Эра Ершова - Самая простая вещь на свете

— А он тебе что, предложение сделал?

— Нет. Но мне кажется, сделает. Он меня весь вечер за ручку держал, в глаза заглядывал, а потом пригласил в гости, на субботу.

— В гости? — Света насторожилась. — Может, не пойдешь?

— Еще чего! — Марина возмущенно фыркнула. — У меня наконец надежда появилась, а ты мне ее под корень срубить хочешь. Да что ты там, в конце концов, узнала такого страшного?

— Да нет, ничего страшного. Просто он гробовщик.

— Кто?

— Гробовщик. Вот, смотри! — Света разложила на столе газету и ткнула пальцем в объявление в широкой траурной рамке.

— Хорст Билль, — прочитала она, — Бюро похоронных услуг. В любое время дня и ночи мы готовы оказать вам помощь.

— Это они покойнику помощь оказывать собираются?

— Да нет, родственникам, конечно.

— Свет, а похоронное дело прибыльное?

— Думаю, да. А главное — верное, без работы никогда не останешься.

— Вот и прекрасно… — Марина задумчиво улыбнулась. — Будем вместе венки вязать. Кстати, — она покрутила в руке букет, — тебе это ничего не напоминает?

— Точно, — засмеялась Света. — Это же фрагмент из надгробного венка. Хорошо хоть именную ленту не додумался прицепить.

В субботу вечером Света высадила Марину перед большим домом, расположенным в одном из самых дорогих районов города.

«Что-то здесь не так», — с тревогой думала Света, глядя на старомодное каменное строение.

— Марин, ты там поосторожнее, в случае чего — звони! — сказала она через окно машины.

— Разберусь, не маленькая, — поморщилась Марина и нажала кнопку звонка. Ворота загудели, Марина оглянулась и, махнув Свете рукой, вошла в сад.

«Зачем нужна этому богатому красавцу невзрачная Марина? — думала Света, глядя, как подруга удаляется по каменной дорожке в сторону дома. — Ладно, в конце концов, я знаю, где он живет, и телефон у меня тоже есть», — успокоила она себя и завела мотор.

Марина подошла к дому и остановилась на пороге. Дверь была открыта, но в прихожей никого не было. Потоптавшись мгновение перед входом, она нерешительно шагнула внутрь и осмотрелась. По обстановке прихожая напоминала комнату средневекового замка. Стены из грубого камня без обоев. Прямо напротив входа — старинное зеркало, на полу древний сундук, длинный и низкий, с грубой резьбой на почерневших боках, от зеркала с двух сторон поднимается кверху затемненная лестница. Марине стало не по себе. Она еще раз обвела взглядом прихожую, посмотрела в зеркало, поправила рукой прическу и вдруг… Марина вздрогнула. Там, в глубине, в далеком зеркальном сумраке, стоял Хорст Билль и молча глядел на Марину, поглаживая рукой бороду.

Марина ойкнула и обернулась.

Господин Билль вышел из затемненной ниши.

— Guten Abend [5] Добрый вечер (нем.) . , — сказал он и протянул к Марине руки.

Не зная, как истолковать этот жест, Марина стала расстегивать пальто.

Хорст одобрительно кивнул, принял пальто и унес его в нишу. Через мгновение он появился снова и, взяв Марину под локоть, потянул в сторону лестницы. Марина послушно шагнула в темный проем. Раздался щелчок выключателя, и Марина увидела, что идет по мягкому ковру, плавно повторяющему изгибы ступенек. Округлые стены были плотно завешаны гобеленами, гравюрами и рогами каких-то животных. От обилия старинных вещей дом пропитался запахом времени, сухим и терпким. Не успела она ступить на последнюю ступеньку, как свет на лестнице погас и Марина оказалась в большой гостиной с узкими длинными окнами до пола и открытым камином в углу. В камине переливался живым пламенем огонь, перекликаясь со множеством зажженных свечей.

Марина застыла в восхищении.

— Schön? [6] Красиво? (нем.) . — спросил Хорст и посмотрел Марине в глаза.

На его лице переливались зыбкие тени, в глазах мерцали отблески свечей. Марина сходила с ума от близости такого мужчины. За его спиной виднелся стол, накрытый на двоих. Еды на столе не было, но есть и не хотелось. С большим удовольствием она бы прошла мимо стола прямо в спальню, но здесь распоряжался Хорст. Он пригласил Марину присесть на стул с высокой спинкой, а сам удалился на кухню. Марина села и уперлась взглядом в старинную фарфоровую вазу, из которой торчал букет, в точности повторяющий тот, который она принесла с первого свидания. Это несколько сбило градус радостного возбуждения, но тут раздался звон колокольчика и появился хозяин. Он катил перед собой широкий двухъярусный столик на больших колесах. Нижняя часть была заставлена разнообразными бутылками, а наверху мерцала горелка, согревая округлое дно серебряной сковородки.

Марина даже зажмурилась — таким невероятным казалось ей происходящее.

Подкатив тележку к столу, Хорст потянулся за бутылкой.

— Fleisch — Rotwein, — пояснил он и разлил по бокалам густую темную жидкость. — Salat? [7] Мясо — красное вино. Салат? (нем.) .

Марина кивнула.

Он поставил на стол две тарелки с неведомым салатом, на поверхности которого белели тонкие лепестки пармезана и миндальных орешков.

— Guten Appetit! [8] Приятного аппетита! (нем.) . — Хорст разложил на коленях салфетку и принялся за еду.

Ужинали молча. Марина неуклюже орудовала ножом и вилкой, испытывая страшную неловкость от этого гробового молчания. Покончив с горячим, Хорст встал и, выходя на кухню, нажал какую-то кнопку. Дом наполнился мощным звучанием оперных голосов. Марине стало не по себе, что-то устрашающее было в этих грандиозных звуках. Она нерешительно встала и подошла к камину. Пламя двигалось ритмично, в такт музыке. Марина протянула руки и прикоснулась к живому теплу.

Хорст незаметно подошел сзади и обнял Марину, настойчиво и мягко.

— Gehen wir in das Schlafzimmer [9] Идем в спальню (нем.) . , — прошептал он, касаясь Марининого уха бородой.

Марина резко повернулась и, закинув руки Хорсту на шею, попыталась поцеловать его. Губы у него оказались холодными и вялыми и едва откликались на страстный призыв. Марина слегка опешила, но желание физической близости было настолько острым, что она почти незамедлительно возобновила попытку расшевелить нерадивого любовника. От Марининых настойчивых ласк Хорста слегка повело, с его губ даже сорвался сдавленный вздох, который обычно выдает возбуждение. «Пойдет дело», — отметила про себя Марина. Не избалованная вниманием мужчин, она считала инициативу в вопросах интимной близости своей прямой обязанностью и чувствовала, как ее возбуждение перетекает в Хорста, делая его мягким и податливым, как воск. Вздыхая все глубже и чаще, он стал неверными руками расстегивать на ней кофточку.

Марина нащупала застежку на его брюках, но тут Хорст вздрогнул и отскочил в сторону, как от сильного удара.

«Ну что еще такое?» — подосадовала Марина и вопросительно взглянула на него.