Агния Кузнецова - Много на земле дорог

— Ежик! Ты что же не подождал меня? — послышался звонкий голос, и около Йожефа остановилась маленькая, изящная девушка, похожая на белочку, с хорошеньким хищным личиком. Она улыбнулась, обнажая мелкие острые зубки.

Вира отступила, с ненавистью взглянув на девушку.

— Я пошутила, Йожеф. Я жду подругу, — сказала Вира, пропуская мимо себя Йожефа и девушку.

Соперниц Вира не боялась. Она была уверена, что ее красота победит.

В следующий день в бассейне Вира встретила товарищей Йожефа, но самого Йожефа не было.

Вира дождалась студентов в садике, на скамейке, и, будто бы между прочим, играя яркой нейлоновой сумочкой с купальным костюмом, спросила:

— А что же нет с вами вашего третьего друга?

— У него кончился абонемент, а покупать новый нет смысла, на носу госэкзамены, — объяснил один из юношей.

Вира тут же пригласила обоих студентов к себе. Они с радостью согласились вечером быть у нее.

Широколицего студента с волнистыми волосами цвета спелой ржи и с васильковыми глазами звали Ваней. В отличие от своего товарища, Влади, Ваня не признавал последней моды. «По последней моде из века в век одеваются легкомысленные люди», — говорил он и носил широкие брюки. Владя, наоборот, яростно придерживался моды. Поэтому его прямые, давно не стриженные волосы небрежно покрывали шею, а брюки обтягивали тонкие, кривые ноги. Маленького роста, с бабочкой на шее, в оранжевом берете, он напоминал карикатуру на стиляг и вызывал улыбку у тех, кто видел его впервые.

Владя и Ваня считали Виру дочерью профессора Берегова. И Вира не разубеждала их. Оба они увлеклись Вирой, и каждый считал, что именно он покорил ее сердце.

Владя умел бойко играть на рояле различные танцы и легкие романсики. У Вани был приятный домашний тенор. Он пел чаще всего арию Вакулы из «Черевичек». Но это была слишком серьезная музыка для Влади, он не мог аккомпанировать товарищу. Поэтому Ваня садился за рояль, пел и брал странные, диссонирующие пению аккорды.

Для того чтобы не вызвать подозрений Тони, Вира приглашала на эти вечера свою новую знакомую — Олесю, продавщицу из комиссионного магазина.

Олеся всегда носила юбку и кофточку. Юбка у нее была настолько узка, что непонятно было, как она переставляет ноги. Кофточка обтягивала ее некрасивые худые плечи и впалую грудь. Олеся носила высокую прическу из взбитых волос. Внутрь прически она закладывала старый чулок, но об этом, разумеется, никто не догадывался. Огромная прическа поразительно не шла к ее затянутой червякообразной маленькой фигурке и худенькому, острому лицу. Но так требовала мода, и Олеся уродовала себя ради нее.

В течение месяца эта компания собиралась у Виры и, наконец, наступил тот долгожданный вечер, когда вместе с товарищами появился Йожеф.

— Вира, к тебе! — крикнула из прихожей Тоня.

И Вира со скучающим видом пошла встречать уже порядочно надоевших ей студентов. Она открыла дверь и увидела Йожефа. Вира растерялась от неожиданности и забыла поздороваться с Ваней и Владей.

Вслед за студентами пришла Олеся. Она заметила растерянность Виры и стала приглядываться к ней, удивляясь, куда исчезла ее обычная самоуверенность. Женским чутьем Олеся поняла, в чем тут дело, и следила за Вирой с наслаждением.

Ваня, как обычно, сел за рояль и запел арию Вакулы. Потом его сменил Владя и заиграл какой-то бурный фокстрот.

— Ну, что же вы не танцуете? — оглянулся он на Виру и Олесю.

Вира отрицательно замотала головой.

Потом все сели за стол. Ваня с Владей распечатали две бутылки шампанского.

Вира сидела за столом молча, прислушивалась к пошленьким и неумным остротам Влади, тут же забывая их.

Йожеф по-прежнему не обращал на нее внимания. Говорил он мало, улыбался сдержанно. Его безразличие обижало Виру. Был такой момент, когда слезы выступили у нее из глаз. Она украдкой попыталась смахнуть их, но вдруг поймала удивленный взгляд Йожефа. После ужина он подошел к ней.

— У тебя плохое настроение? Может быть, нам лучше уйти?

— Напротив, настроение отличное! — с вызовом сказала Вира. — Я хочу танцевать! — Она положила руки на плечи Йожефа и так взглянула в его глаза, что он растерялся.

Владя бросился к роялю, Ваня поспешно пригласил Олесю танцевать.

Гости разошлись после одиннадцати. Вира пошла провожать их. Но не прошли и двух кварталов, как стало заметно, что Йожеф и Вира стараются отстать от компании.

Прошло еще несколько минут, и они исчезли из виду. Олеся сказала своим спутникам:

— Теперь они просидят на бульваре до утра.

Йожеф и Вира действительно уселись на скамейке под деревом. Йожеф рассказывал о себе, о своем детстве в подмосковной деревне, где он вырос и на всю жизнь полюбил просторы полей и сельский труд. Именно поэтому он и решил пойти учиться в Тимирязевскую академию.

Вира почти не вникала в смысл его слов. Она прислушивалась к низкому голосу Йожефа, вглядывалась в темноту, в очертания его лица, ловила его взгляд. Ей хотелось придвинуться к нему поближе, положить голову на его плечо и смотреть, смотреть в звездное темное небо. Ей даже показалось в эту темную весеннюю ночь, — что она стала чище, душевно красивее.

А Йожеф с увлечением говорил о том, что скоро он защитит диплом и поедет работать на целину.

— И всю жизнь будешь в деревне?.. И тебе не будет скучно?

— Скучно? Что ты! Я буду работать.

Вира вспомнила Веселую Горку и подумала, что и там с Йожефом ей тоже, пожалуй, не было бы скучно.

— Ну что же все обо мне да обо мне? А какие планы на жизнь у тебя? Я слышал, твой отец тяжело болен и тебе не пришлось в этом году поступить в вуз?

Вира растерялась. Ей не хотелось лгать Йожефу, но сказать правду было страшно. Одно слово «муж» его могло оторвать от нее навсегда, и она решилась на ложь…

Теперь Йожеф приходил к Вире один и засиживался до утра. Тоня стала помехой этим встречам, и Вира отправила ее обратно к родителям, сказав Наталье Степановне, что Федор Павлович велел жить экономно.

— Я хочу танцевать! — Вира положила руки на плечи Йожефа…

Йожеф видел многие недостатки Виры, но он чувствовал ее искреннее отношение к себе и был уверен, что Вира станет другой.

Любовь не мешала ему работать над дипломом, наоборот, она его торопила и вдохновляла. Он мечтал получить назначение в Сибирь и уехать туда вместе с Вирой.

Однажды вечером они сидели в комнате на диване, не зажигая огня. Окно было открыто, и уличные фонари освещали блестящие спинки дивана и кресел.

— Отец твой, видимо, любит уют, — кивнул головой Йожеф на мебель.

— Возможно! — уклончиво ответила Вира, вспоминая свою беготню по магазинам и Олесю, которая за особую плату «устроила» ей некоторые покупки.