Джои Гебель - Пытка для гения

— Я тоже предпочитаю быть дома, — признался Винсент. — Когда-нибудь я буду жить в большом-пребольшом доме, таком здоровенном, что мне никогда не понадобится выходить на улицу.

— Мы с тобой неправильные люди.

— И солнце я не люблю, — признался Винсент.

— Почему?

— На него даже нельзя посмотреть. Мне по душе луна.

— Ты замечал, что у луны грустное лицо? — спросил я.

— Нет.

— В следующий раз обрати внимание, ладно? Луна хмурит брови и печально глядит вниз.

— Хорошо, посмотрю. Харлан…

— Что?

— Солнечный ожог получить можно, а лунный — нет.

— Верно, — засмеялся я. — Кстати, ты в курсе, что Нил Армстронг первым ступил на Луну, потому что в НАСА решили пожертвовать именно им?

— Нет.

— Остальные астронавты знали, как вернуться назад, если что-то пойдет не так, а он — нет. Поэтому его смерть в общем-то ничего не значила.

— Зато его всегда будут помнить как человека, первым ступившего на Луну.

— Ты прав. А помнишь его знаменитую фразу: «Маленький шаг для человека, громадный прыжок для человечества»?

— Помню.

— Он ляпнул не то. Армстронг хотел сказать «Маленький шаг для меня…», а получилось пафосно. Правда, никто все равно не заметил.

— Зачем ты мне это рассказываешь? — недоуменно спросил Винсент.

— Затем, что это правда. Я считаю, ты должен знать правду обо всем, разве не так?

— Так, только правда всегда выходит неприятной.

— Ага. Правда — неприятная вещь. Вот, пожалуйста, пример. Не хочу тебя расстраивать, но все люди, которые тебе встречаются, не важно — мужчины, женщины или дети, пусть даже очень красивые, внутри — скелеты. А скелеты безобразны. Пустые черные глазницы, жуткий оскал челюстей, резкие, дерганые движения. Повсюду сплошные ходячие скелеты. Страшновато, а?

Винсент кивнул.

— Погляди вокруг. Некоторые восклицают: «Ах, как прекрасен мир! Как великолепна природа, деревья, вода, трава». Ты когда-нибудь задумывался, что находится под этой прекрасной землей?

— Нет.

— Трупы. Миллиарды и миллиарды трупов. Триллионы. Они никуда не исчезают, лежат прямо тут, под нами. Разлагающиеся трупы. Скелеты. Что в этом красивого?

— Не знаю. — Винсент встал и посмотрел в окно на два темных холмика. Под одним тлели кости его собаки, Вайноны, под другим — скунса по имени Афина. Винсент подружился со скунсом после смерти Вайноны и пытался приручить его, но один из приятелей Вероники пристрелил зверька.

— Не забывай, изнутри все безобразно, — заключил я.

— Извини… — Винсент отошел от окна и с задумчивым, тревожным видом удалился к себе. Он сохранит это выражение и в зрелости и будет вечно походить на человека, который никак не может вспомнить, куда подевал ключи.

Я заглянул в комнату и увидел, что Винсент лежит на постели, зарывшись лицом в подушку. Мне захотелось подбодрить его, поделившись более позитивными теориями: о том, что художник наделен талантом изменять мир, создавать сверкающие чистотой творения, обнажать уродливое, воспевать истину… и так далее, и тому подобное. Я хотел поделиться с Винсентом своим убеждением в том, что художник — это спаситель грешного мира, который наполняет смыслом недолгое, скорбное существование, восстает против самого времени.

Однако лишь вернулся в гостиную, включил телевизор и принялся смотреть расхваленный критиками сериал «Секс в большом городе», в очередной серии которого главная героиня нечаянно выпускает газы в момент близости со случайным партнером.

Наутро позвонил Силвейн: отпускать Веронику в Калифорнию нельзя. Он поговорил с Прормпсом, и тот горячо поддержал идею отъезда. В свою очередь, Прормпс изложил ситуацию Липовицу, а вот тот уже счел, что это слишком сурово, и сказал свое «нет». К добру или к худу, Вероника должна присутствовать в жизни Винсента и помогать нам в осуществлении проекта.

В тот же день Веронику выписали из больницы. Домой она заявилась поздно вечером, когда дети спали. Я сидел за няньку вторые сутки подряд. Когда Вероника подъехала к дому в машине с оглушительно бухающими динамиками, я смотрел диск с четвертой частью «Жажды крови». Мне захотелось убедиться, так ли плох фильм на самом деле. Убедился.

Вероника вошла в свое убогое жилище, и я поднял глаза, ожидая увидеть Бритни, но вместо этого узрел нового дружка свежеиспеченной мамаши, Кайла, со стеклянными от марихуаны глазами. На нем была рубашка из магазина «Аберкромби и Фитч», мешковатые штаны и куча побрякушек. Короткая стрижка, белые крашеные волосы.

Кайл: любимый исполнитель — Эминем, любимое телешоу — «Мужчины», любимый кинофильм — «Пятница».

— Что за дела? — свирепо осведомился он.

— Страшно рад познакомиться, — елейным тоном промолвил я.

— Кайл, это Харлан, менеджер моего сына, я тебе говорила, — объяснила Вероника. — Он собирается подыскать мне местечко в Голливуде.

— Здорово, — буркнул качок уже с меньшей угрозой в голосе и коротко мотнул головой. На вид ему было чуть за двадцать.

— Где Бритни? — обратился я к Веронике.

— В больнице. Ее привязали к какой-то системе.

— Страшилище, — высказался бандюга.

— Ты — отец?

— Ну не-ет, блин!

— Поможешь мне с переездом? — спросила Вероника.

— Думаю, нам не стоит обсуждать это при посторонних, — сказал я, кивая в сторону явного приверженца стиля «гангста-рэп».

— Эй, ты! — рыкнул тот.

Вероника села рядом со мной. У нее тоже были суженные зрачки.

— Кайл, исчезни, — приказала она.

— Лады, пойду забью косячок, — отозвался он, выходя.

— Очаровательный молодой человек. Юный Кайл тебя еще не обрюхатил?

— Заткнись. Так что, поможешь мне убраться отсюда?

— Значит, решила всерьез?

— Да.

— Что ты будешь делать в Калифорнии?

— Я всегда мечтала стать актрисой.

— Еще бы. Не хотелось бы читать тебе нравоучений, но моя мать часто повторяла: жизнь такова, какой ты ее делаешь, независимо от места, где живешь. Однажды я сбежал в Калифорнию, и ничего хорошего из этого не вышло.

— Ну, не знаю. Мне кажется, там я буду счастлива. Знаешь, я прямо вижу себя на фото в «Нэшнл интрудер», как тех знаменитостей, которых подстерегают и незаметно щелкают. Например, фотография: звездная пара — он и она где-нибудь на парковке возле супермаркета, в модных спортивных костюмах, вокруг талии свитерочки, как у студентов, на глазах непременно солнечные очки, и воду прихлебывают из бутылочек. От счастья аж светятся.

Вероника Джайпушконбутм: любимый исполнитель — Джастин Тимберлейк, любимый телесериал — «Уилл и Грейс», любимый кинофильм — «Титаник».

— Ты можешь жить так же и здесь, — возразил я. — Например, увлечься сайентологией, как многие звезды.

— Ненавижу науки, все эти «логии». Твоя контора мне поможет?