Владимир Канивец - Крах диссидентки

Тоннель оказался подземным гаражом. Вадим сделал один виток по спирали, посигналив на крутом повороте, и выскочил из-под земли возле похожего на коробок спичек здания ООН, которое часто показывают в телерепортажах. Тут, Арсений знал, находится секретариат ООН. А в этом приземистом здании, перед которым, как перед другими зданиями ООН, развеваются флаги всех государств — членов ООН, проходят сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Вадим высадил Арсения и погнал машину на стоянку. Арсений окинул взглядом двор. За высоким металлическим забором сновали машины. Значит, там улица. На тротуаре стояла женщина и махала кому-то рукой так же, как Вита ему в аэропорту.

«Неужели она?» — вздрогнул Арсений. Но увидел, что ошибся: к женщине бежал, пересекая запруженную машинами улицу, молодой человек. Поравнявшись с женщиной, он взял ее под руку, и они исчезли за углом. «Вита теперь мне всюду будет мерещиться», — подтрунивая над собой, подумал Арсений. Подошел Вадим, сказал:

— Идите за мной! На охранников не обращайте внимания, я сам буду с ними говорить!

Так и сделали: Арсений, не обращая внимания на вопросительный взгляд упитанного здоровяка охранника возле эскалатора, пошел вперед, Вадим что-то объяснил дежурному и, догнав своего спутника, произнес:

— А теперь идите за мной!

По эскалатору поднялись на второй этаж, прошли просторное кафе, коридор, поднялись еще на один этаж. Вошли в какую-то набитую столами, чиновниками и компьютерами канцелярию. «И тут теснота, — невольно подумал Арсений. — Всюду чиновников больше, чем помещений!»

— Подождите, я посмотрю! — сказал Вадим и, хотя тут стояла очередь, прошел в комнату. Стоявшие у двери только удивленно переглянулись. Но Вадим сразу же вышел, спокойно сообщил: — Нужного нам товарища, к сожалению, нет — говорят, где-то у начальства. Придется ждать. Пойдемте в коридор, там его перехватим. А вот и Алексей Васильевич! — воскликнул он, заметив мужчину, спешившего им навстречу. — Алексей Васильевич, это член нашей делегации Арсений Андреевич…

— А мы с ним вчера виделись, — отозвался пришедший. — Так что вас ко мне привело?

— Константин Петрович прислал. Фотографии нужны…

— Всегда он что-нибудь забудет, — поморщился Алексей Васильевич. — Ну идемте ко мне, я напишу записку фотографу.

— Я тут подожду, — остановился Вадим, когда они подошли к канцелярии, где был кабинет Алексея Васильевича. — Покурю.

— Вот тут я работаю, — произнес, улыбаясь одними губами, Алексей Васильевич. — Вернее сказать — служу на благо объединенных наций! — Говоря это, он что-то торопливо записал в своем блокноте.

Этого человека вчера, во время дружеской встречи, Арсений хорошо запомнил, он заметно выделялся среди других. Одет был очень хорошо, костюм на его атлетической фигуре сидел как на манекене. Лицо узкое, остроносое, волосы зачесаны назад, рыжие и такие жесткие, что не лежали гладко на голове, а стояли торчком, как щетка.

Кончив писать, Алексей Васильевич энергично встал с кресла, шевельнул широкими плечами, поправляя на них пиджак из какого-то лоснящегося, словно нержавеющая сталь, материала, подал записку.

— Прошу!

— Спасибо, — Арсений взял листок.

— Вадим проводит вас, а то сами не найдете. Я бы пошел с вами, но — видели? — приемная полна людей. Сюда, знаете ли, идут все кому не лень. Кстати, — бросил быстрый взгляд на Арсения Алексей Васильевич, погасив улыбку на губах, — я имел честь принимать и вашу бывшую жену Виту Гурко. Красивая женщина, ничего не скажешь! И среди тех, кто оказался здесь, возможно, самая талантливая! Она хотела поднять комиссию ООН на защиту своих интересов. Ей очень хотелось забрать мать и сына. Ну, из этого у нее, насколько мне известно, ничего не вышло.

