Мишель Монтень - Путевой дневник. Путешествие Мишеля де Монтеня в Германию и Италию [litres]

Герцог Флорентийский милостиво обходится с важными людьми, которые к нам благоволят, и приблизил к своей особе Сильвио Пикколомини, самого сведущего и ловкого дворянина нашего времени во всякого рода науках и владении оружием [382]. Как властитель, вынужденный остерегаться в первую очередь собственных подданных, он не заботится об укреплении своих городов, а уделяет внимание только тамошним цитаделям, которые снабжаются провиантом и боеприпасами и охраняются со всеми надлежащими издержками и усердием, а также с такой подозрительностью, что позволяют приближаться к ним лишь очень малому числу людей.

Большинство женщин тут носит головные уборы. Мы видели и таких, кто обнажает голову из набожности, как и мужчины, при вознесении даров во время мессы. Мы довольно хорошо устроились в «Короне», хотя по-прежнему без оконных рам и стекол в них. Г-н де Монтень в Пратолино, удивленный красотой того места, получив разъяснения от тамошнего привратника, после своих похвальных слов посетовал на изрядное безобразие дверей и окон, на большие и неказистые пихтовые столы без всякой отделки, на грубые и никуда не годные замки вроде наших деревенских, а еще на использование выгнутой черепицы [383]и заметил по ее поводу, что если у них нет возможности использовать ни аспидный сланец, ни свинец, ни медь, то, по крайней мере, следовало бы скрывать эту черепицу формой зданий; привратник ответствовал, что передаст это своему господину.

Герцог еще не тронул старинные эмблемы и надписи этого города, которые повсюду славят Свободу, хотя это эпитафии на могилах погибших французов, чьи останки унесли и спрятали где-то в городе под предлогом некоторой переделки их церкви, и самого здания, и его вида. В субботу, 26 [ноября], после обеда мы проследовали через область такого же обличья и приехали к ужину в

БУОНКОНВЕНТО, двенадцать миль. Это тосканское кастелло [384], так они называют обнесенные стеной деревни, которые из-за своего малого размера не заслуживают названия города.

В воскресенье рано утром мы оттуда уехали, а поскольку г-н де Монтень захотел увидеть Монтальчино ради привычки, которую приобрели здесь французы, он свернул со своего пути вправо и вместе с г-ми д’Эстиссаком, де Матекулоном и дю Отуа направился в сказанный Монтальчино, который, по их словам, – это дурно построенный городок размером с Сент-Эмильон, расположенный на одной из самых высоких гор всей той местности, но все же вполне достижимой [385]. Оказалось, что там служат большую мессу [386], и они на ней присутствовали. В одном конце города имеется замок, где герцог держит свой гарнизон; но, по мнению г-на де Монтеня, все это лишено настоящей силы, поскольку над этим местом господствует другая высота, соседняя, всего в ста шагах оттуда. На землях герцога хранят память о французах с такой большой теплотой, что вспоминают их лишь со слезами на глазах. Даже война вкупе с некоторым подобием свободы кажется им более терпимой, нежели мир, которым они пользуются при тирании. Г-н де Монтень осведомился, нет ли тут могил каких-нибудь французов, и ему ответили, что их было много в церкви Святого Августина, но по приказу герцога их перезахоронили.

Дорога в этот день была гористой и каменистой, а вечером мы добрались до Ла Пальи.

ЛА ПАЛЬЯ, двадцать три мили. Маленькая деревушка в пять-шесть домов у подножия нескольких бесплодных и не слишком приятных гор.

На следующий день рано поутру мы возобновили наш путь, двигаясь вдоль весьма каменистого оврага, где раз сто проезжали туда-сюда через поток, который течет по нему [387]. Нам встретился большой мост, построенный папой

Григорием [388], где кончаются земли герцога Флорентийского, и въехали во владения Церкви. Мы встретили маленький городок Аквапенденте, который так называется, думаю, из-за потока, который, сливаясь воедино, падает там со скал и устремляется на равнину. Оттуда мы проехали через кастелло Сан Лоренцо и через кастелло Больсену, огибая озеро, которое тоже называется Больсена, длиной тридцать миль и шириной десять, посреди которого виднеются две скалы, похожие на острова, на которых, говорят, имеются монастыри. И за один перегон через гористую и бесплодную местность добрались до

МОНТЕФЬЯСКОНЕ, двадцать шесть миль. Городок расположен на вершине самой высокой во всей этой местности горы. Он маленький, и по нему видно, что довольно старинный.

