Вадим Прокофьев - Наш Артем

Харьковский вокзал — гордость города, один из лучших на железной дороге от Симферополя до Москвы. Артем здесь впервые. Ранее бывал лишь проездом. Толпа прибывших устремилась через главный зал к выходу в город. А наверное, стоило бы задержаться посмотреть на потолок, украшенный фресками, изображавшими сцены сельской жизни Малороссии.

Но Артему было не до созерцания этих живописных картин. Заглядишься и прозеваешь шпика, потом петляй, отделывайся от хвоста. А Харьков ему незнаком. На привокзальной площади конечная остановка городской конной железной дороги. Артем не торопясь вошел в переполненный вагончик конки, ладно, в тесноте да не в обиде — меньше внимания привлечешь к своей особе. Две белые клячи, заиндевевшие на морозе, тронулись с места, и конка, погромыхивая на стыках рельсов, покатилась в сторону Екатеринославской улицы. Осмотревшись, Артем не заметил ничего подозрительного, господ в «гороховых пальто» среди пассажиров не видно.

Конка двигалась чуть быстрее хорошего пешехода, и поэтому можно было получить полное представление об одной из городских магистралей. Это был тортовый район Харькова. Магазины, большие и маленькие, обжили первые этажи домов.

Артем присматривался к вывескам и витринам. Вот справа аптека, далее бакалея, портняжная мастерская, а слева оружейный магазин. В витрине шпалерами стоят ружья, разложены боеприпасы. Важное заведение, надо запомнить место, где оно расположено. Конка взобралась на мост через какую-то жалкую речонку, скованную льдом. Впереди виднелась широкая лестница, которой и заканчивалась Екатеринославская улица. Любезный сосед объяснил, что эта лестница ведет к зданиям Харьковского университета, крупнейшего и старейшего на юге России. На Университетской горке гремела пестрая, веселая, хмельная новогодняя ярмарка. Сюда слетелись гости из многих сел и городов Украины.

А конка тем временем миновала соседствующие широкие площади: Сергеевскую, Павловскую, Николаевскую. Они и составляли центр города. С обеих сторон площадей высились современной европейской архитектуры здания, в которых размещались отделения российских и иностранных банков, большие гостиницы, магазины с претензией на парижский шик. Артем знал, что Харьков считался резиденцией магнатов южнорусской индустрии. Здесь размещались правления акционерных обществ, владевших угольными шахтами и металлургическими заводами Донецкого и Криворожского бассейнов. Пот и кровь шахтеров и сталеваров стекались сюда и обращались в золото, хранившееся в этих роскошных домах.

Конка продвигалась по главной улице Харькова — Сумской. Шикарные магазины, театры, рестораны, не хуже, чем на Тверской в Москве и Невском в Питере… Говорливый господин продолжал разглагольствовать о достопримечательностях Харькова. Увлекшись ролью гида, он и дальше бы расхваливал свой город, но молодой человек, его слушатель, исчез.

Дорога полого поднималась в гору, и лошади замедлили шаг. На перекрестке Сумской и Рымарской улиц Артем на ходу выпрыгнул из вагона.

Очутившись на тротуаре, огляделся по сторонам, чтобы убедиться в том, что за ним нет хвоста и он приехал туда, куда нужно. С противоположной стороны Сумской улицы на углу Рымарской Федор увидел в витрине стеклянные шары, наполненные синей, красной и зеленой жидкостью, — это была аптека, первая явка Артема. Вернее, это был передаточный пункт, где Артем должен получить информацию о том, действует ли назначенная ему явочная квартира.

Он перешел мостовую, еще раз внимательно осмотрел прилегающие к аптеке здания.

Там, где он сошел с конки, в полуподвальном помещении находилось кафе. Все точно совпадало с указанными ему ориентирами. Что ж, теперь можно и входить. Артем поднялся по ступенькам, ведущим в аптеку. За конторкой стоял провизор — молодой человек с пышной черной шевелюрой. Аптекарь любезно спросил посетителя, какое лекарство ему требуется.

— Прошу дать мне флакон ментолового масла, — сказал Артем. Это было началом пароля… Отзыва не последовало. Внимание провизора привлек ворвавшийся в аптеку неряшливо одетый человек, который, очевидно, был здесь известен, а при постороннем аптекарь отвечать на пароль не должен.

Господин вбежал в телефонную будку. Аптекарь проявил явный интерес к его разговору. Когда же он закончился и не вызывающая доверие персона выскочила из аптеки, провизор, извинившись за невнимание к покупателю, уточнил заказ Артема:

— Вам лекарство для смазывания гортани?

— Не мне, а тете!

Этот глуповатый ответ Артема точно соответствовал паролю и отзыву.

Аптекарь тряхнул своими кудрями, будто гора с плеч долой, улыбнулся и весело сказал:

— Ну и чудесно, лекарство сейчас вынесут, впрочем, тетя обойдется и без него, а вы, товарищ, отправляйтесь вверх по Сумской улице к дому номер пятьдесят, в квартиру Стоклицкой, все в полном порядке. Я было испугался, думал, что за вами увязался субъект, который только что звонил по телефону, — это полицейский агент. Но у него оказалось другое дело. Сейчас сообщу кому следует о его визите.

Артем попрощался. Провизор тоже вышел из аптеки, перешел мостовую, спустился в кофейную и, найдя там необходимого ему товарища, велел ему немедленно убираться через черный ход подобру-поздорову.

— Шпик только что сообщил по телефону в полицию о том, что ты в кофейной, с минуты на минуту тебя здесь схватят — уходи.

Бюро комитетов большинства направило Артема в Харьков. Вместе с ним в этот крупный промышленный центр России прибыли еще два товарища — их партийные имена были Валентин и Максим.

Работавшие в Харькове сторонники комитетов большинства Авилов и Александра Мечникова, хозяйка явки Стоклицкая встречали Артема на Сумской улице, в доме номер пятьдесят. Александра Мечникова? Она и не знала, что Артем не так уж давно встречался в Париже с ее дядей, которого она столько лет не видела.

Артем услышал от товарищей, что в Харькове на фабриках и заводах трудится около сорока тысяч рабочих. На паровозостроительном, Гельферих-Саде, канатной фабрике, в железнодорожных мастерских и депо. Пролетарский город. Но, как ни странно, в Харьковской партийной организации РСДРП засилие меньшевиков, а организованной группы большевиков не существует. Революция уже стучится в двери России, а в Харькове разброд. Меньшевики своей болтовней способны провалить любое начинание. Так продолжаться больше не может. Нужно сколачивать большевистскую организацию.

Расходились с Сумской поздно, в радостном настроении. Начало положено. За каждым закреплен район города, Артему достался заводской. Он же будет осуществлять и связь с центром.

Первый удар грома пробудил пролетарскую Россию. 9 января 1905 года в столице империи Петербурге была пролита рабочая кровь. Безоружные рабочие, их дети и жены, обманутые попом Гапоном, пошли к царю-батюшке с просьбой об улучшении своей страшной жизни. Они просили хлеба — и получили свинец. Убитые и раненые остались на мостовой Питера.