— И не выйдет! — сказал Арсений, удивляясь, какую бурную деятельность развила тут Вита. — Мать ее умерла, а сына я не отдам.

— А она, мне кажется, сейчас уже и не взяла бы их сюда, если бы и имела на это разрешение, — заметил Алексей Васильевич, — дела обернулись не так, как ей представлялось в Киеве. Роман «Диссидентка» разочаровал тех, кто его рекламировал, не жалея ни усилий, ни денег. Ждали чего-то особенного, а напечатали ряд шитых белыми нитками антисоветских анекдотов. Правда, кое-кому в «Диссидентке» досталось. И вам тоже, — бросил мимолетный взгляд на Арсения Алексей Васильевич. — Роман у меня есть. Если заинтересуетесь, могу дать прочитать.

— Буду вам благодарен! — ответил Арсений, его заинтриговало мнение Алексея Васильевича о романе. — Всего хорошего!

Когда Арсений вышел, Вадим хмуро кивнул:

— Идите за мной.

Поглядывая на ручные часы — видимо, времени было мало, — он так стремительно шел по длинным коридорам, что Арсений едва успевал за ним. Вот и фотолаборатория. Двое охранников работали точно роботы: щелк-щелк, щелк-щелк, следующий. Очередь — человек пятнадцать. Арсений думал, что простоит тут с полчаса. Но через пять минут уже держал в руке высушенный фотоснимок, на котором, правда, он был похож и на себя, и еще на кого-то, очень похожего на него. Охранник, очевидно заметив по выражению лица, что клиент не очень доволен, весело воскликнул:

— О’кей!

— О’кей! — усмехнулся Арсений.

— Повторять не будем, лучше не сделают! — хмуро взглянув на снимок и на охранника сквозь темные очки, сказал Вадим. — Они только хвастают, что у них лучшие в мире фотоаппараты! Ну ничего, Константин Петрович примет. Может, выпьем кофе?

— Давайте! — охотно согласился Арсений, так как откуда-то донесся дразнящий запах.

— Кофе здесь готовить умеют! — впервые похвалил порядки в ООН Вадим, когда они вошли в кафетерий. — Вы, пожалуйста, садитесь вот тут, а я возьму. Вам одну чашечку или две?

— Одну.

— А я выпью две! Они придумали такие маленькие чашечки — как наперсток! — опять недовольно буркнул Вадим.

Кофе действительно был вкусным, чашечки на несколько глотков. Когда подошли к машине, Арсений спросил:

— Не могли бы вы проехать по центру города?

— Не терпится посмотреть Нью-Йорк? — спросил шофер, выезжая со двора не через гараж, а через ворота, в которых тоже стояло двое охранников. — Можно, конечно, и сейчас поехать. Но вам Нью-Йорк еще так же надоест, как и сирены пожарных машин! Я никак не могу к ним привыкнуть: как заревут — душу выворачивают! Я уже третий год тут живу! Ну вот вам Бродвей. Потом увидим центральный парк. Ну и айда домой, а то Константин Петрович, наверное, уже волнуется.

Первое заседание Генеральной Ассамблеи ООН было назначено на 20 сентября. Дипломаты, как и раньше, спокойно занимались своими делами, для них ничего особенного, нового в этом событии не было. Для Арсения же все было открытием, и он с волнением ждал, когда войдет в зал пленарных заседаний, сядет в отведенное ему кресло делегата Украинской ССР. Ему уже сказали, что каждой стране — независимо какая она: большая или маленькая — отводится шесть мест. Одно из них займет он, Арсений. Начало работы Генеральной Ассамблеи в десять часов. Арсений завел часы на восемь и раньше лег спать. Но сон не приходил, ведь здесь двенадцать ночи, а в Киеве уже восемь утра; и пожарные машины, как назло, почти беспрерывно ревели за окном. Арсений то включал электричество, то гасил свет, поглядывая на часы и со страхом думая о том, что так без сна он может и до утра провертеться. А потом не заметил, как заснул. Проснулся — за окном светло: половина восьмого. Ну, вовремя и без звонка встал. И почувствовал, что хорошо выспался. «Начинаю, значит, акклиматизироваться», — подумал он, отбросив одеяло.