Мы покинули его утром и поехали через красивую и плодородную равнину, где встретили Витербо, который частично расположен на круглой возвышенности. Это красивый город, размером с Санлис. Мы там заметили много красивых домов, красивых приятных улиц, а также большое количество рабочих; в трех местах города имеется три очень красивых фонтана [389]. Он [г-н де Монтень] хотел было здесь остановиться ради красоты места, но его мул, возглавлявший движение, уже пошел дальше. Так что мы начали подниматься на другой склон горы, у подножия которой по эту сторону имеется маленькое озеро, которое они называют

Вико. И вдоль этого озера по очень приятной лощине, окруженной невысокими лесистыми холмами (довольно редкая приятность для этих мест [390]), рано приехали в

РОНЧИЛЬОНЕ, восемнадцать миль. Маленький городок и замок герцога Пармского. Равным же образом многие дома и земли, которые встречаются на этих дорогах, принадлежат casa Фарнезе [391].

На этом пути наилучшие гостиницы, тем более что эта большая дорога – почтовый тракт. Они берут пять джулио за лошадь на день или два джулио за один перегон [392], и по этой же причине, если вы хотите лошадей на два-три перегона или на несколько дней, можете даже не заботиться о них, потому что на каждой станции сами хозяева берут на себя заботу о лошадях своих компаньонов; и даже если вы потеряли свою, они с вами заключают сделку, согласно которой вы можете взять другую в любом другом месте на вашем пути. Мы сами видели в Сиене, как одному фламандцу, который оказался там вместе с нами, незнакомцу, чужестранцу, совсем одному, доверили наемную лошадь, чтобы доехать до Рима; просто надо перед отъездом заплатить за прокат, а в остальном лошадь предоставляется вам в полное распоряжение под ваше честное слово, что вы сдадите ее туда, куда обещали.

Г-н де Монтень был доволен их обычаем поздно обедать и ужинать согласно своему настроению, потому что в хороших домах обедают только в два часа после полудни, а ужинают в девять часов; так что, когда мы находили комедиантов, те начинали играть только в шесть часов при факелах, что длится два-три часа, а после этого идут ужинать. И он говаривал, что эта страна хороша для ленивцев, потому что тут встают очень поздно [393].

Мы уехали оттуда на следующий день за три часа до рассвета – так г-н де Монтень спешил увидеть хоть частицу Рима. Он сказал, что сырость, роса, как утренняя, так и вечерняя, доставляет равные мучения его нутру или с совсем малой разницей, так что он дурно себя чувствует вплоть до появления света, даже если ночь была спокойной [394]. На пятнадцатой миле мы заметили город Рим, но потом надолго потеряли его из виду. По пути встретилось несколько деревень и гостиниц. На дороге нам попадались некоторые приподнятые участки, замощенные очень большими камнями, в которых виделось что-то древнее, а ближе к городу показались какие-то развалюхи, по-видимому, очень старинные, да несколько камней, которые папы велели тут воздвигнуть в честь древности. Большая часть руин из кирпича, они современны термам Диоклетиана, причем кирпич тонкий и простой, как наш, а не той величины и толщины, которым отличаются древние руины и прочие древности во Франции и в прочих местах. С этой дороги Рим не произвел на нас большого впечатления [395]. Далеко слева от нас виднелись Апеннины, вид самой этой местности не слишком приятный, бугристый, полно глубоких оврагов, где невозможны никакие передвижения ратных людей в боевых порядках; земля лишена деревьев и по большей часть бесплодная, открыта со всех сторон более чем на десять миль в окружности, и почти вся такая, весьма мало застроена домами. Оттуда мы в двадцать часов последнего дня ноября, в праздник святого Андрея, прибыли к воротам дель Пополо в Риме.