Авраам Иегошуа - Дружественный огонь [litres]

Сладкий чай освежил Даниэлу, и она нацедила себе вторую чашку, а за ней и третью. После чего начала понемногу вгрызаться в восхитительный сэндвич, а после того, как были съедены последние крошки – с большим, надо признать, удовольствием, – она получила разрешение, и даже более того – прямой совет закурить, чтобы удовлетворение от еды и питья было максимальным.

Даниэла вняла совету суданки, а вняв, разрешила себе затянуться ароматной сигаретой, первой их тех шести, которые она позволяла себе дома в течение дня. И только после того, как крошечный огонек сверкнул в ночи, она повернулась к Сиджиин Куанг и начала, очень тонко и бережно, свое расследование, стараясь, чтобы оно не походило на допрос.

По пути домой сквозь ветер и дождь, с лицом, серым от изматывающего дня, Яари позвонил сыну, желая узнать диагноз, поставленный специалисткой, бесчинствам ветра в Башне Пинскера. Интересовало его и то, какова оказалась эта дама-эксперт, которую так безудержно расхваливал ему Готлиб.

В голосе Морана звучали удивление и восторг.

– Он ничуть не преувеличивал. Ты упустил возможность познакомиться с волшебником и магом. Увидеть ее – словно побывать в цирке…

– И сколько ей лет?

– Сразу не скажешь. Полуженщина-полуребенок. На первый взгляд ей не дашь и двадцати, а приглядевшись, я сказал бы: сорок. Огромные глаза подростка. Блещет остроумием, пожалуй, даже слишком. Много лет работала в центральной мастерской, в Кфар Блюм, на севере…

– Ну и… – перебил его Яари, зевнув. – Каков ее вердикт в отношении ветра?

– Подожди минутку. Послушай… у нее невероятный слух. Сначала, представь себе, едва мы дошли до среднего лифта, она уже сразу сказала, что мы поменяли оригинальную изоляцию, заменив ее неизвестно чем – ты помнишь?

– Моран, я не помню ничего. Я встал сегодня в три ночи, а сейчас зажигал свечи с твоим дедом, и теперь выжат досуха. Скажи о главном – каким образом ветер проникает внутрь.

– Она утверждает, что шахты лифтов все в дырах и помяты, и все это, вместе с трещинами, создает непередаваемый акустический эффект – подобный тому, что возникает во флейте и кларнете. Она предлагает, чтобы в три часа поутру мы остановили все лифты, а сами поднялись на верх одного из них и оттуда попробовали определить местонахождение всех без исключения дыр и поврежденных участков по очереди. Всех дыр до одной. Ну, как тебе? Лихо?

– Ладно, – сказал Яари. – Очень хорошо. Я вижу, ты доволен. А теперь слушай меня. Забудь все, что ты сказал мне про дыры, флейты и кларнет. Потому что к нам это не имеет никакого отношения. Все, как мне кажется, дефекты кроются в стволе шахты, так что на нас не лежит никакой ответственности. И жильцы квартир со всеми претензиями должны обращаться в конструкторское бюро.

– Я не уверен, папа, что ты прав на все сто процентов. Готлиб был обязан убедиться, что шахты находятся в полном порядке, до того, как начать монтировку лифтов. А за эту часть работы отвечали именно мы. За установку. Так что наша доля ответственности…

– Стоп! А теперь, Моран, помолчи и послушай. Все, что касается шахт, находится вне нашей компетенции. Точка. И трещины и дыры могли возникнуть уже после того, как установка кабин была завершена.

– Она убеждена, что те звуки, которые она расслышала, вызваны старыми дефектами.

– Она уверена… она полагает… она говорит… Хабиби , притормози немного. Эта малышка, все-таки, не ангел с небес. Так что давай продолжим этот разговор завтра в офисе.

– Забито. А теперь – о маме. Что-нибудь слышно о ней?

– По моим расчетам, она еще летит. Если только я не ошибаюсь.

Но он ошибался. Что было удивительно. Поскольку любой, не витающий в облаках и практичный человек не мог не знать, что часовой пояс в Африке на час опережает израильское время, так что любимая женщина уже вовсе не в воздухе, а на твердой земле продвигается в тропическом мраке по пустынной и грязной горной дороге, причем жизнь ее находится в опытных руках интеллигентной женщины-водителя, которую она с живостью расспрашивает про историю ее жизни.

Во время кровавой гражданской войны в Южном Судане родственники и множество других представителей племени Сиджиин Куанг были вырезаны, поскольку цвет их кожи был более черным, чем у их убийц. Из всей большой семьи спаслась только она одна. Обязана этим она была наблюдателю из миссии ООН, прибывшему в Африку из Норвегии, такому же высокому, как она; он взял на себя хлопоты по ее реабилитации и обучению, которое она получила в его стране при условии, что, получив диплом медсестры, вернется, чтобы работать в полевом госпитале на суданско-кенийской границе, оказывая помощь соплеменникам, пострадавшим в ходе войны. Но госпиталь, на который возлагалось столько надежд, так и не был открыт, так что после возвращения дипломированной медсестре пришлось долго бродить вокруг Найроби в поисках работы, пока до нее не дошло известие, что ЮНЕСКО собирает антропологическую экспедицию – исключительно для африканских ученых, чьей целью было исследование – на основании их собственных методов – связей между человекообразной обезьяной и человеком.

Она обратилась к директору экспедиции, и танзаниец по имени Селоха Абу предложил ей работу в качестве медсестры в составе изыскательской группы.

– Уверена, что вы – христианка, – сказала Даниэла, совершенно захваченная рассказом собеседницы, равно как и деталями ее жизни.

Но Сиджиин Куанг не была ни христианкой, ни мусульманкой. То, что она исповедовала, было, скорее всего, анимизмом [11] Анимизм (от лат. anima, animus – «душа» и «дух» соответственно) – вера в существование души и духов, вера в одушевленность всей природы. (так, по крайней мере, считали адепты этого направления), в то время, как их противники употребляли слово мушрик [12] Мушрик ( араб. ) – многобожник. , что в вольном переводе и при желании определить его, как общепринятый научный термин, звучало как «язычник».

– Язычник? – Израильтяне в избытке встречались с этим понятием, связывая его с интимными контактами, совершающимися в темноте и приписывающимися идолопоклонникам. – Язычники? Что это такое? Что это значит? О, это так интересно! – то и дело повторяла израильтянка. – Для нас, иудеев, идолопоклонники – это нечто, относящееся к древним легендам.

И женщина из Судана с несколько смущенной улыбкой и по возможности кратко объясняла принципы мировоззрения ее племени.

– Главное, – допытывалась Даниэла, – это что? Духи? Явления природы – такие, скажем, как ветер?

– Да. Сокрытый и священный дух деревьев и камней.

– И подобное проявление веры, – настойчиво допытывалась Даниэла, – что же, не противоречит рационализму, например, медицинской науке, которую вы изучали?