Жан-Поль Сартр - Ставок больше нет [litres]

– А ну, живо отсюда, – приказывает мужчина, занося над ней руку.

Девочка уклоняется от удара и бежит к Пьеру, который берет ее на руки.

– Оставь, Жорж. Это дело полиции, – хватая деньги со стола, говорит женщина.

– Вот-вот, – насмешливо подтверждает Пьер, – позовите агентов… – И добавляет, обращаясь к мужчине, который засовывает деньги в карманы: – Смотри, не потеряй. Это тебе послужит доказательством, когда пойдешь с жалобой в полицию.

Он делает знак Еве, и они выходят, уводя с собой ребенка.

Перед тем как выйти за ворота сада, Пьер и Ева оборачиваются и, улыбаясь, машут в знак прощания.

– До свиданья, Мари… – в последний раз кричит Ева.

В глубине ухоженного сада на крыльце дома полная добродушная дама держит за руку малышку Мари, которую явно только что искупали.

Девочка завернута в огромное махровое полотенце.

Ее мокрые волосы подвязаны бантом.

Она выпускает руку дамы и весело машет в ответ.

– До свидания.

Махровое полотенце падает, и девочка остается нагой.

Добродушная дама, смеясь, подбирает полотенце и ласково накидывает его на плечи девочки.

Пьер с Евой смеются и переглядываются.

– По крайней мере, это нам удалось, – констатирует Ева. – И подумав, добавляет: – Пьер, возьмем ее себе, если все будет хорошо.

– Все будет хорошо, – уверяет тот, беря ее за руку, и ведет к такси, ожидающему у ворот. Шофер при их приближении заводит мотор.

Но Ева еще на секунду удерживает своего спутника и говорит в пространство:

– Если вы здесь, то должны быть довольны: ваша девочка в хороших руках…

Они замечают удивленный и даже обеспокоенный взгляд, который бросает на них шофер, лукаво переглядываются и садятся в автомобиль.

Шофер нажимает на газ, и такси трогается…

Такси останавливается перед домом, где живет Пьер, на бедной, но чистенькой улице. Ева и Пьер выходят из машины.

Пока Пьер расплачивается с шофером, Ева рассматривает здание.

Отпустив такси, Пьер застает свою подругу за этим занятием.

– Четвертый этаж. Второе окно слева, – подсказывает он.

Она поворачивается к нему, он робко протягивает ей ключ.

– Вот ключ.

– А вы разве не подниметесь? – удивленно спрашивает она.

– Ева, я должен повидать своих друзей. Когда я был… там, мне стало кое-что известно. Нас предали… Я должен их предупредить… – смущенно объясняет он.

– Это так срочно?

– Завтра будет поздно.

– Вам виднее.

– Я должен, Ева… – Помолчав немного, он добавляет: – И потом, мне кажется, будет лучше, если вы подниметесь одна…

– Почему?

– У меня не столь прекрасно, как у вас, знаете ли…

Ева с улыбкой подходит к нему, обнимает и весело спрашивает:

– На четвертом?

– Дверь слева, – уточняет он, успокоившись.

Она направляется к дому, но на пороге оборачивается: Пьер смотрит на нее, не двигаясь с места.

– Когда войдете в квартиру, помашите мне рукой из окна… – робко просит он.

В ее глазах сквозит лукавое согласие. Она исчезает в подъезде…

Ева входит в квартиру, закрывает за собой дверь и осматривается. Скромное, но чистое и относительно удобное жилье, в котором царит порядок.

За занавеской небольшая туалетная комната, рядом дверь в кухню, которая размером с носовой платок.

Ева потрясена своим новым жилищем, но быстро берет себя в руки.

Подойдя к окну, она открывает обе створки…

Пьер нервно ходит взад-вперед по другой стороне улицы.

Ева появляется в окне и радостно кричит ему:

– Здесь очень хорошо, Пьер.

– Правда? – облегченно улыбается он.

– Очень хорошо.

– До скорого, – кричит он, помахав рукой, и быстро уходит.

Ева следит взглядом за удаляющейся фигурой Пьера, затем отходит от окна.

Радости у нее поубавилось. Она делает несколько шагов и устало освобождается от сумки.

На глаза ей попадается фотография в рамочке, стоящая на самом виду на комоде. Это портрет седовласой пожилой женщины очень скромного вида – матери Пьера. Рядом с фотографией стоит вазочка с засохшими цветами. Ева подходит к портрету и долго взволнованно разглядывает его.

Вынув из вазы цветы, она набирается духу и уходит, скинув меховое манто.

Подойдя к дому, где собираются заговорщики, Пьер быстро и внимательно оглядывается по сторонам и входит.

Пьер взлетает по лестнице. Добравшись до нужной двери, стучит согласно особому паролю и ждет. За дверью ни звука, он снова стучит и кричит:

– Это Дюмен…

Дверь открывается. На пороге стоит тот самый рабочий, что во время «воскрешения» Пьера посоветовал Пауло следить за ним. Он впускает вновь прибывшего, избегая его взгляда.

Пьер входит, чуть задыхаясь.

– Добрый вечер… – бросает он, подходя к сидящим за столом товарищам – Пулену, Диксону, Ланглуа и Реноделю.

Пауло стоит за их спинами, прислонившись к камину.

Закрыв дверь, рабочий входит в комнату вслед за Пьером.

У всех присутствующих мрачный и напряженный вид, но Пьер не сразу замечает их недоверчивые и строгие глаза.

– Привет, ребята. Есть новости… Завтра ничего не предпринимать. Восстание отменяется.

Новость не вызывает у присутствующих ответной реакции.

Только Диксон подает голос:

– А?..

Пулен опускает голову и маленькими глоточками потягивает вино. Пауло, ни разу не удостоив Пьера взглядом, отходит от камина и направляется к окну.

Пьер явно сбит с толку. Только тут он замечает, что товарищи смотрят на него не так, как всегда.

– Ну, и рожи у вас! – говорит он, силясь улыбнуться, но поскольку ответом ему служат лишь непроницаемые лица, улыбка замирает на его устах.

– Нас засекли, – смущенно начинает он объяснять. – Им все известно. Правитель вызвал два полка и бригаду жандармов на подмогу.

– Интересно. Вот только как ты об этом узнал? – холодно интересуется Диксон.

– Я… не могу вам сказать… – садясь на стул, бормочет Пьер.

– Случайно не от Шарлье? – берет слово Ланглуа.

– От кого? – вздрагивает Пьер.

– Ты был у него сегодня утром. И весь день провел с его женой.

– Ах, перестаньте… Она тут ни при чем! – восклицает Пьер.

– У нас все же есть право накануне такого дня поинтересоваться, что у тебя за отношения с женой начальника канцелярии жандармского управления? – строго спрашивает Ренодель.

Пьер выпрямляется и, переводя взгляд с одного на другого, заявляет:

– Ева – моя жена.

Усмехнувшись, Диксон встает. Остальные недоверчиво смотрят на Пьера. Раздраженный смехом Диксона, Пьер приходит в бешенство.