Евгения Вестенра - Goldstream: правдивый роман о мире очень больших денег

Свою деятельность в новом банке я начала в головном офисе в Цюрихе. После Лондона мне не очень хотелось туда ехать. Я предсказывала скуку и ждала роды и Москву. Хотя даже не могу сказать, что очень ждала. Я старалась избегать этого занятия: весь процесс мне представлялся настолько нескончаемым, что ждать его завершения изо дня в день не видела смысла. От этого время только удлиняется, а пользы никакой. И книжки про младенцев и про беременность старалась тоже обходить стороной. Ведь в них говорится исключительно про какие-то нескончаемые сложности, тонкости и премудрости, и я решила не забивать себе заранее голову. Будет день, будет и пища. Все справляются, и я справлюсь.

Никакой скуки в Цюрихе не обнаружилось. Меня опекали моя одноклассница Ника с мужем, и в офисе с ходу появились подруги: из Белоруссии, Казахстана, Украины и Прибалтики. Мы с ними зависали все рабочее и нерабочее время. Работа в Русском отделе имеет весомые преимущества, которые скрашивают сам труд. Все свои. Общения — предостаточно.

Помню, как в 90-х швейцарские банки отказывались брать коренных русских в Русский отдел. Считали, что клиенты опасаются работать со своими. И это даже было правдой. В каком-то смысле. Попытка оградить швейцарские банки от наших соотечественников оказалась тщетной. На сегодняшний день там работает масса уроженцев СССР и напрочь обрусевших за эти годы иностранцев. Таких, что непонятно, у кого сильней русский менталитет: у ошвейцаренных русских или у обрусевших швейцарцев. У меня не было такого опыта, чтобы кто-то заранее отказывался со мной работать, услышав мою безупречную русскую речь. Хотя нет, был один случай. Но потом все равно этот человек стал работать со мной и впоследствии даже привел ко мне своего партнера, ставшего одним из самых крупных моих клиентов. В основном все только рады, когда их понимают, и понимают правильно.

После работы шли с подругами на озеро. На его берегу всегда прохлада. Вода по-швейцарски чистая. Прямо-таки дистиллированная. И видно, как огромные рыбины присоединяются к общему заплыву. Их там не едят, а охраняют. И они привыкли себя чувствовать в безопасности. И берег тоже под стать воде — ухоженный, травинка к травинке. К каждому отдыхающему приставляют индивидуальное помойное ведро. Тоже санитарно чистое. И люди вокруг не то чтобы красивые, но какие-то прилизанные.

Мы всегда ходили на один и тот же пляж. Но я была, как любая нормальная будущая мама, сосредоточена на себе, и меня никто вокруг не интересовал. Настолько, что только через пару недель я обратила внимание на то, что с этим пляжем что-то странное. Сплошные мужчины. Но даже когда я это заметила, то не придала этому особого значения. В каких-то странах дефицит мужчин, а в других — мало женщин, чего тут особенного. Меня осенило только тогда, когда прямо перед моим носом уселась в кучу целая группа итальянцев и приступила к совместному поглаживанию друг друга. Такого спектакля мне раньше видеть не приходилось. Я была в шоке и подумала, что нельзя допускать, чтобы ребенок так рано познакомился с жизненными реалиями. И оказывается, только я одна и пребывала в неведении насчет особенности этого места. Все остальные были в курсе, но давно привыкли. Как назло, это был самый лучший и удачно расположенный пляж. Поэтому через какое-то время я настроилась больше не смотреть по сторонам и туда вернулась. К моему счастью, никто там больше не предавался публичным нежностям.

Также ко мне приехала составлять компанию мама, и все выходные мы проводили в поездках по окрестным красотам. Горы, луга, бабочки, замшевые коровы с колокольчиками. И множество озер, одновременно абсолютно, до мельчайших подробностей, прозрачных и изумрудно-бирюзовых. Особенно мне запомнилось, как по одному такому озеру, затерявшемуся среди гор, гордо несся маленький кораблик под огромными алыми парусами, в полном одиночестве. Паруса перекликались с большим швейцарским флагом, инкрустированным в скале над озером.

Один раз мы поехали в деревушку, или городок, Штайн-ом-де-Рейн. Красочное место — стены домов расписаны разнообразными картинами. Каменный город Штайн, судя по названию, обосновался на Рейне. Только вместо величавой реки там обнаружилась почти иссохшая и иссякшая речушка. Практически уже ручеек. Посередине стоял мужчина, и вода ему была, может, и не по колено, но по пояс. В том году уровень воды упал на два метра. Не знаю, глобальное ли это было потепление или местное, но оно глобально ударило по местной живности. Вся поверхность реки была усеяна большими и средними дохлыми угрями. Их даже птицы не клевали, потому что птиц не было. Все чайки улетели в более прохладные края. Стали перелетными. А аисты не прилетели. Наверное, наоборот, стали недолетными или полуперелетными. А жаль.

При таком изобилии общения и красот незаметно наступила пора уезжать. Рожать я собиралась дома, в Брюсселе. Там все-таки свои, с детства знакомые врачи и своя квартира. В Швейцарии, наверное, тоже есть хорошие врачи, но мне они не попались. Пошла я на седьмом месяце беременности по рекомендации подруги к доктору. Он меня долго расспрашивал, что да как, да когда я была в последний раз у гинеколога. Я говорю, полтора месяца назад. Он посмотрел на меня как на ненормальную, говорит: чего так часто-то? Неужели так сильно нравится? В общем, не заметил он моего положения. Пришлось его ввести в курс дела. Пошли на осмотр. Он меня щупает, так нехило, как корову. Говорит, что голова наверху, а должна быть внизу, и с этими словами вцепляется мне в живот, хватает ребенка прямо за голову, и начинает толкать ее вниз. Я пулей вылетела из его кабинета и долго отходила от потрясения. Хорошо, обошлось без травм и синяков.

Про лондонских врачей я тоже была наслышана, и никакого восторга они у меня заочно не вызывали. Моя питерская подруга Света там забеременела. Врачи всей больницей в течение двух недель не могли определить, настоящая у нее беременность или внематочная. Брали по литру крови каждый день, в результате без предупреждения надели маску с наркозом и проделали дырку в животе. Только таким путем им удалось выяснить, что все у нее хорошо. Когда ей сообщили результат, она, понятное дело, была готова их убить. Но ей вовремя указали на вывеску на стене, которая гласила: «В случае употребления резких слов или применения силы по отношению к персоналу больницы угодите прямо в полицию по соответствующей статье». Понятно, почему там висит такая вывеска. Такому продвинутому персоналу иначе не уцелеть. Думаю, каждый пациент по истечении консультации с удовольствием бы их всех грохнул.

Вообще Свете как-то особенно не везло с лондонской медициной. Незадолго до беременности, в ходе обследования ее расшалившегося желудка, гастроэнтеролог ей сообщил, что она умудрилась подцепить от своей собаки глисты. На вопрос, как их лечить, врач сказал, что это вопрос не к нему. Он может вылечить человеческие глисты, а с собачьими посоветовал обратиться к ветеринару. Ничего не поделаешь, пошла Света к ветеринару. Он посмотрел анализы и сказал, что вылечить такие глисты у любой собаки для него сущий пустяк. А вот людей он не лечит, и ей, к сожалению, ничем помочь не может. Предложил возвратиться с псом и обещал выписать ему лекарства. В результате Света успешно вылечила глисты в Питере, а после истории с беременностью и вовсе туда возвратилась. Вспоминает Лондон как страшный сон.