Агния Кузнецова - Много на земле дорог

И действительно, в тот вечер, когда Берегов приехал к Вершининым, Иван Сергеевич ушел из дому.

Федор Павлович вошел в квартиру к Вершининым надушенный, самоуверенный, веселый. Он преподнес Наталье Степановне букет цветов, сказал, что она очень молодо выглядит и ее можно принять за сестру Виры, поцеловал ей руку и сразу же расположил к себе.

Вира была очень хороша в тот вечер в новом платье цвета чайной розы, с живой розой в волосах — за нею Вира все утро носилась по Москве.

За полчаса до прихода Берегова к Вершининым забежала соседка.

— Извините, — оживленно сказала она Вире. — Мне привезли из Франции два флакона духов. Могу один уступить.

Она поднесла к носу пузатый маленький флакон с зеленоватой жидкостью и восторженно подняла глаза к небу:

— Божественно!

Вира приняла флакон из ее рук, понюхала. Запах ее не поразил. Но она тоже подняла глаза к потолку и повторила:

— Божественно…

Наталья Степановна долго принюхивалась к закрытому флакону.

— Ничего особенного. Наши отечественные не хуже! — попыталась возразить она.

— Наши?! Что ты, мама! Не проявляй невежества! — воскликнула Вира. — Нет в мире лучше парижских духов.

И Вира уговорила мать купить флакон духов по баснословной цене.

Вечером Вира сидела за столом рядом с Береговым и благоухала «парижскими» духами. А соседка в эти часы дома готовила очередной флакон «парижских» духов, соединяя «Красную Москву» с «Юбилейными».

За ужином Берегов предупредительно наливал в рюмки вино, любезно подносил закуски.

Весь вечер он с увлечением рассказывал о себе, о музеях, о раскопках на берегах Иртыша.

— А за границей вы бывали, Федор Павлович? — спросила Вира.

— Не бывал, — ответил Берегов. — Я не любитель заграничного туризма. Сейчас многие как с ума посходили. Рвутся за границу, по поводу каждой заграничной тряпки готовы источать восторги.

Наталья Степановна вспомнила покупку «французских» духов и мельком взглянула на Виру.

После ужина Вира включила проигрыватель. Веселые звуки фокстрота заполнили комнату.

— У меня сами ноги ходят! — улыбнулась Вира Берегову. С пластинкой в руках она пританцовывала около проигрывателя.

— Ну что ж, — сказал Федор Павлович, — отдадим дань вашей молодости.

Он встал, подошел к Вире и чуть склонил перед ней свою седую голову, приглашая на танец. Он оказался отличным танцором.

Вечер прошел весело. Прощаясь, Федор Павлович пригласил Виру, Наталью Степановну и Ивана Сергеевича в воскресенье к себе на дачу. Он просил передать привет Ивану Сергеевичу и искреннее сожаление о том, что не познакомился с ним.

В воскресенье, в условленное время, у дома Вершининых остановилась черная «Волга». Увидев ее в окно, Вира заторопила мать.

Они вышли на улицу. Открывая заднюю дверцу «Волги», Вира спросила:

— Машина профессора Берегова?

— Пожалуйте, — ответил пожилой круглолицый шофер в берете, с любопытством посмотрев на девушку.

Машина помчала их сначала по улицам Москвы, потом по шоссе, забитому грузовыми и легковыми автомобилями, и наконец вышла на лесные просторы.

Откинувшись на спинку сиденья, Наталья Степановна поглядывала на лес, обступивший дорогу, на велосипедистов, мчавшихся им навстречу, охваченных азартом соревнования. Она рассуждала сама с собой: «Не остановить ли дочь вовремя, не удержать ли ее от встреч с этим человеком? — И в то же время подумала: — Берегов производит хорошее впечатление. А Вира, видимо, не способна любить, так что старый муж ее тяготить не будет. Нет, не стоит вмешиваться, пусть сама решает свою судьбу».

А Вира в это время тоже думала о Берегове: «Нет, упускать такого жениха нельзя. Старый, обеспеченный муж будет баловать меня, выполнять любые желания. А там видно будет…»

Машина, свернув в тенистую аллею, остановилась у ворот дачи. Шофер выскочил, побежал во двор, открыл ворота, и «Волга» по шуршащей гальке подкатила к крыльцу одноэтажной каменной дачи.

«Чудесно! — обрадованно подумала Вира. — И все это будет моим: и дача и черная «Волга»! Здесь будет собираться веселое, молодое общество. Танцы, игры… можно даже фейерверки…»

Вира представила себя во всем белом, в белых перчатках, за рулем черной «Волги»… «Произведу неотразимое впечатление!»

На крыльце появился Федор Павлович. При ярком солнечном свете в белом костюме он казался старше и полнее, чем в первые встречи. Но аллейки сада, газоны с еще не распустившимися флоксами, георгинами, пионами отвлекли внимание Виры.

В глубине сада стояла беседка. В ней за столом сидела та самая темноволосая женщина, которая так неприветливо встретила Виру в ее первый приход к Берегову. Рядом с ней разбирал засушенные листья шестилетний хорошенький мальчик.

— Это Сашенька, мой внук, — сказал Федор Павлович. — Знакомьтесь. А это Варенька, Варвара Сергеевна, моя сноха.

Варенька привстала, протянула руку Наталье Степановне и сухо кивнула Вире.

— Коллекцию собираешь, Сашенька? — спросила Наталья Степановна.

— Коллекцию, — моментально отозвался Сашенька, радуясь, что на его работу обратили внимание.

— А это от какого же дерева листочек? — показала Наталья Степановна на длинный лист с серебристыми прожилками.

— Хотите, я вам покажу это дерево? — с готовностью сказал Сашенька.

— Покажи, покажи, дружок! — согласилась Наталья Степановна и пошла вслед за Сашенькой.

— Деда, и ты тоже! — с азартом закричал мальчик, увлекая за собой Берегова.

Вира осталась с Варенькой.

— Садитесь. Мне нужно поговорить с вами, — вдруг торопливо сказала Варенька, вытирая бумагой скамейку.

Вира села.

— На Федора Павловича зарится немало девушек, вот таких же, как вы! — сказала Варенька. — И я привыкла, что они то и дело появляются в доме. Но они чем-то не устраивали Федора Павловича и уходили ни с чем. Вы интересная девушка, и он может вас приобрести в жены.

Вира вспыхнула, гордо подняла голову, но промолчала.

— Я учительница, — продолжала Варенька. — Я хорошо знаю ваших сверстников. И вас тоже вижу насквозь. Вот мне и хочется сказать вам: одумайтесь! Не продавайте себя. Не губите свою молодость. Она невозвратна. Радость общения со сверстниками, радость труда и, наконец, радость любви ничем не заменишь. Деньги, квартира, машина, дача — ничто в сравнении с подлинным счастьем. Ему шестьдесят три года. Он дедушка. А вам, наверно, восемнадцать. Что может быть общего между вами?

Вира возмущенно глядела на Вареньку. Ей хотелось как можно больнее обидеть ее.

— Вы боитесь, что Федор Павлович женится и лишит вас всех этих благ? — Она кивнула на сад и на дом. — Вы этого боитесь?