Рохинтон Мистри - Хрупкое равновесие

Но одна ночь принесла шум, доселе незнакомый улице. С ревом подъехали полицейские джипы и грузовик, припарковались напротив аптеки. Сержант Кезар отдавал резкие приказы своим подопечным; констебли били по картонным коробкам — пристанищу спящих на тротуаре бродяг; тяжелые шаги в фирменной обуви грозно сотрясали улицу.

Эти шаги, как незваные гости, ворвались в сон портных. Ишвар и Ом пробудились, дрожа от ужаса, как после ночного кошмара, и со страхом укрылись за сторожем.

— Что случилось? Ты что-нибудь видишь?

Сторож огляделся.

— Похоже, трясут нищих. Бьют их и запихивают в грузовик.

Окончательно проснувшись, портные всматривались в происходящее.

— А ведь это сержант Кезар, — сказал Ом, протирая глаза. — Я уж подумал, что мне снова снится наш поселок.

— А тот тип, что трется рядом с сержантом, тоже кажется мне знакомым, — продолжил Ишвар.

Человечек с лицом конторского служащего шел, подпрыгивая как кролик, подле сержанта и хлюпал носом, время от времени сглатывая сопли. Ом непроизвольно подался вперед.

— Так ведь это посредник, он еще хотел продать нам продовольственные карточки за двести рупий.

— Верно. И по-прежнему кашляет и чихает. Давай-ка отойдем подальше, укроемся, так будет спокойнее.

Посредник считал людей, которых запихивали в грузовик, и делал пометки в блокноте.

— Подождите-ка, сержант, — воспротивился он. — Только взгляните на эту доходягу, зачем она нам?

— Займись лучше своим делом, — огрызнулся сержант. — Остальное предоставь мне. А если у тебя есть лишнее время, поправь очки на носу.

— Спасибо, — поблагодарил посредник, и его рука быстро взлетела, чтобы остановить сползавшие очки. На обратном пути та же рука успела утереть нос. Переход от одного жеста к другому получился плавным.

— Прошу вас, поверьте мне, — зашмыгал он носом. — Эта нищенка ни на что не годится.

— На самом деле меня это не касается. Я просто выполняю приказ. — Сержант Кезар принял решение ни во что не вникать — работы с каждым днем становилось все больше. Собирать толпы на политические митинги было делом несложным. Устраивать облавы на противников МИСА тоже не составляло труда. Но разрушение трущоб, торговых палаток, незаконных поселков вносило сумятицу в его сознание. Еще до того, как власти сформулировали новую стратегию в борьбе с нищетой, ему приходилось отлавливать нищих и вывозить их за город. После таких рейдов он возвращался домой опустошенный, напивался, ругал жену и лупил детей. Теперь, после принятия закона совесть его несколько успокоилась, и он не мог позволить какому-то сопливому идиоту вносить в эту нелегкую работу дополнительные сложности.

— Зачем она мне нужна? — настаивал посредник. — Какой из нее работник?

— Вечно ты ноешь, — сказал сержант Кезар, засовывая большие пальцы за черный кожаный ремень, аккуратно поддерживающий живот. Кумиром этого поклонника ковбойских фильмов был Клинт Иствуд. — Не забывай, все они работают бесплатно.

— Не так уж и бесплатно, сержант. За каждого приходится платить.

— Тебе она не нужна — другие возьмут. Скажу откровенно, я сыт по горло твоим нытьем. Пойми, не могу я предложить тебе только здоровые экземпляры — у нас тут не скот продают. Мне приказано очистить улицы. Ответь — нужны тебе эти люди или нет?

— Нужны, конечно, нужны. Тогда хотя бы скажите своим подчиненным, чтобы не сильно их били, а то кровь пойдет. Будет трудно найти им место.

— Здесь я с тобой согласен, — сказал сержант Кезар. — Но не волнуйся — мои констебли — народ опытный. Они бьют так, что последствий не видно.

Чистка продолжалась. Полицейские делали свою работу слаженно и быстро — где пинком, где тычком. Их ничто не останавливало — ни крики, ни вопли, ни забавные угрозы пьяниц или психов.

Равнодушное поведение полицейских напомнило Ишвару уборщиков, приходивших за мусором в пять часов утра.

— О нет! — содрогнулся он, увидев, что наряд полицейских достиг угла. — Они заберут беднягу на платформе.

Безногий нищий нарушил установившийся порядок. Отталкиваясь руками, он понесся на своей платформе вперед, чем очень развеселил полицейских. Они подбадривали его криками — им было интересно, какую скорость он может развить. У аптеки силы калеки иссякли. Двое полицейских потащили его вместе с платформой к грузовику.

— Нет, вы только посмотрите на него! — воскликнул взволнованный посредник. — Ни пальцев, ни рук, ни ног! Какой из него работник!

— Делай с ним, что хочешь! — сказал один полицейский.

— Отвези его просто за городскую черту, если он тебе не нужен, — прибавил второй. Легкий толчок, и платформа с калекой откатилась в дальний конец грузовика.

— Что вы такое говорите? Как это возможно? Я должен за всех отчитаться, — возразил посредник. Помня наказ сержанта Кезара, он осторожно глянул через плечо, покусывая колпачок шариковой ручки, — не слышал ли он? И примирительно прибавил: — А вот слепые подойдут. Слепота не мешает — можно работать руками. Дети тоже… И для них работа найдется.

Полицейские не слушали его, продолжая отлавливать жертв. Паника понемногу стихала, и нищие покорно шли к грузовику. Некоторые из них во время облавы находились не на тех местах, где обычно попрошайничали, и с помощью бакшиша им удавалось умаслить полицейских. Иногда полицейские даже вносили их в список, а затем за определенную мзду вычеркивали.

Всех согнанных с тротуаров нищих выстроили у грузовика, пересчитали и попросили назвать имена. Посредник внес их в блокнот, указав также пол, возраст и физическое состояние. Один старик хранил молчание, имя было заперто у него голове, а ключ потерян. Полицейский ударил его и повторил вопрос. От ударов седая голова моталась из стороны в сторону.

Приятели хотели помочь бедняге и выкрикивали разные имена, которыми его называли: «Берфи! Бевда! Четыре-двадцать!» Посредник выбрал «Берфи» и внес его в список. Возраст определил сам — на глаз.

С пьяными и умственно отсталыми дело обстояло хуже. Они упирались и выкрикивали ругательства настолько бессвязные, что полицейские покатывались со смеху. А один пьяница даже стал яростно размахивать кулаками.

— Бешеные псы! — орал он. — Отродье грязных шлюх!

Тут полицейские перестали смеяться и стали охаживать его дубинками. Пьяница упал, и его добивали ногами.

— Прекратите! Пожалуйста, не надо! — заклинал их посредник. — Если переломаете ему кости, он не сможет работать!

— Не волнуйся! Нищие — крепкие ребята. Скорее, наши дубинки сломаются. — Без признаков жизни пьяницу бросили в грузовик. Теперь внимание посредника переключилось на отбитые почки несчастных и открытые раны головы.

— Эти повреждения никак не скроешь, — заявил он. — Столько кровищи!