время «холодной войны»). Были и такие, кто запросто мог провести операцию по пересадке сердца, если того потребуют обстоятельства, имея при себе лишь кухонный нож.

Но не стоит отклоняться от темы.

Итак, отец Александра надел на сапожную лапу туфлю Марче, и весь его вид говорил о том, что починить каблук — его миссия.

Гости ели пирог и пили домашнюю ракию, осыпая хозяйку обычными для таких случаев комплиментами.

Александр стоял в углу возле скрипки и, кипя от ненависти, ждал момента, когда гости вытрут масляные губы салфетками и вальяжно скажут: а давайте послушаем нашего Иегуди Менухина!

— А давайте послушаем нашего Васко Абаджиева [12] Иегуди Менухин (1916–1999) и Васко Абаджиев (1926–1978) — знаменитые скрипачи-вундеркинды. ! — сказал Доктор, вытирая салфеткой масляные губы.

Пока Александр играл гармонические, мелодические и натуральные гаммы ре-мажор, гости незаметно проглатывали непрожеванные куски, делая вид, что восхищаются его игрой.

Марче подмигнула отцу.

Отец подмигнул Марче.

Подполковник притворился, что ничего не видел, а мать ясно представила себе разнузданную сцену, в которой ей не было места.

Гости зааплодировали. Доктор достал бумажник, отсчитал несколько купюр и сунул их за пазуху Александру. Если оценивать объективно, маловато для Иегуди Менухина.

— Весь в меня! — сказала мать, смахнув слезинку. Затем метнула гневный взгляд в сторону отца и повторила: — Весь в меня!

— Кого ты любишь больше — маму или папу? — ласково спросила Марче.

Какому ребенку хоть раз не задавали этот глупый вопрос! И какой ребенок не знает правильный ответ: и маму, и папу! Но Александр стоял, как дурак, и молчал, как дважды дурак.

— Кого ты любишь больше: маму или папу? — повторила мать вопрос. В ее голосе зазвучали острые нотки.