Александр Кулешов - Белый ветер

И вдруг далеко впереди, на берегу, моргнул фонарь — финиш! Финиш проплыва, похода, многодневного выхода, трудных учений.

Десантники уже открыто, шумно плескаясь и отдуваясь, выходили на берег, где аппетитно дымила полевая кухня, стояли палатки, горели фонари. Оставленные в бою, основательно отдохнувшие «убитые» разводили костры, виновато поглядывая на измученных товарищей. Дождь, словно специально ливший для того, чтобы облегчить солдатам переход «линии фронта», сразу прекратился. Занялся рассвет.

Горизонт зеленел, голубел, желтел, наконец из порозовевшей дали выплыло в небо круглое красное солнце.

И сразу загомонили птицы, зашелестела под легким ветром листва.

Старшие офицеры расхаживали среди солдат, шутили, расспрашивали про выход.

А выход прошел отлично. Вышестоящее командование, как намекнул подполковник Фоменко, собиралось объявить благодарность. И никто из десантников не знал еще, какой неприятный сюрприз ждет их по возвращении в военный городок…

Домой их доставили вертолетами.

Прилетели поздно, но после ужина командир роты приказал произвести чистку оружия. Он справедливо считал, что в любую минуту рота должна быть готова к выступлению, какие бы сложные задания ни выполняла она накануне.

Уже пробило одиннадцать, когда капитана Кузнецова вызвал к себе начальник гарнизона.

Вернулся он в роту за полночь, мрачный и озабоченный. Офицеры ждали его.

— Садитесь, товарищи, — буркнул он и, когда все расселись в ротной канцелярии, сообщил: — У нас назревает чрезвычайное происшествие. И довольно серьезное. Подробностей пока не знаю, но в общих чертах дело сводится к тому, что есть подозрение, будто на временном складе, охранявшемся нашей ротой накануне выхода… вашим взводом, товарищ Томин, — уточнил он, — была похищена взрывчатка. Завтра с утра прибудет военный дознаватель.

— А откуда такие подозрения? — спросил старший лейтенант Русанов.

— Дело поступило к нам из милиции. Какие-то подростки вроде бы глушили рыбу, подорвались, попали в больницу. Они рассказали, где и как похитили взрывчатку. Выходит, в нашем складе.

— А что-нибудь еще известно? — задал новый вопрос Русанов.

— Мне нет. Генерал торопился. Время позднее, узнать не у кого. Но дознаватель уже начал расследование, и, если заявления этих рыбаков подтвердятся, могут быть большие неприятности. Дело передадут в военную прокуратуру.

— А при чем тут военная прокуратура? — спросил лейтенант Власов. — Рыболовы-то гражданские, сами воровали и сами подорвались.

— Правильно, — ответил Кузнецов, — но украли-то у нас. Охраняли взрывчатку-то мы, — и добавил устало: — А вот кто охранял, еще надо выяснить. Ну, ладно, товарищи, утро вечера мудренее. Дознаватель прибудет в девять ноль-ноль. Прошу всех быть в роте.

И он поднялся, давая понять, что разговор окончен.

Когда Левашов вернулся домой, Шуров давно спал, но сразу же проснулся. Он по своей привычке забросал друга вопросами. Однако Левашов отвечал вяло. Он страшно устал, а сообщение капитана Кузнецова вконец испортило ему настроение. Он рассказал об этом Шурову и спросил совета.

— Ну какой совет тут можно дать, — пожал плечами Шуров. — Нет же пока никаких данных. Может, эти люди у кого-то купили взрывчатку и не хотят говорить — у кого, или украли совсем в другом месте. Словом, пока трудно что-нибудь сказать определенное.

Левашов задумчиво слушал его, сидя у стола, забыв даже снять фуражку.

— Ну ладно, ложись спать, утро вечера мудренее, — повторил Шуров слова Кузнецова.

Утром к девяти часам Левашов был в роте. Хотел было по привычке заглянуть на почту. Но та была еще закрыта.

Командир роты и дознаватель — капитан с эмблемами артиллериста — уже сидели в ротной канцелярии за столом. Они молчали. Когда вошли остальные офицеры, капитан Кузнецов молча кивнул головой в ответ на их приветствие.

Дознаватель заговорил:

— Обстоятельства дела таковы: шестнадцатого июля в городскую больницу были доставлены трое подростков — братья Руновы, Александр, шестнадцати лет, Николай, пятнадцати лет, и Алексей, четырнадцати лет. У Александра оторвана кисть правой руки, многочисленные ожоги на лице и на теле. Николай и Алексей тоже получили ожоги. Состояние пострадавших не позволило сразу произвести допрос. Два дня назад следователь милиции побеседовал с ними. И хоть особенных подробностей за это время выяснить не удалось, однако Николай и Алексей, каждый в отдельности, заявили одно и то же. Уж не известно, кто их надоумил, но они решили стащить толовые шашки, чтоб глушить рыбу. По их словам, какой-то дед Матвей в деревне успешно пользовался для этого взрывчаткой, которую он, бывший партизан, извлекал из найденных немецких гранат. Кстати, милиция решила выяснить, что это за дед Матвей. Так вот, увидев на краю военного городка, в роще, большую палатку, окруженную колючкой, и часового, ребята сообразили, что там какой-то склад, возможно, есть и взрывчатка. И, как видно, не ошиблись. Воспользовавшись, прошу внимания, товарищи офицеры, это главное, — капитан-артиллерист поднял вверх указательный палец, — воспользовавшись тем, что часовой задремал, они проникли в палатку, стащили четыре толовые шашки, несколько взрывателей и удрали. Ну а потом отправились на реку и, лишь понаслышке зная, как обращаться со взрывчаткой, подорвались. С ребятами милиция разберется сама, но, заподозрив, что кража совершена с воинского склада, они передали следственные материалы начальнику гарнизона.

Дознаватель замолчал, вытащил сигарету и протянул раскрытую пачку присутствующим офицерам, и каждый из них сделал отрицательный жест. Притчей во языцех было то обстоятельство, что ни сам Кузнецов и ни один из его офицеров не курили, словно этот вопрос специально учитывался при назначении в некурящую роту.

— Ну так что дальше? — поторопил капитан Кузнецов.

— Дальше, — снова заговорил дознаватель, с удовольствием затягиваясь, — генерал Добродеев, как водится, назначил комиссию по проверке склада…

— А если бы теперь склада не было? — перебил капитан Кузнецов. — Ведь мы должны были забрать это имущество с собой. Так уж получилось, что изменили условия выхода и склад остался на месте.

— Но ведь он остался? — Дознаватель улыбнулся. — Так что теперь говорить. Если бы да кабы… Словом, комиссия действительно установила факт недостачи четырех шашек. Почему ребята взяли именно четыре — не знаю. А когда генерал получил в дополнение к милицейским материалам еще акт о недостаче, он назначил дознание, которым я и занимаюсь, — закончил капитан-артиллерист и картинно погасил сигарету в импровизированной бумажной пепельнице.

Некоторое время все молчали.