Григорий Луч - И мы солдаты...

Наконец появился Гриша. По счастью, он не застал дома родителей Ларивана, а его маленькая сестренка выдала посланцу тренировки брата. Мгновенно натянув их на себя, Лариван принял прежний самоуверенный вид.

— Ну, салют. Некогда мне с вами, — сказал он и, ловко нырнув между ребятами, побежал в лес.

— Стой, а тайна? Ты же обещал! — крикнул опешивший Палля.

— Ха-ха! Мои тайны не для отличников! Петюк, за мной!

— Чаво?

— За мной, говорю! Пойдем гнезда разорять!

— Ну, иди к своему хозяину, — насмешливо сказал Ванюк, — а то еще рассердится.

Силач виновато взглянул на него, шмыгнул носом и поплелся. Когда Лариван с Петюком скрылись в лесу, Палля произнес сквозь зубы:

— Теперь мне ясно, кто украл тушканчика. Больше некому.

Ванюк промолчал.

Идет урок чувашского языка. Шестой «А» выполняет упражнения по повторению пройденного. Каждый получил по три предложения, которые надо разобрать по косточкам. Скучное это занятие для человека, который сидит на лучшем месте у окна и имеет возможность наблюдать за всем, что происходит в свободном мире. Вот в сад дяди Васи, живущего рядом со школой, залетела бабочка и стала кружиться над яблоней.

«Почему я не бабочка? — тоскливо думает этот человек. — Были бы у меня крылья, я бы тоже свободно полетел. В любой сад можно залететь. Рви, ешь сколько влезет. А то ведь так жизни нет. Не дают человеку спокойно зайти в чужой сад и делать там что он хочет. А будь я бабочкой…»

— Лариван Петров! — раздался голос учительницы. — Что ты там потерял, на улице? Сиди смирно.

Лариван выпрямился и сделал вид, что напряженно работает. Но как только учительница отвернулась к доске, он снова начал смотреть в окно. На этот раз его внимание привлек дяди Васин пес по кличке Камбур. Этому злющему охранителю частной собственности, видно, тоже захотелось свободы. Каким-то чудом освободившись от цепи, Камбур настойчиво пытался пролезть сквозь маленькую дверцу в заборе. Вот он весь сжался, поднатужился и, сделав последнее отчаянное усилие, оказался на улице. Отряхнулся, подняв столб пыли. Потом уселся на задние лапы и весело замахал хвостом: плевать, мол, мне теперь на дядю Васю и на его добро, берите хоть все — не жалко. Лариван улыбнулся, но в этот момент кто-то больно ткнул его в бок.

— Училка смотрит, — услышал он шепот соседа по парте.

— Ну, Лариван Петров, что ты еще увидел на улице? — спросила учительница.

— Да я ничего. Это он меня отвлекает. Заставляет смотреть в окно, — ответил Лариван, кивая на соседа.

— Чаво? — переспросил Петюк, ибо это он был соседом Ларивана. — Я? Отвлекаю?

Его честное добродушное лицо стало красным от возмущения.

— Тихо, — прошептал Лариван, — я же нарочно, чудак. Есть важное дело.

— Какое дело?

— Петр Кулаков, так это ты, оказывается, все время мешаешь. Ну-ка, отодвинься от Ларивана Петрова.

Ни за что пострадавший Петюк отодвинулся на край парты.

«Пусть учительница рассердилась на меня, — думал он, — но зато у Ларивана есть ко мне важное дело». Бедный Петюк — какой уж раз он был обманут своим коварным другом…

Довольный тем, что так удачно вывернулся, Лариван, улучив момент, выглянул в окно. Увы, ничего хоть мало-мальски интересного там не было. Даже Камбур куда-то исчез. Даже бабочка и та улетела. Мертвая зыбь. Неужели так и придется разбирать эти проклятые упражнения? И вдруг произошло чудо. Из переулка выбежал жеребец. Черный, с белым пятном на лбу. Тряхнул гривой и рысью направился в сторону… шестого «А». Это было так неожиданно, что Лариван, забыв обо всем на свете, высунулся из окна — только ноги остались торчать в классе. В таком положении его и застукала в очередной раз учительница:

— Лариван Петров, это что такое?!

Лариван испуганно дернулся и обязательно бы выпал из окна, если б не Петюк. Схватив железной хваткой Ларивана за штаны, он втащил его в класс.

— Иди к доске, — сердито сказала учительница. — Будешь отвечать.

Лариван встал и в последний раз с тоской посмотрел в окно. Жеребец уже стоял под самым подоконником. В голове Ларивана зародилась дерзкая идея. Все равно пропадать, так уж лучше не у доски. На глазах у потрясенного класса он вскочил на подоконник, помедлил секунду, зажмурил глаза и…

Ему повезло: он угодил прямо на спину жеребцу. Тот испуганно захрапел и встал на дыбы. Лариван едва не перекувыркнулся, что вызвало испуганный вопль его облепивших окна одноклассников. Громче всех кричала учительница чувашского языка Ольга Васильевна:

— Петров, умоляю, осторожней, он же сбросит тебя! Слезь, пожалуйста, с лошадки! Хорошо, можешь не отвечать урок и смотреть в окно — только слезь!

Но было уже поздно: жеребец с Лариваном на спине галопом несся по улице. Прохожие в панике шарахались в сторону. «Ой, пропал я, пропал, — мысленно прощался с жизнью Лариван. — Уж лучше бы к доске…» Ни остановить жеребца, ни спрыгнуть с него на ходу он не мог. Попытался было ухватиться за столб, стоящий на окраине деревни, но только больно ушиб руку. В конце концов он смирился со своей участью и начал легонько поглаживать жеребца по холке, как это делал дед Алексей. И жеребец вдруг сменил галоп на легкую рысь. Лариван несколько приободрился и даже принял горделивую позу. Жаль только, что он теперь далеко в поле и никто не видит, как он лихо едет. Особенно этот «девчачий король». А то тоже возомнил о себе… Ничего, он, Лариван, тоже кое-что стоит. Сейчас он отведет жеребца на конюшню, сдаст конюхам, а те потом скажут в правлении, что благодаря ему, Ларивану Петрову, удалось поймать и вернуть колхозу сбежавшего жеребца. Это вам не какие-нибудь родники и болота! Он осторожно потянул жеребца за гриву и ласково сказал: «Ну, конек, поехали в конюшню?» И конек, почувствовав дружескую руку, в ответ весело заржал! И сейчас же на конюшне откликнулись лошади, обрадованные возвращением жеребца. Но конюхов нигде не было. Может быть, они отправились на поиски?

Лариван смело спрыгнул на землю, погладил своего конька и направился в сарай. Там, на лавке, лежала уздечка. Лариван взял ее, вышел во двор и, подойдя к жеребцу, снова начал гладить его по холке. Жеребцу, видимо, эта ласка очень нравилась: он опустился на все четыре колена и начал тереться шеей о Лариванову ногу. А нашему искателю приключений того и надо было: накинув узду на жеребца, он вскочил ему на спину. Жеребец не без некоторого недоумения встал. Лариван «пришпорил» его сандалиями и завопил:

— Н-но! Поехали! Слышь, кому говорят! А то хуже будет!

Жеребец презрительно покачал головой и остался стоять на месте. Он, видимо, не любил такого обращения. Тогда Лариван выхватил из крыши сарая хворостинку и хлестнул жеребца. Его недавний «конек» не на шутку разозлился и рванул галопом, но не в ворота, а по кругу. Лариван, как акробат-наездник, стоял у него на спине, держа в руках узду.