Агния Кузнецова - Много на земле дорог

Надя не ответила, только румянец на щеках стал ярче.

Наталья Степановна, налив Наде чаю, принялась расспрашивать, как она живет, получает ли письма от родителей, что нового в Веселой Горке.

Надя с увлечением рассказывала о заводе. Работая мастером цеха, она заочно училась в строительном институте.

— Мечтаешь быть инженером? — спросил Иван Сергеевич, ласково поглядывая на девушку.

— Конечно, Иван Сергеевич. И еще мечтаю о комсомольской работе. Очень нужно сейчас это дело. За молодежь нашу по-настоящему надо взяться.

Наталья Степановна выразительно посмотрела на Виру. Та весело фыркнула:

— Ты начинаешь, мамулечка, воспитывать меня даже взглядом!

— А ты, Вира, куда поступать будешь? — приглядываясь к подруге, спросила Надя.

— Подала в медицинский.

— Ну и зря! Надо обязательно в театральный. Способности у тебя есть, и внешность подходящая, — с горячностью сказала Надя.

— Предки уговорили, — с деланным смирением сказала Вира. — Папа уверен, что закулисная жизнь совратит меня с правильного пути.

— Ой, зря, зря! — упрямо повторила Надя.

— Не зря, Надюша, — вмешался в разговор Иван Сергеевич. — Была бы наша дочь такая, как ты, мы бы и возражать не стали. А у Виры в голове ветер… Я думаю, лучше будет так: поступит в вуз, станет принимать участие в самодеятельности. Окажется талант — выйдет на большую сцену.

— А тебе, Вира, медицина нравится?

— Мне? — Вира снова пожала плечами. — Мне все равно. Я бы с удовольствием никуда не поступала. Но уж если так нужно, пожалуйста.

— Ну зачем же «нужно»? — растерянно сказала Надя. — Поступай тогда на работу.

— Что ты, Наденька, куда же ей без профессии! — запротестовала Наталья Степановна. — Да и грех в наше время неучем оставаться.

— А зачем же насильно? — недоумевала Надя. — Она поработает, столкнется с людьми, с жизнью и поймет, к чему у нее призвание.

Иван Сергеевич заметно помрачнел. Он встал и хотел уйти, но в дверях остановился и раздраженно сказал:

— Вире никто не запрещает пойти учиться туда, куда она желает. Но учиться-то она не хочет!..

Надя опустила глаза. Ей было стыдно за Виру, за отца, который так говорит о своей дочери.

А Вира сидела, чуть улыбаясь, приподняв голову и поглядывая на свое отражение в стекле серванта. Можно было подумать, что речь шла совсем не о ней.

«Зачем он завел этот разговор при посторонних?» — с неудовольствием подумала Наталья Степановна.

В один из вечеров Вира снова позвонила Берегову.

— Мне опять скучно, Федор Павлович, — капризным голосом пожаловалась она. — Расскажите что-нибудь интересное.

Берегов рассказал несколько не очень остроумных прибауток, пожурил девушку за безделье, просил позванивать и повесил трубку. Он куда-то торопился.

Разговоры по телефону Виры и Берегова продолжались почти ежедневно на протяжении месяца, и наконец в разгар весны была назначена встреча.

Вира уже знала, что Федор Павлович — профессор археологии, заведующий кафедрой одного из столичных институтов.

В гости к Берегову Вира собиралась с особенной тщательностью. Ей хотелось быть в этот вечер строгой и скромной. Она взбила высокую прическу, надела синий костюм, туфли на шпильках цвета беж, натянула перчатки, взяла сумочку такого же цвета, как и туфли. Прежде чем выйти из квартиры, она остановилась перед зеркалом и еще раз осмотрела себя с ног до головы.

У дверей Берегова Вира задержалась, перевела дыхание — не то от волнения, не то оттого, что быстро поднялась на третий этаж, — и решительно нажала кнопку.

Дверь открыла молодая черноволосая женщина.

— Дома Федор Павлович? — спросила Вира и подумала: «Кто это — домработница или жена?»

— Федор Павлович, к вам! — повысив голос, сказала женщина и, неприязненно взглянув на Виру, скрылась за дверью.

Из другой комнаты вышел улыбающийся Берегов. Он был среднего роста, полноватый, холеный. Лицо его было моложавое, румяное, без морщин, с правильным носом и голубыми ясными глазами. Он был без пиджака, в белой с черными клетками рубашке, заправленной в брюки, и в черном галстуке.

— А, Аллочка! Скучающая девушка! Вот я и не ошибся, такой вас и представлял! — громко заговорил Берегов, благоухая духами и помогая Вире снять пальто. — Ну, проходите, пожалуйста, проходите.

Взглядом тонкого ценителя женской красоты он осмотрел Виру и был удивлен ее безупречной внешностью.

Они вместе вошли в просторный кабинет, немного мрачноватый от темных портьер, закрывающих часть окон. У стен стояли старинные черные кожаные кресла с высокими спинками и диван. На письменном столе по бокам лежали стопки книг, а середину его занимала смятая газета с осколками глиняных горшков. Стены были увешаны фотографиями, изображающими работы на раскопках. На полу, возле дивана, белела шкура северного медведя. С нее, недоверчиво глядя на девушку, поднялся розоватый дог, но сейчас же, успокоившись, растянулся снова.

Берегов усадил Виру в кресло, положил ей на колени коробку шоколада, сказал:

— Ну, теперь, милая девушка, будем знакомиться. — И он стал расспрашивать Виру о ее родителях, школе, друзьях, о всей прошлой жизни.

Вира рассказывала откровенно, ничего не скрывая. Она даже не умолчала о злосчастном случае в день Первого мая, о двухлетней жизни в Сибири и под конец призналась в небольшой хитрости. Она вовсе не Аллочка, а Вира.

Федор Павлович еще не знал, как вести себя с Вирой. Он приготовил для встречи бутылку вина, но ограничился только шоколадом.

Подав пальто Вире, Федор Павлович все же отечески поцеловал ее в лоб, заставил взять коробку с шоколадом домой и проводил до лестницы.

В эту встречу не только он многое узнал о Вире, но и Вира немало интересного узнала о нем. Федор Павлович имеет под Москвой дачу с большим фруктовым садом. Жена его умерла около десяти лет назад. Молодая черноволосая женщина, которая так неприветливо встретила Виру, его сноха. Вместе с ним в квартире живет еще его сын, инженер, и шестилетний внук. Сын его на два года уехал на Север в командировку.

…Наталья Степановна сидела в столовой в качалке под торшером и читала книгу, когда вошла Вира с нарядной коробкой шоколада в руках.

— Мамулечка, — весело сказала Вира, обнимая мать, — я случайно познакомилась с одним профессором, сейчас была у него в гостях и хочу на днях пригласить его к нам.

Наталья Степановна в волнении приподнялась:

— Какой профессор, Вира? Где познакомились?

Вира чистосердечно рассказала все матери.

Наталья Степановна разнервничалась. Войдя в кабинет к мужу, она передала ему весь разговор с дочерью.

— Вира ведет себя последовательно, — сказал Иван Сергеевич, прохаживаясь по кабинету. — Она искала выгодного жениха и напала на него. Чему же ты удивляешься? Профессор. Большая квартира. Дача. В будущем хорошая пенсия. Чего же еще ей нужно? Вот если бы ты сказала мне, что наша дочь увлеклась наукой, или поступила на работу, или даже полюбила студента-голодранца, я бы этому удивился. А это все, к сожалению, логично. Только моего согласия на брак со стариком не будет. И в своем доме я его не приму. Так и скажи ей! — повысил голос Иван Сергеевич.