Жан-Поль Сартр - Ставок больше нет [litres]

– Выбрали момент смеяться, черт возьми! – вставая со стула, бросает он. – Я вам объясняю, что нас засекли. Если мы завтра выступим, будет резня, и Лига прекратит свое существование. При чем здесь жена Шарлье? – Пожав плечами, он засовывает руки в карманы.

Пока он говорит, Диксон молча обходит стол и встает напротив Пьера, чтобы смотреть ему прямо в лицо.

– Слушай, Дюмен, этим утром ты из кожи вон лез и все твердил: завтра восстание. Затем ты нас покинул. Незнакомец выстрелил в тебя. Стреляй он понарошку, было бы то же самое. Ладно…

Пьер вынимает руки из карманов; белый как полотно, он молча слушает.

– Ты поднимаешься как ни в чем не бывало, отчитываешь Пауло, который хочет тебя сопровождать, и преспокойно отправляешься к Шарлье. А теперь морочишь нам голову… Как мы можем тебе верить? – спрашивает Диксон.

– Ах, вот в чем дело… Я пять лет трудился бок о бок с вами. Лигу создал я…

– Ладно. Не рассказывай нам свою жизнь. Мы тебя спрашиваем, что ты забыл у Шарлье? – вставая из-за стола, сухо перебивает его Ренодель.

– И чем занимался в ресторане в парке? – также вставая, задает вопрос Пулен.

– Ты украл малютку у одного типа с улицы Станислас… – с мягким упреком вставляет свое слово и самый робкий из всех Ланглуа.

– Угрожал ему полицией, – с новой силой напускается на него Диксон, – бросал в лицо тысячные купюры. Что все это значит? Мы ждем объяснений.

Пьер поочередно обводит их взглядом. Он задавлен потоком их обвинений и чувствует, что бессилен переубедить их.

– Объяснить не могу. Прошу вас ничего завтра не предпринимать, и все.

– Не хочешь отвечать? – настаивает Диксон.

– Говорю вам, не могу, черт бы вас побрал! – взрывается Пьер. – А если бы даже не хотел, я – руководитель, да или нет?

– Теперь уже нет, Дюмен, – роняет Диксон, переглянувшись с товарищами.

– А ты, я смотрю, рад этому, а, Диксон? – с презрительной улыбкой отвечает Пьер. – Наконец займешь мое место… – И, внезапно охваченный яростью, кричит: – Да что вы там себе вообразили, несчастные болваны?! Что я предал Лигу?! – Он гневно разглядывает лица товарищей. – Да ведь вы меня знаете… Ну же, Пауло…

Пауло опускает голову и принимается ходить по комнате, как делал это на протяжении всей сцены.

– Так, значит, все против меня? Думайте что хотите… Но знайте, если выступите завтра, все кончится резней, и вы сами будете в этом виноваты…

– Пусть будет так, Дюмен. Катись отсюда, – с холодным спокойствием перебивает его Диксон.

Один за другим они поворачиваются к нему спиной, а Ренодель еще и добавляет:

– Если у нас завтра будут неприятности, мы знаем, где тебя найти.

Они отходят от него и собираются у окна. Пьер остается один посреди комнаты.

– Хорошо… – произносит он наконец. – Подыхайте завтра все, если вам этого хочется. Я не стану плакать. – Он направляется к выходу, но, не дойдя до двери, оборачивается. – Послушайте, ребята… – глядя на них, начинает он.

Все пятеро стоят к нему спиной. Одни смотрят на улицу, другие в пустоту.

Он выходит, изо всех сил хлопнув дверью…

Ева ставит букет роз в вазу. Раздается стук в дверь.

Ева открывает, появляется Пьер, он мрачнее тучи. Ева улыбается ему. Он делает усилие, чтобы улыбнуться в ответ. Затем оглядывается и снова хмурит брови. Комната преобразилась.

