Агния Кузнецова - Много на земле дорог

Дома она прежде всего бросилась к письменному столу. Да, сберегательная книжка действительно лежала под серой папкой. Вира поспешно открыла ее на страничке с последней записью. «Ого! Сумма приличная, а ему, старому скряге, все еще мало», — подумала она и положила в книжку половину денег.

На другой день утром она пошла в сберегательную кассу. Впервые в жизни ей пришлось вносить деньги на хранение. Вдобавок деньги чужие, заработанные не ею. Она взяла квадратный листок приходного ордера и стала заполнять его.

В этот момент за стеклянной перегородкой зазвонил телефон. Контролер сберкассы, черноволосая женщина, с горячностью стала кому-то объяснять:

— Но послушайте, у нас нет его доверенности. Как же я могу выдать вклад? Справки тут никакие не помогут. О чем же вы думали раньше? Нужно было открыть свой лицевой счет, иметь свою книжку, и все было бы просто…

Вира прислушалась к объяснениям контролера и вдруг подумала: «Но у меня тоже нет доверенности и, если потребуется, я не смогу получить ни одной копейки».

Она переписала бумажку на свое имя и, подавая ее контролеру, сказала:

— Откройте новый лицевой счет…

Наказ мужа о том, чтобы половину денег внести в сберкассу, был выполнен, но хозяйкой денег оставалась она сама.

Посещение родителей Вира не считала приятной обязанностью и старалась делать это как можно реже.

Но родители оставались родителями.

Едва она вошла, как мать бросилась ее целовать. Из кабинета вышел отец и сухо приложился к ее волосам. Отец не умел кривить душой. Он разочаровался в своей дочери и охладел к ней.

— Ну, как здоровье профессора? — осведомился отец. Он всегда называл Берегова так, желая подчеркнуть этим, что брак состоялся только в связи с положением Федора Павловича.

— Лежит, — равнодушно сказала Вира.

— Лежит и будет лежать. Возраст такой. Вон твой дед тоже лежит.

— Ты надолго к нам, Вирочка? Пообедаешь с нами? — как всегда, торопилась сгладить резкость мужа Наталья Степановна.

— Я на минутку, мама…

— Ты спешишь, у тебя есть дела? — насторожился отец.

— Я учусь на курсах шоферов, — с гордостью сказала Вира.

— Это неплохо, — осторожно одобрил Иван Сергеевич.

Вире стало приятно от слов отца.

— Ну, посиди хоть минуточку, — попросила Наталья Степановна.

Она обняла Виру, новела в столовую. Туда же пришел и отец. Все трое сели за стол.

— Если торопишься, обедать не будем, а только поговорим. Хорошо?

— О чем же говорить, мамочка? Опять начнете меня воспитывать?

— Бесполезны, мать, всякие разговоры! — поднимаясь из-за стола, со вздохом сказал Иван Сергеевич. — Стыдно перед людьми. Ты трутень, Вира, понимаешь ты это или нет?

Вира вскочила, топнула ножкой, но каблучок-шпилька подозрительно треснул, и она, осторожно ступая, порывисто вышла из комнаты.

Некоторое время Иван Сергеевич и Наталья Степановна молчали, каждый по-своему расценивал разлад с дочерью. Иван Сергеевич подошел к окну, взглянул на пустынную улицу и сказал дрогнувшим голосом:

— Остались мы одни, будто и не было у нас дочери.

Наталья Степановна заплакала, пряча лицо в шелковый платок.

Вира вышла из раздевалки. Она остановилась у воды, от которой поднимался чуть горьковатый запах хлорки. Стройная, в белом купальном костюме, облегающем крепкие бедра и высокую грудь, Вира стояла и с удовольствием вглядывалась в свое отражение в воде.

Женщины, оказавшиеся здесь, смотрели на нее с нескрываемой завистью.

Она вытянула руки, сложила их, нырнула и появилась почти на середине бассейна.

— Плывите сюда, девушка! — весело, наперебой кричали три молодых человека.

Вира обратила внимание на одного из них, очень смуглого, черноглазого и широкоплечего, но не ответила им и поплыла в другую сторону.

Когда после купания она вышла из бассейна, то на аллейке молодого сада, у зеленеющего газона, увидела тех самых юношей, которые приглашали ее плыть к ним. Тот, которого Вира заметила в бассейне, равнодушно взглянул на нее и отвернулся, но Вире запомнился его взгляд, высокий рост и открытое, мужественное лицо.

Она думала, что молодые люди заговорят с ней, но они лишь проводили ее молчаливыми взглядами.

На следующий день Вира поехала в бассейн с большей охотой.

Она не ошиблась в своих расчетах. Три товарища опять были здесь.

Она намеренно близко подплыла к ним и, раскинув руки, лежа на воде, устремила взгляд в открытое голубое небо.

Мельком она видела, как тот, ради которого все это делалось, повернулся и поплыл от нее.

Но, когда она вышла из бассейна, юноши снова ждали ее на аллейке молодого сада.

— Простите, как вас зовут, девушка? — спросил один из них, в берете, в непомерно узких брюках и коротком пальто.

— Уделите нам минутку внимания! — сказал другой, широколицый, с васильковыми глазами.

Третий промолчал.

Знакомство состоялось. Вира узнала, что все трое были студентами пятого курса Сельскохозяйственной академии имени Тимирязева.

Тот, на кого она обратила внимание, назвал себя Йожефом, а товарищи звали его просто Ежиком. Он родился в Венгрии, в семье советских дипломатов, и родители назвали его так в честь друга своего, венгерского коммуниста.

Йожеф глядел на Виру равнодушным взглядом. Казалось, ее красота не произвела на него никакого впечатления.

А Вира упорно приглядывалась к нему. Он все больше и больше нравился ей и своим высоким ростом, и широкими плечами, и упрямым, выдающимся вперед раздвоенным подбородком. Ей почему-то становилось немного страшно, когда она смотрела в глаза Йожефа — необыкновенно черные, без блеска, в густых и длинных ресницах.

Теперь Вира встречала Йожефа в бассейне по три раза в неделю. Он был вежлив, приветлив, но равнодушен, и это равнодушие вначале удивляло ее, потом возмущало, а затем стало доставлять просто боль.

Она поняла, что пришел ее черед. Она полюбила. Вся жизнь сосредоточилась на Йожефе. Ей хотелось быть красивой только для него. Она наряжалась и думала, понравится ли ему это платье, эти туфли, эта шляпка. А он, казалось, ничего не замечал.

В те дни, когда они не встречались в бассейне, Вира подъезжала к сельскохозяйственной академии и часами сидела в машине или прогуливалась, не выпуская из виду главный вход в здание.

Однажды она встретила Йожефа. Он торопливо шел с охапкой книг под мышкой и не заметил Виру. Она загородила ему дорогу, и он невольно толкнул ее.

— Извините… Здравствуйте! — сказал он серьезно, без улыбки. — Что это вы Делаете около нашей академии?

— Вас жду, — так же серьезно сказала Вира и вызывающе добавила: — Вот соскучилась и жду…

— Шутите! — улыбнулся Йожеф, внимательно поглядев на Виру. Казалось, только сейчас он заметил и красоту ее и то, что Вира к нему расположена.