Агния Кузнецова - Много на земле дорог

— Почти так и есть, — с горечью сказал Иван Сергеевич.

— Что за неуместная шутка, Иван? — рассердилась Наталья Степановна.

Но Берегов сделал вид, что ничего не слышал.

— Вот профессор просит твоей руки и сердца. Как ты сама-то думаешь? — В голосе Ивана Сергеевича слышалась издевка.

Вира сделала изумленное лицо и чуть отступила к двери в нерешительности. Берегов почтительно склонился перед ней, с подчеркнутой учтивостью сказал:

— Жду вашего ответа, Вира. Надеюсь, что вы составите мое счастье.

Вира совсем не так представляла этот момент в своей жизни. Присутствие родителей было лишним. Все это казалось каким-то старомодным и немного смешным.

— Я вам отвечу через три дня, — вспыхнув, сказала Вира и, не попрощавшись, выбежала из комнаты.

— Смущена… растеряна… — сказал Берегов.

— Естественное состояние для девушки, — попыталась оправдать дочь Наталья Степановна.

Иван Сергеевич молчал.

Вскоре после этого разговора на городской квартире Берегова праздновали свадьбу.

В белом нейлоновом платье, в фате, с белыми цветами на распущенных волосах, Вира походила на прекрасную сказочную фею. От нее невозможно было оторвать глаз. Она сидела за столом рядом с Федором Павловичем. Он смотрел только на Виру, разговаривал только с ней, забывая про гостей. Если к нему обращались с вопросами, он отвечал нехотя, односложно.

Федор Павлович был счастлив, но в то же время мучительное беспокойство не покидало его. Не хуже окружающих он понимал то тревожное, что таила в себе разница в возрасте его и Виры.

Многие из его друзей осуждали его и даже не приняли приглашения на свадьбу. Умом он понимал, что они хотя и жестоки, но правы. Однако перебороть свои чувства к Вире, перешагнуть через них он не мог. С каждым днем он все сильнее и сильнее чувствовал, что живет, дышит, движется ради нее одной. «Ты эгоист», — говорил он сам себе и тут же отвечал: «Но скажи: где, когда любовь не бывает эгоистичной?» И без устали повторял всем известную фразу из «Евгения Онегина»: «Любви все возрасты покорны».

На свадьбе не было Ивана Сергеевича и Вареньки. Виру и Федора Павловича это не беспокоило, но гости отметили их отсутствие.

Налили первые рюмки. Тамада, пожилой худощавый инженер, товарищ Федора Павловича с юности, провозгласил тост за здоровье жениха и невесты, за их счастливую, дружную жизнь.

— Горько! Горько! — закричали гости.

Федор Павлович и Вира встали. Жених нетерпеливо потянулся к невесте, но руки его вдруг скользнули по ее фате, и он со стоном опустился на стул.

Произошло замешательство. Гости повскакали с мест, окружили Берегова. Его подняли, отнесли в спальню, уложили на кровать.

Пока дожидались приезда «скорой помощи», гости притихли, сидели в столовой и разговаривали шепотом.

О причине, вызвавшей приступ сердечной болезни, высказывались самые различные предположения.

— Выпил, наверное, сегодня больше положенного!

— Поволновался…

— Не в свои сани сел…

Сбросив фату и кое-как заколов на затылке волосы, Вира сидела у постели больного в нарядной спальне.

Прибыла «скорая помощь». В комнату уверенно, как в свой дом, вошла седоволосая полная женщина-врач и молоденькая медсестра с аппаратом для снятия электрокардиограммы. Следом за нею появилась испуганная Наталья Степановна.

Врач внимательно выслушала Берегова, задала несколько обычных вопросов. Кивнув в сторону столовой, где она заметила скопление людей, спросила:

— А что у вас происходило здесь?

— Свадьба, — одними губами сказал Берегов.

— Свадьба? — переспросила она. — Сколько же вам лет?

Услышав ответ Берегова, врач вскинула густые брови, молча покачала головой.

А медицинская сестра делала свое дело: она обернула руки и ноги больного эластичной повязкой, присоединила к ним провода аппарата и с невозмутимым лицом принялась нажимать какие-то кнопочки и рычажки. Аппарат гудел, на ленте выписывалась зигзагообразная линия работы сердца.

Тут же просмотрев ленту, врач села за новенький секретер, купленный Федором Павловичем для Виры, и долго писала рецепты. Протянув их Наталье Степановне, она объяснила, как пользоваться лекарствами, потом строго добавила:

— Электрокардиограмма не блестящая. Больному нужен полный покой.

— Может быть, увезти его в больницу? — спросила Вира.

— Ну, это как жена решит. — Врач повернулась в сторону Натальи Степановны, полагая, что именно она и была невестой на этой свадьбе.

Войдя в столовую, врач сказала:

— Придется разойтись, товарищи. Больному не до гостей. Ему нужен абсолютный покой.

Все получилось не так, как грезилось Вире в мечтах. Вместо легкой, веселой жизни нужно было ухаживать за больным, совершенно чужим ей пожилым человеком.

Всю ночь Вира пролежала в столовой на диване в слезах, с мокрым полотенцем на голове. Наталья Степановна бегала от дочери к Федору Павловичу, от него опять к дочери и к исходу ночи совсем сбилась с ног.

Утром Вира успокоилась, ненадолго уснула, но сейчас же вскочила и в записной книжке стала искать номер телефона Вареньки.

Незадолго до свадьбы Берегова Варенька с сыном перебралась жить к своей подруге, муж которой тоже находился в командировке. Вира с трудом разыскала нужный номер и попросила Наталью Степановну позвонить. Вира надеялась, что Варенька приедет ухаживать за Береговым. В этом одном она видела сейчас спасение для себя, хотя и боялась Вареньки больше всего на свете.

Наталья Степановна переговорила с Варенькой, и та пообещала сейчас же приехать проведать больного.

— Мама, а что, если увезти Федора Павловича в больницу?

— Дело твое, Вира, — ответила Наталья Степановна. — Я бы Ивана Сергеевича в таком случае в больницу не повезла.

— Но ты… другое дело! — пожала плечами Вира, присаживаясь к столу.

Она сдвинула немытую посуду, прислонила к чашке маленькое круглое зеркало и стала причесываться.

— Почему же я — «другое дело»? — с сердцем спросила мать, опускаясь на стул около Виры. — Я работаю, а ты совершенно свободная. Ты даже в вуз решила не держать экзаменов. Я думаю, что именно ты обязана ухаживать за больным мужем.

— Я терпеть не могу больных, — склоняясь перед зеркалом и укладывая волосы, негромко, чтобы не услышал Федор Павлович, сказала Вира.

— Какая же ты эгоистка! — воскликнула мать. — Ступай немедленно в комнату Федора Павловича, я уезжаю домой.

— Я не пойду к нему! — упрямо сказала Вира, и в глазах ее мелькнули слезы.

Наталья Степановна вышла в прихожую и стала одеваться. Она открыла дверь и столкнулась с Варенькой. Они холодно кивнули друг другу.

Вира обрадованно выбежала навстречу Вареньке, но та, не здороваясь с ней, направилась в комнату больного.