Сара Зарр - Джем и Дикси

В вашей семье этого никогда не произойдет. Твоя мама будет слепо смотреть перед собой, когда расскажет, что ваш дядя Иван уехал куда-то в Айдахо к своей новой девчонке, которая умудрилась от него залететь. Тебе захочется спросить, куда же он уехал, как проходит беременность, можно ли его увидеть. Но ты будешь молчать, когда заметишь слезы в ее глазах. Ты будешь молчать и тогда, когда она закричит: «Чертова Роксана и этот ее ублюдок! Я никому не позволю указывать мне, что делать! Надеюсь, она получит уведомление, когда я заблокирую ее номер!»

После этого ты никогда не отважишься спросить у мамы ее номер.

Просто представь это, четко и ясно, так, будто это случилось с тобой. Что же ты будешь делать?

Подняв трубку, я снова звоню в справочную. Мне отвечает другой оператор, женщина, и на этот раз я прошу ее соединить меня с администрацией моей школы.

– Школа? Прямо сейчас, среди ночи?

– Да.

С помощью оператора я пробираюсь по всей телефонной линии школы, переключаясь с одного автоответчика на другой, и добираюсь до голосовой почты мистера Бергстрома. И тут меня разъединяют. Звонок просто срывается, сменившись гудками в трубке. И я понимаю, что его номера у меня так и не осталось, потому что нас связывали напрямую. Успокоив себя, я собираюсь снова набрать номер справочной, как вдруг в замок тихо входит ключ-карта.

В номер заходит Дикси.

Я медленно возвращаю трубку на место, не сводя с нее глаз. Уронив на пол рюкзак, сестра поворачивается ко мне. Я не могу прочитать на ее лице ни единой эмоции. Молча развернувшись, она уходит в ванную.

Когда она возвращается, я не двигаюсь, боясь даже шелохнуться. Вытянувшись передо мной во весь рост, Дикси молча стоит напротив меня. Кажется, она ждет, что я сейчас выплесну на нее поток самой страшной ругани, какую она только слышала. Она думает, что я вот-вот выйду из себя и начну кричать на нее. Но все, чего мне на самом деле хотелось все это время, просто еще разок посмотреть на нее. И я смотрю – на эти взлохмаченные, как после дождя или тумана, волосы, на эту подводку, размазавшуюся под ее глазами. И я вижу ребенка, всего лишь маленького глупого ребенка, который решил приодеться, накраситься и нацепить голубые «мартинсы». И теперь этот смешной ребенок стоит и дерзко таращится на меня, засунув руки в карманы куртки.

– Ну, чего ты так на меня смотришь? – наконец-то сдается сестра.

– Ты о чем?

– Ну, как будто… – Не закончив, она медленно вытаскивает руки из карманов. И тут ее наконец-то прорывает: – За эту ночь с Райаном у меня чуть сердечный приступ не случился! Я была как на иголках! Мне все время казалось, что он в любой момент может заставить меня открыть рюкзак, чтобы доказать, что мы соврали про деньги.

– А он спрашивал тебя об этом?

Дикси вертит головой:

– Я просто швырнула его в багажник нашей машины, как будто в нем и правда не было ничего ценнее грязного тряпья. – Сняв куртку, она продолжает рассказывать: – Потом мы проехались по округе. Райан хотел показать мне их школу. Он без умолку болтал о бейсболе и какой-то волшебной лунке на их бейсбольном поле, а потом решил просто отвезти меня туда и лично все показать. Мы просидели над этой проклятой лункой целую вечность, но ничего так и не произошло. Это было ужасно глупо…

Склонившись над кроватью, Дикси поднимает пульт, крутит его в руках и отбрасывает в сторону, так и не включив телевизор.

– Между нами ничего не было, – произносит она. – Я не та, кем ты привыкла меня считать.

Она опускается на кровать и начинает развязывать шнурки. Освободив язычки, она позволяет ботинкам свободно упасть на пол.

– А кем я тебя считаю, Дике?

Развернув стул, я отталкиваюсь пятками и еду на нем по ковру вперед, поближе к ней. Она щурится, наблюдая за мной:

– Что ты творишь?

– Так кем я тебя считаю, по твоему мнению? – спрашиваю я еще раз.

– Ты думаешь, что я… – Замолчав, она вцепляется в подушку и кладет ее себе на колени. – Я думаю, что ты считаешь меня злой и вредной. Я думаю, что ты считаешь меня проституткой. Я думаю, что мое присутствие тебя выводит. Я… – Ее голос срывается, и она изо всех сил сжимает несчастную подушку в руках. – Я думаю, что ты считаешь меня отвратительной сестрой, Джем.

Я хочу остановить ее – немедленно, прямо сейчас. Сказать ей, что это не так, что она ошибается. Но она не дает мне вставить ни слова.

– Я знаю. Я и правда ужасная сестра. Я проторчала с Райаном всю ночь, я терпела все его дурацкие истории только для того, чтобы ты поверила, что я уже не вернусь. Я оставалась с Райаном столько, сколько могла, пока он не наскучил мне до смерти своими глупыми историями, потому что я хотела, чтобы ты думала, что я не вернусь. Мне так хотелось, чтобы ты почувствовала, каково это… – она всхлипывает и вытирает набежавшие слезы, – каково это, когда тебя бросают. Так, как ты собираешься бросить меня.

– Но я не хочу бросать тебя, Дикси. Ты – не то, с чем я хочу прощаться.

– Тогда почему, Джем? Почему ты не можешь остаться? – захлебывается слезами Дикси. – Это все из-за мамы? Ей станет лучше, ты же знаешь. Ей всегда становится лучше. Мы каждый раз находили способ справиться с этим, помнишь?

– Я знаю. – А потом я говорю о том, что действительно чувствую, и это звучит просто ужасно и эгоистично. – Я не могу вернуться туда. Я сама не понимаю, что именно я ищу, но дома я этого точно не найду. Я больше не могу ждать. Я готова изменить и себя, и свою жизнь. Я поняла это с самого начала, когда впервые увидела папин рюкзак.

– Но у тебя его больше нет. Ты не сможешь уйти без него, Джем.

Оттолкнувшись ногами, я придвигаюсь еще ближе, пока наши колени не сталкиваются.

– Почему ты оставила его мне? – шепчет Дикси, снова вытирая лицо.

– Потому что тебе нужно вернуться домой.

– Но что ты будешь делать? Деньги нужны тебе намного больше, чем мне.

Я смотрю на сестру, на это раскрасневшееся, мокрое от слез лицо и понимаю, что это не так. Я хочу, чтобы Дикси вернула эти деньги и пришла домой как герой, отобравший сокровище у слетевшей с катушек Джем.

– Есть еще кое-что, – говорю я. – Я очень хочу, чтобы ты знала: я не такая же, как мама и папа. Ты значишь для меня намного больше, чем эти деньги.

Отодвинувшись от меня, Дикси садится в середине кровати, скрестив ноги. Обняв подушку, сестра поднимает и прижимает ее к себе так, что мне видны только ее нос и глаза.

– Я знаю, Джем. Я вижу, что ты не такая же.

– Если ты не хочешь возвращаться назад, если ты хотя бы чуть-чуть сомневаешься, я могу… – Я собираюсь сказать, что смогу помочь ей, но это неправда. Пока что я понятия не имею, как помочь себе, не то что ей. И я продолжаю: – Я могу найти кого-то, кто сможет тебе помочь.

Покачав головой, она откладывает подушку в сторону: