Николай Лохматов - Булатов курган

— Ты что там, клад ищешь? — пошутил Петр.

— Да вроде… — Она решительно подошла к плугу, установила глубину: — Вот так пахать надо, а не звезды считать.

В душе Виктора словно что-то надломилось. Он виновато взглянул на тракториста.

— Придется перепахать, — тихо сказал Костя. — Жаль, что так… — Он пожал плечами… — Лучший тракторист и подкачал.

Наступила неловкая, напряженная тишина. Надя и Костя пытливо смотрели на Петра. Под их взглядом фигура его как-то съежилась, обмякла. Он стоял, низко опустив голову.

— Как же это случилось, а? — нарушила молчание Надя.

— Вот, Звездочет подвел…

— А ты разве не чуял, как трактор тянет?

— Думал, земля рыхлая попалась. Одним словом, понадеялся.

— Ну, чтобы не думалось, поворачивай обратно, — кивнул Костя на вспаханный участок.

— Постараемся… — Петр пошел к машине.

Сделав полукруг, трактор стал пересекать вспаханное поле. Виктор соскочил с прицепа и, подбежав к кабине, закричал:

— Стой, стой!

— Ты что? — испуганно выглянул Петр.

— Куда едешь? Ушли…

— Ну?

— Может, пройдет? Кто теперь проверит? Посмотрят, с краю глубоко. Так и решат: перепахали.

— Складно ты говоришь, Звездочет! — На последнем слове Петр скривил губы. — Опускай лучше ниже лемеха.

— С тобой и на черняшку не заработаешь, — недовольно проговорил Виктор.

Глаза Петра зло блеснули. Ему хотелось обругать своего помощника. Но вместо этого он спокойно сказал:

— Вижу, ничего ты не понял. Это нужно не только им, — кивнул он в сторону, куда ушли Надя и Костя, — или мне, но и тебе тоже…

Трактор взревел, лязгнул гусеницами, и по отполированным отвалам поползли пласты серого подзола. Навстречу плыло свежее весеннее утро, наполненное до отказа испарениями поднятой земли, первыми весенними цветами и свежестью.

Сгорбившись, Виктор сидел на прицепе. Руки его привычно держали рычаг плуга. Это чувствовал и Петр по ровному, напряженному гулу мотора.

С поля Петр шел задворками. Он был уверен, что о мелкой пахоте знает уже вся деревня и каждый встречный может остановить и спросить: «Что с тобой, Петруха? А мы-то понадеялись…»

Стояла чуткая утренняя тишина. Туман застилал дорогу. Сквозь него деревья и кустарники казались призраками. Поднимающееся солнце желтым пятном висело на горизонте.

Порыв ветра всколыхнул застывшую реку, сдернул, точно марлевую занавеску, туман. И сразу засверкала вода, открылись сады, заливные луга. Яркие свежие капли обильно выпавшей росы на листьях деревьев и травы заиграли разноцветными красками, будто вчерашняя радуга упала на землю и разбилась вдребезги.

Не раз Петр встречал такое утро, и всегда оно волновало его. У этого берега он когда-то с ребятами ловил рыбу, нырял с крутого обрыва, а однажды, попав головой в корягу, чуть не утонул. Невольно перед глазами встал Виктор, его настойчивые советы продолжать работу, а мелкую пахоту оставить. Томительная тревога охватила Петра. «Он натворил, а ты расплачивайся. На то ты и тракторист. Прозевал малость, получай оплеуху…»

— Ты что вздыхаешь, ай от матери влетело?

Петр только теперь увидел Земнова. Сощуренные глаза его хитро улыбались. Парень сразу понял, что Надя ему все рассказала. И, словно ничего не случилось, спросил:

— С чего бы вдруг?

— Чтоб работал лучше. С виду орел, а ведешь себя хуже мокрой курицы. Учти, этот участок готовится под свеклу. Надо доказать людям, что она может давать хорошие урожаи. Это же дело молодежи. А вы…

От таких слов лицо Петра залилось краской.

— Звездочет подвел, — потупился Петр. — Но мы перепахали.

— Ах, Виктор!.. — Земнов вдруг рассмеялся. — Ну и прозвище, лучше не придумаешь.

Петру не терпелось вступить в спор, высказать все, что накипело у него на душе. Хмуря брови, он тяжелым взглядом окинул крупную фигуру бригадира.

— Надо трактор оборудовать гидравликой. Прицепщик высвободится, и наш брат ни за кого не будет держать ответ, а за себя…

— На все свое время. Нужно будет, и оборудуем. Может, доживем, что машинами станем управлять прямо из дома, по радио… Сиди и нажимай кнопки. Командуем же мы с земли спутниками, и тут будем. А пока делай так, как есть. Сегодня начнешь поднимать целину на Монастырской пустоши…

— Вот это здорово! — оживился Петр. — Там есть, где разгуляться.

— Только опять не натвори… — охладил его пыл Кондрат.

— Можешь быть спокоен! — Петр в упор посмотрел ему в глаза.

На небе кучились темные дождевые облака. Солнце опалило их тонкую, прозрачную кромку, точно стремилось растопить.

Петр увидел Виктора на берегу. Потный, без рубашки, он доставал из ямы темно-желтый сырой песок.

— Что, клад ищешь? — пошутил тракторист.

Виктор неторопливо поднял обветренное лицо и, опираясь на лопату, кивнул на ведерко.

— Печка дымит. Щели замажу, и порядок.

— Сколько на этом заработаешь, переводя на мягкую пахоту? — съехидничал Петр.

Виктор колючим взглядом смерил его с ног до головы.

— Смешки берут за кишки.

— Я это так, не обижайся.

— Вижу, — отходчиво отозвался Виктор. Он, отложив лопату, присел на косогоре. — Вот ты насчет клада шутишь. Может, он и на самом деле есть. Вчера мне рассказали одну интересную историю. — Виктор достал папиросу, закурил. В прозрачном весеннем воздухе заструился сизоватый дымок. — Вон, видишь Монастырскую пустошь у кургана? — спросил Виктор. — Знаешь, отчего она так называется? Монастырь там когда-то стоял. Кругом был обнесен кирпичными стенами. На башнях стояли пушки. Золота у игумена, начальника монастыря, было что вот этого… — Виктор загреб из ведра пригоршню песку и подбросил вверх. — Так вот, — продолжал он, — все шло у игумена чин чином. Да вот беда, прослышал татарский хан Булат, что есть у него красавица дочь Ока, и шлет гонцов с грамотой: пусть, мол, игумен к нему на поклон едет и привозит ему в гарем дочку.

— Так что ж, — перебил его Петр, — по-твоему, ее именем и реку назвали?

— Не по-моему, а так и есть. Старики не врут, — отрезал Виктор. — Ну и вот…

— Ты подожди, — поднял руку Петр. — Как же получается? Монахи не женятся. Стало быть, и детей у них не должно быть. Спроси кого хочешь.

— Что мне спрашивать, я и так знаю, — тоном, не терпящим возражений, произнес Виктор. Однако это для него было открытием. Он повернулся к Петру. — Не любо, не слушай! — В голосе прозвучала обида. Он поднял ведро с песком и, перегибаясь на одну сторону, пошел к проулку.

— Ну, а игумен-то что? — спохватился Петр. Ему очень хотелось дослушать эту забавную историю.

Виктор обернулся и сухо бросил:

— Ищи другого прицепщика. За так работать не буду.

— Что ты говоришь?! — вспылил тракторист, вскакивая с косогора. — Сам виноват… Заставил заново пахать.