Иван Сабило - Последние каникулы

— Слабовато, не согрелся. Подвигайся, поработай в темпе!

С приходом тренера Федор почувствовал себя легче — будто отворили окна и в зал хлынул свежий воздух…

…Федю Арик обнаружил мгновенно. В первый же день сентября он скинул с парты своего соседа Мишу Дранкова и позвал Федю. Заметив, что тот не решается, сдвинул брови: «Садись, карандаш!» Федя собрал портфель и послушно зашагал к Арику. Тот обнял его за шею: «Не бойсь, в обиду тебя никому не дам, оберегу от всякой нечисти, понял?!»

В тот же день Федя дважды ходил в буфет за пирожками с капустой для Арика. Назавтра — вычистил ему носовым платком башмаки. И пошло-поехало, пока не стало ясно, что Арик обзавелся личным слугой. Ему бы повежливей, поделикатней, но человек он был маловоспитанный, как все хозяева и слуговладельцы, а потому скоро совсем перестал считаться с Фединым самолюбием. Дошло до того, что он и карманы иногда проверял и отбирал последние деньги…

Федя переживал свою судьбу, плакал, приходя домой, а по утрам силой заставлял себя идти в школу… Будь у него отец, может быть, он рассказал бы ему о своей унизительной жизни, но отца не было, и даже летчик Славка еще не появился!..

— Бинтуй руки, — сказал Виктор Кузьмич.

В конце зала бинтовал руки Митько, возле него с перчатками в руках стоял тренер, высокий грузный человек в красном костюме. Озабоченный Арик что-то искал в сумке Митько.

«Что я прицепился к этому Арику, я о нем думаю больше, чем о сопернике? Пусть живет. Хорошо бы теперь вместо Митько — с Ариком на ринг, для смеха! Не положено, разные весовые категории, к тому же он не боксер… А тогда, в шестом, ему было положено?..»

— Почему не бинтуешь руки? — строго спросил Виктор Кузьмич. — Федор, соберись. Ты боишься Митько?

— Нет, молодость вспоминаю, — взглянул в глаза тренеру Опалев.

— Нашел время! Надо на бой настраиваться, а ты пустяками занят.

Федор тщательно обернул руки широкими эластическими бинтами, попробовал сжать кисти — выходило хорошо.

Арик наконец выудил из сумки темную коробочку, в которой лежала капа Митько, снял крышку и помчался в туалет набрать воды.

Федор подставил руки, и Виктор Кузьмич надел ему перчатки. Завязывая шнурки, он жестко говорил:

— Работай активно, больше левой. А правой — вразрез, когда он атакует!..

«Приготовиться девятой паре: Митько — Опалев!» — раздалось по радио.

Виктор Кузьмич надел на руки «лапы», резко открыл их перед учеником:

— Дай двойку: раз-два!.. Точнее!..

Федор наносил удары и поглядывал в открытую дверь — ждал Арика. Митько тоже работал на «лапе», вот он закончил и, нырнув под широкое махровое полотенце, присел на скамейку.

— Ну, еще парочку!

Федор нанес эту «парочку» и опустил руки. В зале раздался удар гонга — пошел последний раунд: когда он кончится и судьи объявят победителя, на ринг выйдет Опалев.

«Пусть бы Аля пришла, я бы знал, что она здесь, думал о ней… Или нет, не нужно, вдруг не одолею Митько…»

— Вперед! — скомандовал Виктор Кузьмич. — Нужна последняя победа, и ты работаешь в первом международном матче с поляками. На сборе тебя оставят, даже если проиграешь, но вторым номером, только вторым. А это уменьшит твои шансы на первую международную встречу.

Он повел Федора к дверям. У выхода на них налетел Арик — торопился с коробкой, расплескал воду, толкнул Виктора Кузьмича, машинально попросил извинения и проскочил мимо.

Федор вошел в ринг, тщательно втер канифоль в подметки боксерок, показал судье перчатки и брови, взял ртом из руки Виктора Кузьмича капу, сжав зубами, тщательно высосал воздух, так что она плотно «приросла» к верхней челюсти.

— Работай активно, сам веди бой: встречай левой, и правой — вразрез!..

— Боксеры на середину! — скомандовал рефери. — Пожмите перчатки. Прошу вас бой вести корректно и технично, покажите настоящий бокс. Желаю успеха… По углам!

Митько внимательно слушал судью, а когда тот кончил, он низко наклонил голову в знак понимания и даже почтения к наставлениям рефери.

«Он уверен в победе, он выиграл у меня зимой…»

Федор пришел в свой угол, подняв обе перчатки, поправил шлем и вдруг в первом ряду зала увидел Алю. Сложив руки на коленях, она смотрела на него и улыбалась как-то особенно мило и просто, и эта улыбка на миг освободила его от Арика и даже от Митько, он почувствовал, что она пришла и села именно в первом ряду не столько для себя, не столько из любопытства, сколько для него, для его большей уверенности и силы.

— Ваш боксер готов? — спросил судья у секунданта.

— Готов!

«Первый раунд!» — громко произнес в микрофон судья-хронометрист и ударил в гонг.

Аля сразу увидела, сколь различны эти двое на ринге. Федор высокий, широкоплечий, с длинными руками и ногами; он легко передвигался по рингу, немного наклонив голову и глядя на противника; в каждом его движении — изящество и строгость, он словно бы не ведет бой, а только имитирует его. Соперник — абсолютная противоположность: ниже ростом, плотно сбитый, весь какой-то округлый — от головы до колен; он почти не передвигался по рингу, лишь отклонялся корпусом влево и вправо. Перчатки опустил низко, до самого пояса, но ударов не наносил, лишь продолжал отклоняться в стороны, будто пламя свечи на ветру.

«Это же только попасть, ну что ему стоит? Противник топчется на месте, наверное, готовится атаковать, и тут бы Федя…»

Но Федор не мог попасть, она видела. И подбирался близко, и удары наносил часто, но все они мимо, мимо, будто голова и туловище Митько заколдованы, и потому его большое круглое лицо не казалось сосредоточенным, а скорее бесстрашным, и уж совершенно бесстрашными и даже веселыми казались ей маленькие круглые глазки Фединого соперника.

«Феденька, ты сильный, ты можешь! Ты высокий, ты ему попади хорошенько, это же бокс… Тренер переживает, с места встал, к стене отошел».

— Толик, сам работай! — крикнули из зала.

— Федя, правой!

Эти два голоса столь громко прозвучали в тишине, что Аля испуганно обернулась и сразу за собой увидела Арика — они узнали друг друга, Арик спросил:

— За кого болеешь?

— Странный вопрос!

— Напрасно, сейчас твоего Опалева вынесут!

— Смотри, чтоб не наоборот.

В том, что теперь Федор выступал на ринге, была и ее заслуга. Хотя он ей об этом никогда не говорил, она хвалила себя, что когда-то помогла ему прийти в бокс.

Раздался удар гонга — боксеры разошлись по углам.

«В красном углу ринга отдыхает чемпион Ленинграда среди юношей, представитель общества «Динамо», перворазрядник Анатолий Митько. Ему семнадцать лет, боксом занимается три года, провел шестьдесят боев, в пятидесяти шести одержал победу. Тренируется под руководством…»