Мишель Монтень - Путевой дневник. Путешествие Мишеля де Монтеня в Германию и Италию [litres]

Поскольку в свое время я раскаялся, что не писал подробнее о других водах, что могло бы послужить мне правилом и примером для всех, с кем я могу увидеться впоследствии, то на сей раз я хочу распространиться об этой материи пошире и зайти дальше.

В среду я отправился в купальню: [там] я почувствовал жар в теле, меня прошиб необычайно сильный пот, и вместе с тем я ощутил небольшую слабость. Во рту чувствовалась сухость и терпкий привкус; а по выходе из купальни меня охватило какое-то непонятное отупение, как это случалось со мной везде из-за горячей воды, в Пломбьере, в Баньере, в Прешаке [688]и т. д., но не в Барботане, да и здесь такого не было, за исключением этой среды: либо я ходил туда в лучшее время, нежели в другие дни, еще не очистив свое тело, либо же вода оказалась горячее, чем обычно. Я оставался там полтора часа и в течение четверти часа поливал голову душем.

Хорошо было пойти против обычного правила и принять душ там же, где и ванны (поскольку тут заведено принимать то и другое порознь), да к тому же в одной купальне, хотя обычно это делают в разных и пользуются тем или иным источником, одни первым, другие вторым, третьи третьим, следуя предписаниям врачей; а также пить, принимать ванны, опять пить, не различая дней для питья и для ванн, как делают другие, которые сначала пьют, а после этого несколько дней подряд принимают ванны; не соблюдая никаких сроков, тогда как другие пьют самое большее десять дней и принимают ванны, не прерываясь, по меньшей мере в течение двадцати пяти; наконец, принимать ванну один единственный раз за день, вместо того чтобы принимать ее два раза, и очень недолго оставаться под душем, вместо по меньшей мере одного часа утром и столько же вечером. Что касается обычая, которому здесь следуют все, брить макушку головы и прикрывать эту тонзуру лоскутком ткани или шерстяного сукна с пришитыми тесемками, то моя лысина в этом не нуждается.

Тем же утром меня посетил с визитом викарий вместе с главными дворянами Синьории, которые остановились в гостинице возле других источников. И викарий рассказал мне среди прочего о необычайном происшествии, которое случилось с ним несколько лет назад, из-за того что он укололся шипом артишока, повредив себе мясистую подушечку на большом пальце. Этот укол привел его в такое состояние, что он уже стал задумывался о смерти от этой немочи и дошел до такой крайности, что пять месяцев провел в постели, не в силах пошевелиться и все время лежа на спине; а в этом положении он так сильно разогревался, что заработал себе еще и мочекаменную болезнь, от которой очень страдал больше года, так же как от колик. Наконец его отец, который был наместником в Веллетри, послал ему некий зеленый камень, который получил от одного монаха, побывавшего в Индии; и пока он держал при себе этот камень, не чувствовал ни боли, ни колик. И в таком состоянии он провел два года. Что касается последствий злосчастного укола, то палец и почти вся кисть у него остались словно парализованными; а рука от плеча до кисти так ослабела, что все эти годы он приходит в купальни Корсены, чтобы поливать эту руку из душа, а заодно и кисть, как он и делал в настоящий момент.

Народ здесь довольно беден; об эту пору они едят зеленые тутовые ягоды, которые срывают с деревьев, очищая их от листьев, которые идут на корм шелковичным червям.

Поскольку наша сделка об оплате за дом оставалась неопределенной для июня, я захотел прояснить это с хозяином. Этот человек, видя, как меня настойчиво обхаживают все его соседи, а особливо управляющий дворцом Буонвизи, который сулил мне его за один золотой скудо в день, решил оставить дом за мной, на сколько я захочу, из расчета двадцать пять золотых скудо в месяц, начиная с первого июня; а по истечении этого срока продлим первый договор [689].

Среди обывателей тут царит зависть, ревность, и они втайне смертельно ненавидят друг друга, хотя они почти все тут родственники; недаром одна женщина сказала мне однажды местную пословицу:

Что мне среди прочего очень нравилось в доме, где я жил, это возможность добраться из купальни до постели, пройдя всего тридцать шагов по ровной дороге. Мне было больно смотреть на тутовые деревья с оборванной листвой, это напоминало зиму среди лета. Песок, который выходил у меня [с мочой], казался мне более шероховатым, чем обычно, и каждодневно причинял мне какое-то покалывание в члене.

Здесь каждый день носят различные вина на пробу в маленьких бутылочках, чтобы чужестранцы, которые здесь находятся, посылали за ними; но хороших среди них очень мало. Белые вина легкие, но кисловатые и резкие или, скорее, грубоватые, терпкие и жесткие, если не заказать себе из предосторожности в Лукке или Пеше тревизано [оно же треббьяно ] – это достаточно созревшее белое вино, хотя и не слишком изысканное.

В четверг, в праздник Тела Господня, я принял ванну – умеренно, чуть больше часа; потел очень мало и вышел оттуда без каких-либо ухудшений. Половину четверти часа поливал себе душем голову, а когда добрался до постели, глубоко заснул. Я получал больше удовольствия, принимая ванну и душ, чем от чего-либо другого. Я чувствовал в руках и других частях тела некоторый зуд, но заметил, что среди местных жителей имеется много чесоточных и что дети тут подвержены появлению молочных струпьев [которые называются achores ]. Здесь, как и в других местах, местные пренебрегают тем, чего мы домогаемся со столькими трудностями; я видел многих, кто никогда не пробовал эти воды и кто совершенно их не ценит. Впрочем, тут мало стариков.

Вместе с мокротами, что постоянно выходили у меня с мочой, виднелся и окутанный ими песок, это была словно взвесь. Когда я поливал душем низ живота, это, думаю, производило то же действие, что и ванны, заставлявшие меня выпускать ветры. И я совершенно точно вдруг ощутил, что заметно уменьшилась припухлость на моем правом яичке, что у меня случается довольно часто: отсюда я заключил, что эту припухлость мне причиняют ветры, которые там заключены. В пятницу я принимал ванну как обычно, но немного дольше поливал себе душем голову. Необычайное количество постоянно выходившего песка навело меня на подозрение, что он выходит из почек, где был заключен, потому что, надавливая на них и разминая этот песок, я сбивал его в большой комок, а это доказывает, что он происходит скорее оттуда, чем из воды, которая немедленно выгнала бы его оттуда. В субботу я пробыл в ванне два часа, а душ принимал больше четверти часа.

В воскресенье я сделал передышку. В тот же день один дворянин устраивал бал.

Отсутствие часов, которых тут не хватает (как и в большей части Италии), кажется мне большим неудобством.