Николай Лохматов - Булатов курган

— Эй, русалка! — послышался с другой стороны голос.

Между пальцами скользнул гребешок, шлепнулся в воду.

Варвара схватилась одной рукой за камень, обернулась. У края оврага стоял высокий, плечистый парень в лихо сдвинутой на затылок форменной фуражке. Он чем-то напоминал Кондрата.

— Пугливая птаха! — Парень перешагнул ручей, достал из воды гребешок. — Возьми! Я не волк, не съем. Давай познакомимся. — Он протянул руку. — Тимофей, лесник.

Варвара неуверенно произнесла свое имя и соскочила с камня.

— Ой, меня ждут!

— Муж? — Лесник поднял широкие брови, уставился на нее.

— Что ты! Подруги.

Вместе они поднялись на горку. Девчат на лугу уже не было, ушли домой.

— Не дождались! — обиженно проворчала Варвара. Ей совсем не хотелось оставаться в лесу с незнакомым парнем.

— Не беда… Провожу, — успокоил ее Тимофей.

Варвара хотела убежать, но так и не смогла. Дорога до деревни ей в этот раз показалась почему-то особенно короткой.

На перекрестке, подавая руку, Тимофей сказал:

— До вечера!

— Дорога не запрещена, — ответила смущенно Варвара. — Только я на гулянку не хожу.

— Не велит кто?

— Да нет! — спохватилась она, будто эти слова могли навсегда разлучить их.

— А что же?

— Просто так.

Она шла не торопясь, чувствовала, что Тимофей смотрел ей вслед. Хотелось обернуться, еще раз взглянуть на него, но удержалась.

В сумерках, как только залилась под окном гармонь, Варвара заспешила на гулянку. Лесник уже пришел. Дымя папиросой, он важно вел разговор с парнями. Варвара схоронилась за спины девчат. Но он заметил и шагнул ей навстречу.

В этот вечер они до рассвета бродили по берегу.

Утром, выгоняя в стадо корову, Варвара заметила: недавно небо было темно-синим, а теперь поголубело. Над головой высоко-высоко, свистя крыльями, проносились стрижи. Вот-вот они сделают круг и спустятся пониже. Но птицы так и скрылись за грядой леса. Пролетели грачи и тоже не вернулись.

«В леса улетают, — догадалась Варвара. — В стайки сбиваются. Осень…»

С привычным криком пронеслась стая ласточек: «чив-чив-чив…»

— Зовут с собой…

Варвара низко опустила голову, пошла к дому.

— Ты что нос повесила? — окликнула ее Палашка. — Кондрат так и не пишет?

— Нет, — дрогнувшим голосом ответила Варвара.

— Я говорила тебе, женился. Да их, кобелей, удержишь разве…

— Пусть, мне-то что, жалко! — Она прибавила шагу.

— Жалей не жалей, вековухой не оставаться!

У проулка Варвара оглянулась: не следит ли кто за ней? Убедившись, что кругом никого нет, она заспешила к дому Земновых. Но и мать Кондрата не получала от сына весточек.

А лесник не отставал, нашептывал разные ласковые слова. Яр стал их местом встречи. Они подолгу просиживали над рекой, ловили ее немые всплески. Однажды их застал ливень. Они забежали в сарай с остатками прошлогоднего сена. Как только закрылись ворота, Тимофей обнял Варвару и привлек к себе.

— Уйди! — строго сказала она.

— Да что ты? Да я же не просто так, — пролепетал лесник, все крепче стискивая ее.

— Брось, а то… — И недосказала, что это было за «а то…»

Жаркие губы Тимофея закрыли ей рот. Варвара почувствовала сладковатый аромат смолы от его лица, прерывистое дыхание и тяжесть тела. Это случилось неожиданно, но было сладко, кружилась голова, и она обхватила его крепкую, мускулистую шею.

На другой день мать едва разбудила ее.

— Вставай, гулена! — теребила она дочь. — Спишь до которого? Совсем стыд потеряла, до утра углы обтираешь.

Варвара вскочила с кровати. У печки, освещенная ярким пламенем, стояла с ухватом в руках раскрасневшаяся мать.

— Не ругайся, мама, последние денечки с тобой.

— Куда тебя унесет нелегкая?

— Замуж выхожу. — Варвара прислонилась к дверной стойке, виновато опустила голову.

— Будет врать-то!.. — Мать поставила к печке ухват, посмотрела на нее.

— Тимофей вчера говорил.

Мать села на лавку. Корявыми, обожженными пальцами затеребила концы платка.

— Пожила бы в девках. Кто тебя из дому гонит? Успеешь еще намаяться в замужестве. Может, еще Кондрат вернется? — Она рукавом обмахнула с лица пот. — Да правду тебе сказать, не по сердцу мне твой лесник.

— Что мне Кондрат! Кроме него, и на свете никакого нет?

— Ну, делай как знаешь. Тебе жить.

Сыграли свадьбу. Вместе с мужем Варвара переехала на кордон. Постоянный тихий шум леса нагонял тоску. Ее тянуло к людям. Проводив Тимофея в обход, она готовила обед, привязывала к дереву корову и убегала в деревню, к матери.

Слезились окна. Порывы ветра трепали верхушки дубов. Варваре чудилось, будто над крышей ходуном ходило небо.

Тимофей вернулся ночью. Промокший, едва держался на ногах. При свете керосиновой лампы Варвара увидела его лицо: серое, неподвижное. Глаза бессмысленно блуждали по избе, словно кого-то искали.

— Тебе плохо, Тимоша? — бросилась она к мужу, пытаясь расстегнуть пуговицу на плаще.

— Будто и на самом деле любишь? — прохрипел он чужим голосом. — Думаешь, не знаю?

Варвара испуганно отступила к печке.

— Ты что, Тимоша?

— С кем блудишь? — Он поднял кулак, шагнул к ней.

— Опомнись… Да разве так можно?..

В голове зазвенело, будто со стола упала посуда. Варвара схватилась за грудь, приподнялась с пола. Лесник пнул ее ногой, она ударилась, вскрикнула. А он толкал сапогами под бока, бил по голове.

…После болезни, когда Тимофей ушел в обход, Варвара пошла в деревню. Мать на крыльце рубила капусту. Рядом с ней стоял почтальон, старичок в очках, с бородой-куделькой, с большой сумкой, набитой газетами, журналами.

— Легка на помине, — хитро улыбаясь, обернулся он к Варваре.

— Спасибо, что вспомнили. — Она поднялась на крыльцо. — Какие, дядя Миша, новости принес?

— Новости, говоришь? — Почтальон сощурил глаза. — Письмо тебе. Кондрат прислал. — Он сдвинул на нос очки, начал рыться в сумке.

— Кондрат?! — вскрикнула Варвара, попятилась и обхватила стойку крыльца.

Мать в испуге обронила сечку, замерла.

Почтальон торопливо достал голубой конверт и, посмотрев на адрес, хмуро заметил:

— Может, отослать обратно? Ты же теперь замужем. На что оно? — Он из-под очков взглянул ей в глаза.

Варвара отвела взгляд.

— Наломает еще мужик бока, — продолжал почтальон. — Слыхал я, грозен он у тебя.

— Что ты, дядя Миша, Тимоша добрый, — через силу выдавила из себя Варвара.

— Муж с женой, что бочка с водой. Друг без друга не жильцы. Вода разольется, а бочка рассохнется, — улыбнулся он и протянул письмо. — Коли так, бери…

Варвара хотела поднять руку, но не смогла, не хватило сил. Ноги едва держали ее. А в ушах все настойчивей звучало: «Не дождалась, не поверила!»