Джои Гебель - Пытка для гения

Я прилетел в Лос-Анджелес и в тот же вечер встретился с Силвейном в баре отеля. Пропустив несколько порций виски, мы обсудили, как будем продвигать песни Винсента. Пришли к выводу, что на запись лучше приглашать еще не «раскрученных» певцов, предпочтительно молодых парией, владеющих музыкальными инструментами. Выбор исполнителя, еще не выпустившего собственный диск, выглядел вполне логичным: было бы нелепо, если бы репертуар известного поп-певца вдруг стал на порядок выше. Музыкальные критики недоумевали по поводу неожиданного качественного скачка Кристины Гомес с композицией «Все, что хочешь», обратив особое внимание на то, что прочие песни с ее альбома представляют собой всю ту же низкопробную пошлятину. Разумеется, никому и в голову не пришло прочитать вкладыш к диску, где под названием «Все, что хочешь» в скобках значилось «В. Джайпушконбутм».

Кроме того, мы с Силвейном согласились, что фамилия Джайпушконбутм чересчур длинная и сложная для представления на студиях и что в наших целях удобнее другая — покороче и без этнического оттенка. Силвейн настаивал на псевдониме «Яблонски». Перебрав различные варианты, мы все же решили оставить право голоса за Винсентом.

Затем мы принялись думать над следующей задачей: как сделать так, чтобы демонстрационная запись Винсента попала в нужные руки. Сперва мы хотели поискать исполнителей в барах и ночных клубах, но сразу поняли, что столкнемся с проблемой. Идеальным исполнителем композиций Винсента мог стать лишь человек со схожим складом ума и нежеланием коммерциализировать свое творчество. Парадоксально, однако любой, кто подходил под это описание, скорее всего оскорбился бы, получив приглашение записать чужой материал. Этот вывод подтолкнул нас к мысли распространить копии демонстрационной записи по звукозаписывающим студиям с расчетом на то, что у них на примете есть один-два талантливых, достойных исполнителя.

Решили, что Силвейн передаст кассету Прормпсу, тот — мистеру Липовицу, а уж Липовиц даст указания главам звукозаписывающих фирм, ранее входивших в корпорацию «Тернер бразерс». После этого мы встретимся с представителями лейбла, чье предложение устроит нас больше всего. Силвейн намекнул, что до того времени мне не мешало бы обзавестись новым костюмом.

Возвратившись в номер и налив себе очередную порцию виски, я позвонил Винсенту и спросил его, какую фамилию он хотел бы взять вместо теперешней.

— А мне обязательно ее менять? — осведомился он. По голосу я понял, что у него заложен нос.

— Официально — нет, просто мы подумали, что для твоей карьеры так будет лучше.

— Кому какое дело до моей фамилии?

— Никому никакого, так почему бы ее не сменить?

— А как же моя мама?

— Что мама? Эта фамилия принадлежит не ей, а какому-то иностранцу, который через месяц слинял.

— Но если я изменю фамилию, как она узнает, что автор песни — я?

— Винсент, ты прекрасно понимаешь — людям абсолютно все равно, кто пишет музыку и текст. Им нужна развлекаловка в чистом виде. Ты всерьез думаешь, что твоя мама поинтересуется, кто и что написал?

— Да. Она связывала со мной большие надежды.

— Понятно. Значит, ты остаешься Джайпушконбутмом?

Вздох Винсента весил, наверное, тонну.

— Терпеть не могу с тобой спорить, — сказал он. — Какую, по-твоему, фамилию я должен взять?

— Какую хочешь. Если нравится, оставляй старую.

— Нет, нет, все нормально. Ты прав. Есть идеи?

— Может быть, Вазари?

— Нет уж, спасибо. Если желаешь поупражняться в аллитерации, как насчет «Вискозиметр»?

— Ужас.

— Очень красивое слово. Нил, подскажи, какую фамилию мне выбрать? — крикнул Винсент в глубину комнаты. — Нил предлагает «Вас Деференс».

— Детский сад. Что у тебя общего с этим Нилом?

— Он пошутил. Еще варианты будут?

Через полчаса препирательств мы остановились на девичьей фамилии Вероники — Спинетти.

Через неделю Прормпс сообщил Силвейну, что демонстрационная запись, разосланная по всем студиям, вызвала единодушную оценку. Материал никого не заинтересовал. Все сошлись во мнении, что песни определенно хороши, однако продвинуть их на рынке слишком сложно. Раздосадованный Липовиц лично позвонил исполнительному директору самого крупного подразделения «Тернер бразерс» «Континентал рекордингс» и потребовал, чтобы тот встретился с представителями автора, то есть со мной и Силвейном.

Встречу назначили на тот же день. Мы с Силвейном сидели в одной из безликих приемных «Континентал рекордингс» — фирмы, занимавшей целый небоскреб. На скучных стенах висели сотни ненавистных мне платиновых дисков. И я, и Силвейн облачились в костюмы. Новый костюм, как и прежний, облегал мою худощавую фигуру, только теперь на локтях не было заплаток, а брюки подходили к пиджаку. Как всегда, я расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и ослабил узел галстука, а на моих ногах красовались все те же побитые черные туфли с мелкими дырочками.

— Они что-нибудь знают о «Новом Ренессансе»? — обратился я к Силвейну.

— Вряд ли. До сих пор проект держали в строгом секрете. Но сейчас, когда наши детки уже начали выдавать что-то стоящее, полностью сохранить его в тайне не удастся.

— Что я могу сказать им о проекте?

— Ничего конкретного. Просто скажи, что это управляющая компания, расположенная где-нибудь в Индиане. Не уточняй, что именно мы пытаемся делать, иначе мы их спугнем.

— Чего еще нельзя говорить?

— Не тушуйся, все будет нормально.

Нас пригласили в просторный офис, отделанный в черных тонах. Мы поздоровались за руку с четырьмя элегантно одетыми белыми мужчинами разного возраста и комплекции. Увидев такую кинозвезду, как Стивен Силвейн, они выразили удивление, и ему пришлось объяснить, что в настоящее время он работает в управляющей компании «Новый Ренессанс» и является издателем песен автора, о котором идет речь.

— Простите, не могу удержаться от просьбы, — обратился к Силвейну один из них, тот, что помоложе. — Пожалуйста, повторите вашу знаменитую фразу: «Я тащусь с этого дерьма!»

Силвейн стал спиной, чтобы войти в образ, затем развернулся и рявкнул:

— Я тащусь с этого дерьма!

Все, кроме меня, со смехом зааплодировали. Отказавшись от предложенного кофе, мы расселись за длинным стеклянным столом.

— Мистер Айффлер, чьи интересы вы представляете? — спросил самый старый из четверых — загорелый джентльмен с белоснежно-седыми волосами.

— У меня только один клиент, Винсент Спинетти.

— Только один?

— Да.

— С кем вы работали до него? — осведомился его коллега.

— Ни с кем. Я работаю с Винсентом уже девять лет.

Все четверо подавили смешки.