Ева всего лишь расставила цветы, повесила занавески, украсила новым абажуром старую лампу, накрыла стол скатертью веселых тонов. В комнате включен свет, хотя ночь еще не вступила в свои права.

Ева не сводит с Пьера взгляда.

– Что вы сделали? – потрясенно шепчет он.

Подойдя к столу, дотрагивается до розы, стоящей в вазе, и дает ей щелчок. Щупает занавески. Лицо его мрачнеет.

– Я не желаю жить на ваши деньги, – обернувшись, говорит он.

– Пьер! Это еще и моя комната… – с укором и разочарованием отвечает Ева.

– Знаю…

Он угрюмо смотрит в окно, постукивая пальцами по стеклу. Ева подходит ближе.

– Вы виделись с друзьями?

– У меня больше нет друзей. Они меня выгнали, Ева, – не оборачиваясь, грустно отзывается он.

– Почему?

– На завтра было намечено восстание против Правителя. Мы собирались выступить широким фронтом. Я шел предупредить товарищей, что нас заманивают в ловушку и не следует высовываться. А они приняли меня за предателя.

Ева молча слушает его рассказ.

– Они видели меня с вами и знают, кто ваш муж. Понимаете?

В эту минуту в дверь стучат…

Пьер резко оборачивается. Его лицо становится серьезным, словно он предчувствует опасность.

После недолгого колебания он гасит свет, открывает ящик комода, вынимает револьвер и засовывает его в карман.

– Отойдите… – шепчет он Еве, которая успела подойти к двери.

Как только она отходит, он резко открывает дверь. Перед ним стоит Пауло.

– А, это ты? Чего тебе? – Пауло отвечает не сразу. Он задыхается и страшно взволнован. – Что ты забыл у стукача? – суровым голосом интересуется Пьер. – Но Пауло по-прежнему молчит, и Пьер взрывается: – Ну, что, надумал?

– Уходи, Пьер. Беги. Они сейчас будут здесь. Они хотят убить тебя.

– Ты веришь, что я вас сдал?

– Я не знаю, – отвечает Пауло. – Но уходи, Пьер. Ты должен бежать.

Пьер на минуту задумывается.

– Прощай, Пауло… И спасибо тебе.

Закрыв дверь, он возвращается к комоду, в котором взял револьвер. Ева стоит, прислонившись к стене. В вечерней полутьме они едва различают друг друга.

– Уходите, Ева, – просит Пьер, – вы слышали? Вы не можете здесь оставаться.

Еву разбирает смех.

– А вы? Вы уходите?

– Нет, – отвечает он, возвращая револьвер в ящик стола.

– Мой бедный Пьер, тогда и я остаюсь.

– Нельзя.

– Да куда же мне идти?

– К Люсетте? – предлагает Пьер.

Она пожимает плечами и медленно подходит к столу.

– Я не боюсь смерти, Пьер. Я знаю, что это такое, – заявляет она, наклоняясь над вазой с цветами, берет розу и вставляет ее в волосы. – К тому же нас в любом случае ожидает смерть, не так ли?

– Почему? – удивляется Пьер.

– Потому что у нас ничего не вышло…

Она поворачивается к Пьеру и берет его за руку.

– Ну же, Пьер, признайтесь… вы пожелали воскреснуть не ради меня, а ради вашего восстания… Теперь же, когда ему не бывать, вам все равно, умирать или нет. Вы знаете, что вас идут убивать, и остаетесь.

– А вы? Не ради ли Люсетты вернулись на землю вы?

Она кладет голову на грудь Пьеру и, помолчав, шепчет:

– Возможно…

Он сжимает ее в объятиях.

– Мы проиграли, Ева… – говорит он. – Остается только ждать… – И добавляет: – Посмотрите.

– На кого?

– На нас.

И только тогда она начинает различать их отражение в зеркале.

– В первый и последний раз мы видим себя вместе в зеркале… – произносит он и, улыбнувшись отражению, добавляет: – А ведь могло получиться…