Джои Гебель - Пытка для гения

— Нет.

— Почему?

— В ближайшие годы ты нам понадобишься. Кроме того, нельзя же разлучать ребенка с матерью, даже с такой никудышной, как ты.

— Винсент почти круглый год в школе.

— У тебя есть другие дети. По-твоему, сгрести их в охапку и уволочь на другой конец страны — ерунда? Между прочим, твоя дочь лежит в больнице. Подумай о ней ради всего святого!

— Мы все равно уедем.

— Счастливо. Уедешь — попрощайся с нашими чеками.

— Вот дерьмо! Блин, я с ума сойду.

Вечером я улетел в Сент-Луис и во время рейса даже нашел в себе силы посмотреть фильм без наушников. Когда через неделю я, как обычно, позвонил Винсенту, в трубке раздался незнакомый мужской голос.

— Что за дела? — Тон был рэперский, нахальный и грубый.

— Я могу поговорить с Винсентом?

— Нет его тут.

— А с Вероникой?

— Ее тоже нет. Кто это?

— Меня зовут Харлан Айффлер, я — менеджер ее сына.

— К-козел! — Ругательство сопровождалось шумным сопением.

— Эй, полегче. Я что-то не то сказал?

— «Я цто-то не то скязял»? — передразнил он меня. Разумеется, чего еще ожидать от человека, насквозь пропитанного подражательством, от прически до одежды и манер, перенятых из рэперских видеоклипов. Я надеялся, что когда-нибудь мы сумеем помочь парням вроде этого. — Скорее ты что-то не то сделал , урод!

— Полагаю, ты — один из удолбанных приятелей Вероники?

— Ты, блин, знаешь меня?

— Пожалуй, да. Ты — Кайл?

— К-квик, козлина.

— И что же такого, К-квик, я, по-твоему, сделал?

— Вероника говорила, ты собирался отвезти ее в Голливуд. Так она и слиняла. Свалила неделю назад, ни тебе прости-прощай, и мелких своих побросала.

— Где дети?

— Копы забрали. Что за дела? Куда ты ее девал?

— Ничего. Я сказал ей, что мы не оплатим переезд. Если она и сбежала, то я ни при чем.

— Не гони!

— Ты знаешь, где сейчас Винсент?

— Нет.

— Послушай, мне надо поговорить с ним. Я…

Квик положил трубку.

Позднее Винсент мне все рассказал. Через два дня после моего отлета из Иллинойса он проснулся и обнаружил, что матери нет. Исчезла ее одежда, косметика и краска для волос. Дни проходили, а к ним в дом заглядывал только бывший дружок Вероники — ему нравилось курить там марихуану. Потом позвонили из больницы, чтобы сообщить Веронике о смерти Бритни. Дилан сказал доктору, что его мама уехала насовсем, после чего доктор вызвал полицию, полиция — представителей социальной службы, которые и увезли всех четверых детей Джайпушконбутм в приют. Родственников у них не осталось, мать Вероники давным-давно покинула город.

Силвейн, который получил инструкции от Прормпса, а тот — от Липовица, велел мне отыскать Винсента, объяснить властям, что через неделю мальчик должен вернуться в школу и что мы позаботимся о нем в соответствии с нашими контрактными обязательствами. Я показал чиновникам необходимые бумаги и забрал Винсента из приюта. Мне даже не пришлось давать взятку, хотя компания на всякий случай и снабдила меня деньгами.

— А что будет с Диланом, Беном и Сарой? — спросил Винсент в машине.

— Какое-то время они проведут в приюте. Если повезет, их усыновят.

— Я еще увижусь с ними?

— Полагаю, да, если найдешь. Другое дело, захочешь ли ты видеть их снова?

— Я должен знать, что им живется не хуже, чем мне. По крайней мере я попал в хорошие руки.

— Как мило с твоей стороны. Я-то уж точно не буду скучать по этим деткам.

Винсент действительно скучал по братьям и сестре. В будущих сценариях к фильмам и телесериалам он сделает их прототипами своих персонажей.

Я ехал к дому Винсента по узкой проселочной дороге в последний раз. Он захотел вернуться за личными вещами, нажитыми за девять лет, чтобы потом перевезти их на новое место, в Кокомо. В школьном общежитии ему полагалась крохотная комнатка.

— Винсент, послушай… Если надумаешь поговорить о маме или еще о чем-нибудь, я рядом.

— О чем тут говорить? Ее нет.

— Ты знаешь, почему она уехала?

— Я давно догадывался, что она нас не любит.

— Тебе больно?

— Конечно. Мама нас ненавидит.

— Удивительно, что у этой, с позволения сказать, матери вырос такой замечательный ребенок, как ты. Она тебя не достойна.

— Ты мне помог.

— Нет.

— Да. Ты дал мне будущее. Мама, наверное, убежала бы гораздо раньше, если бы не ты и не та возможность, которую ты мне дал. Я — везунчик.

— Не говори так. Ты далеко не везунчик. В твоей жизни очень много плохого.

— Могло быть и хуже.

— Будет. Кроме того, везение тут ни при чем. Ты заслужил все то, что мы тебе дали. Везунчики — это люди вроде Памелы Андерсон: мелькнула на гигантском мониторе во время футбольного матча, попалась на глаза нужному человеку, и вот, пожалуйста, — карьера. Звезды кино, от рождения имеющие привлекательную внешность и отличное здоровье, — везунчики. Ты — нет. Прошу, никогда больше не ссылайся на свое везение.

— Хорошо.

Дорога закончилась, но к дому она не привела. Нашим глазам предстал лишь ненавистный Винсенту двор с облезлым сдувшимся бассейном да могилками животных. Кучка горелого хлама — вот и все, что осталось от дома.

— Мне еще не доводилось быть поджигателем, — сказал я Силвейну в телефонном разговоре за день до того.

— Уверяю тебя, шеф, ничего сложного. Плеснешь бензина, чиркнешь спичкой, и готово. Любой дурак сумеет.

— А если меня поймают?

— Сам говорил, дом стоит на отшибе…

— Да.

— Ну и не мандражируй. Тоже мне задача!

— Задача. Ты когда-нибудь поджигал дом?

— Спалил не то три, не то четыре.

— Три или четыре?

— Угу. «Жажда крови-2». Постой-ка, и в третьей части тоже.

— Спалил в кино!..

— Значит, так. Босс хочет, чтобы дом сгорел, поэтому ты должен устроить пожар. Тебе неплохо платят, а после эпизода с собакой ты не выполнял ничего серьезного.

Силвейн был прав, платили мне очень хорошо. В скором времени я рассчитывал купить для матери дом, о котором она всегда мечтала. Осуществилось и мое детское желание жить в гостинице. Мне нравилось, что еду подают в номер, а горничные делают уборку семь дней в неделю. Я снимал номер в отеле «Хайатт» на территории железнодорожной станции Сент-Луиса и даже мог позволить себе напитки из мини-бара и просмотр видео с повременной оплатой.

— А в чем смысл?

— Все очень символично, братишка. Исчезнет с лица земли эта хибара — у паренька ничего не останется. Ни дома, ни матери, ни семьи — ни-че-го. Только его голова. Он и его мысли, понимаешь? Вот чего мы добиваемся. Кроме того, в академии нам будет легче за ним приглядывать.

— Возможно, в доме поселился приятель Вероники. Куда мне его деть? Попросить отойти в сторонку, пока я оболью стены бензином?