Эра Ершова - В глубине души

— Твои дела никуда не убегут! — отрезала Вера и, больше ни слова не говоря, вышла на кухню.

Артем последовал за ней, потрясенный той бесцеремонностью, с которой его подруга разделалась с этим важным индюком.

— Какой неприятный тип… — прошептал он, закрывая за собой дверь. — Откуда ты его знаешь?

— Это мой муж, — заявила Вера и, не давая Артему опомниться, добавила: — Он не так плох, как кажется с первого взгляда.

— Муж?! Какой муж? — Артем безвольно опустился на угловой диванчик. — Нет, у тебя не может быть мужа! Ты — моя!

Не удостоив Артема ответом, Вера повернулась к плите и стала готовить кофе.

— Зачем же ты меня сюда привела?.. — бормотал Артем. — К твоему мужу? А, я понимаю. Детский сад, большая разница в возрасте. Ты хотела ему отомстить!

И тут Вера резко обернулась. За ее спиной лопнула шапка набухшего кофе и послышалось шипение затухающей конфорки.

— Ты что! Ты что подумал?! — выкрикнула она с каким-то ненормальным надрывом. — Я ушла, ушла от него совсем!

Вера бросилась к Артему, опустилась перед ним на пол и обняла его колени.

— Я не могу жить с циником! Он меня уничтожает! — возбужденно шептала она.

И Артему казалось, будто она сейчас пытается найти оправдание своему безумному поступку и поэтому так крепко прижимается к нему, так боится разомкнуть руки и понять, что он, Артем, — всего лишь плод ее фантазии, в то время как директор издательства, пусть даже нарцисс и циник, является все же вполне реальной номенклатурной единицей, за которой проглядываются нешуточные привилегии.

И хотя в последующие несколько лет Вера неоднократно на деле доказывала свою любовь, Артем больше не смог избавиться от чувства, что является всего лишь инструментом для выяснения отношений этих двух людей.

…Не прошло и пятнадцати минут, как Вадим появился на кухне. Он с подчеркнутым равнодушием взглянул на распростертую на полу Веру, ни слова не говоря, выключил источающую ядовитый запах конфорку и открыл окно. Кухня быстро наполнилась морозным воздухом.

— Поздравляю, молодой человек! — произнес нараспев Вадим, усаживаясь напротив Артема. — Неплохо, очень неплохо. Я бы даже сказал — талантливо. У моей жены всегда был хороший нюх на молодые дарования.

В слово «молодые» он постарался вложить двойной смысл, отчего все сказанное приобрело какой-то неприятный каламбурный оттенок. Вера подняла голову и посмотрела на Вадима с ненавистью.

— Напечатаешь? — спросила она, поднимаясь на ноги.

— Надо подумать…

— О чем тут думать?! — воскликнула Вера. — Сам же говоришь: «талантливо»! Как бездарей печатать, так небось не думаешь!

В нападках Веры на мужа чувствовалась невысказанная обида, и было видно, что право на эту обиду Вадим за ней признает.

— Понимаешь, детка, — Вадим величественно развалился на стуле, — бездари — это благодатный материал. Они знают свое место и поэтому всегда готовы служить. А человек талантливый двигается как заяц, никогда не знаешь, куда вильнет, а мне потом разбирайся с начальством.

— Замолчи! — Вера болезненно сморщилась и закрыла уши руками. — От твоего цинизма хочется умереть!

— Ну, зачем же так серьезно, детка? — смутился Вадим и заговорил нормально, по-человечески. — Ты пойми, чтобы вывести писателя на орбиту, одного рассказа мало. Я правильно понимаю, что молодой человек находится в начале своего пути?

Он обращался к Вере так, как если бы Артема вообще не было на кухне.

— Прекрати называть меня «деткой», — выпалила Вера вместо ответа. — Ты знаешь, что я этого терпеть не могу! У тебя все твои девчушки «детки», потрудись исключить меня из общего ряда!

— Хорошо, не буду… — Вадим положил ногу на ногу. — Так что, молодой человек, есть у вас что-нибудь в таком же роде?

Обратился Вадим теперь уже к Артему и ткнул холёным пальцем в рукопись. Не успел Артем раскрыть рот, чтобы сказать: «Нет, это — мой первый опыт, и я не знаю, смогу ли написать что-нибудь еще…» — как инициативу перехватила Вера.

— Конечно, у него есть рассказы и в таком роде, и в другом, один лучше другого!

Артем не верил своим ушам! Она лгала! И эта ложь могла обернуться для него катастрофой.

— Хорошо, приносите завтра, — услышал Артем насмешливый голос Вадима.

«Все пропало!» — подумал он.

— Завтра мы не можем, — быстро отреагировала Вера. — У меня горящая путевка в Дом творчества, приедем через две недели, и тогда…

— Отлично! — Вадим встал, давая понять, что аудиенция окончена. — Приносите через две недели, напечатаем в следующем номере.

Всю свою жизнь Артем не мог ответить на вопрос — что было бы с ним, если бы Вера тогда не подвергла его этому мучительному испытанию, не заставила напрячь все свои силы и за две недели сделать то, на что у других уходят годы.

Она действительно на следующий день увезла его, но не в Дом творчества, а на свою дачу в Переделкино. И там, в обморочной тишине, посреди заснеженного леса Артем с ужасом понял, что в его голове нет ни одной мысли, что рассказ, который он написал несколько дней назад, был результатом аварийной поломки мозга. Там в его голове произошло что-то вроде короткого замыкания, и больше этого никогда не повторится.

— Зачем ты обманула его, Вера? — упрекал Артем свою возлюбленную. — Я — бездарь, я ничего не могу, этот рассказ — случайность.

— Ты так говоришь, потому что не знаешь законов искусства, — утешала его Вера. — В этой сфере случайностей не бывает. Не думай ни о чем. Просто смотри. Как падает снег.

И Артем смотрел на незатейливый танец снежинок, на белое небо, на белые крыши домов и чувствовал, как его душа затихает, из головы уходят суетливые, ненужные мысли, она становится пустой и легкой, и в этой приятной пустоте что-то такое происходит, что-то непроизвольное, зыбкое, как навевающийся сон.

— Чтобы писать, нужно забыть себя… — шептала Вера.

И Артем понимал, что она имеет в виду. Забыть, забыть все, что держит его в материальном пространстве, выйти туда, где обитают ее стихи.

Перехода он не заметил. А просто очнулся на четырнадцатый день, окруженный ворохом исписанной бумаги.

— Вера… — позвал он. Ответа не последовало.

— Вера! — крикнул Артем громче, и по тому, как гулко вернулся назад звук, понял, что дом пустой.

— Странно… — Артем потер лоб. — Я где-то был. Но где?

Он встал и пошел по шуршащим страницам. В доме было холодно, и все вокруг было так незнакомо, странно.

«Я чего-то хотел… — подумал Артем. — Мне что-то было нужно».

Он пришел на кухню и вспомнил, что ему очень хотелось есть. Холодильник оказался пустым. Да-да, стоящий с открытой дверцей холодильник был мертв.

Артему сделалось страшно в этом чужом, выстуженном доме. Он быстро бросился к входной двери, сунул ноги в стоящие под вешалкой валенки, натянул пальто, нахлобучил шапку, выбежал на улицу и увидел, как, утопая в снегу, к дому идет Вера.