Мишель Монтень - Путевой дневник. Путешествие Мишеля де Монтеня в Германию и Италию [litres]

Тут сохранилось не слишком много остатков старинных построек или древних развалин, разве что прекрасная кирпичная руина на том месте, где был дворец Нерона, от которого сохранилось только имя, и церковь Сан Микеле, которая была некогда храмом Марса [735].

В четверг, в праздник св. Петра, мне сказали, что в старину Пизанский епископ направлялся в этот день с процессией в церковь Св. Петра, которая находится в четырех милях за городом, а оттуда на берег моря, в которое бросал кольцо, торжественно венчаясь с ним; но в те поры Пиза еще была могущественной морской державой [736]. Теперь туда ходит только школьный учитель, совершенно один, а священники устраивают шествие в церковь, где происходит большая раздача индульгенций. Папская булла, которой уже около четырехсот лет (если верить книге, которая датирует ее 1200 годом) [737], гласит, что эта церковь построена самим св. Петром и что, когда св. Клемент проводил богослужение на ее мраморном столе, на него упали три капли крови из носа святого папы. Похоже, что эти капли проявились там только через три дня. Некогда этот стол разбили генуэзцы, чтобы увезти одну из капель крови; вот почему пизанцы забрали из церкви остатки стола и перенесли в свой город. Но каждый год их снова сюда приносят во время шествия в праздник св. Петра, и народ приплывает сюда всю ночь на лодках.

В пятницу, 7 июля, рано утром я отправился взглянуть на cascine [или молочные фермы] Пьетро де Медичи, удаленные от города на две мили [738]. У этого вельможи там огромные угодья, которые он сам оценивает и нанимает туда каждые пять лет новых работников, которые забирают себе половину урожая. Земля там очень плодородна для злаков, есть и пастбища, где держат всевозможные виды животных. Я спешился, чтобы осмотреть все особенности дома. Много людей заняты изготовлением сливок, масла, сыров, и у них есть для этого вся необходимая утварь.

Оттуда, следуя по равнине, я прибыл на берег Тирренского моря, где с одной стороны увидел Леричи, а с другой, еще ближе, Ливорно, замок, расположенный на море [739]. С этого же места виден был остров Горгона, за ним Капрайя [740], а еще дальше – Корсика. Я повернул направо, и мы проследовали вдоль берега моря вплоть до устья Арно, вход в которое очень затруднен для судов, потому что множество мелких речек, одновременно впадающих в Арно, несут в себе ил и грязь, которые там оседают, из-за чего устье мелеет и забивается. Там я купил рыбы, которую послал [пизанским] актерам. Вдоль этой реки виднеется много кустов тамариска.

В субботу я купил маленький бочоночек из этого дерева за шесть джулио и заказал набить на него серебряные обручи, дав три скудо ювелиру. К тому же я купил индийскую трость, чтобы опираться при ходьбе, шесть джулио; маленькую вазу и стаканчик из индийского ореха, который производит то же действие на селезенку и мочекаменную болезнь, что и тамариск, восемь джулио [741].

Мастер, человек умелый и известный в изготовлении математических инструментов, сообщил мне, что у всех деревьев имеется внутри столько колец, сколько им лет. Он мне показал все породы дерева, которые имел в своей столярной мастерской. Та часть дерева, что была обращена на север, самая плотная, а кольца тут более сжатые и тесные чем другие; так что он утверждает: какое бы дерево сюда ни принесли, ему не составляет труда определить его возраст и в каком положении оно росло.

Как раз в это время у меня непонятно что творилось с головой, которая постоянно меня донимала, вкупе с запором, так что мне никак не удавалось освободить желудок без каких-либо ухищрений или снадобий, да и то помощь была довольно слабой. Почки, впрочем, по обстоятельствам.

Воздух этого города [Пизы] некоторое время назад считался очень нездоровым, но, с тех пор как герцог Козимо велел осушить окрестные болота, он улучшился. Раньше он был настолько плохим, что, когда хотели кого-нибудь сослать и уморить, его изгоняли в Пизу, где через несколько месяцев с ним было покончено [742].

Тут совсем не водятся куропатки, несмотря на заботы тосканских государей, которые они проявляют, чтобы их завести.

Я несколько раз принимал у себя Джироламо Борро, врача, доктора наук, и в свой черед ходил к нему. 14 июля он преподнес мне свою книгу «О морских приливах и отливах», которую написал на обычном языке, и показал другую, о телесных болезнях, написанную уже на свой лад, по-латыни [743].

В тот же день из Арсенала, что неподалеку от моего дома, сбежали турки-рабы, числом двадцать один, и спаслись на уже совсем оснащенном фрегате, который г-н Алессандро Пьомбино оставил в гавани, в то время как сам он был на рыбной ловле [744].

За исключением Арно и красоты канала, которую он предлагает взгляду, протекая через город, а также церквей, древних руин и особых работ, в Пизе маловато изящества и привлекательности. В некотором смысле она пустынна – как из-за своего одиночества, так и из-за вида зданий, из-за своих размеров и ширины своих улиц. Она очень похожа на Пистойю. Один из самых больших ее недостатков – плохое качество воды, у которой тут повсюду болотный привкус.

Жители бедны, но не стали от этого ни менее спесивы, ни менее неуступчивы; а еще они не слишком вежливы с чужестранцами, особенно с французами, после смерти одного из их епископов, Пьера-Поля де Бурбона, который утверждал, что он происходит из дома наших принцев, и, кстати, его род существует до сих пор [745].

Этот епископ так сильно любил нашу нацию и был так гостеприимен, что приказал, чтобы каждого новоприбывшего француза приводили к нему. Этот добрый прелат оставил пизанцам досточтимую память о своей доброй жизни и о своих щедротах. Он умер всего пять или шесть лет назад.

17 июля я сел вместе с двадцатью пятью другими разыгрывать в риффу по одному скудо с игрока несколько одежек одного из городских комедиантов по имени Фарньокола [746]. В этой игре сначала тянут жребий, кому играть первым, потом вторым и так до последнего: таков порядок, которому все следуют. Но поскольку на кону было несколько вещей, то сделали два равных условия: тот, кто зарабатывал больше очков, выигрывал с одной стороны, а тот, кто зарабатывал меньше, выигрывал с другой. Мне выпал жребий играть вторым.

18-го [июля] в церкви Св. Франциска разразилась великая свара между священниками собора и монахами [747]. Накануне в сказанной церкви был погребен некий пизанский дворянин. И вот пришли священники со своими облачениями и всем, что нужно, чтобы служить мессу. При этом ссылались на свою привилегию и обычай, соблюдавшийся во все времена. Братья же утверждали противоположное: дескать, это им, а вовсе не кому-то еще надлежит служить мессу в собственной церкви. Один из священников, приблизившись к главному алтарю, хотел завладеть столом, тогда один из братьев попытался заставить его выпустить добычу, но викарий со стороны священников, который обслуживал эту церковь, влепил ему оплеуху. Тут незамедлительно с обеих сторон начались боевые действия; дело дошло до рукопашной, в ход пошло все: кулаки, палки, канделябры, подсвечники и подобные орудия. Итог стычки был таков, что мессу не служил ни один боец, однако она наделала большого шуму. Я тотчас же там побывал, как только об этом разнесся слух, и это было мне пересказано [748].