Яков Ершов - Журавли над школой

Вскоре деревья опять наполнились соками и зазеленели. Они и по сей день зеленые стоят — и зимой и летом — и шумят тихонько, переговариваясь между собой: «Шу-шу, молодец дятел, спасибо ему».

Так дятел лес спас. Он и сейчас часто в тот лес прилетает, проверяет, не завелись ли опять где червяки-короеды, не нужна ли деревьям его помощь. Если заметит где непорядок, постучит по дереву, вытащит червяка и опять улетит. И тихо тогда в лесу, спокойно. Ничто деревьям не угрожает. Гулять можно сколько хочешь.

Послушал кот, послушал и согласился, что дятел молодец. Не будь его, погиб бы лес и негде было бы гулять маленьким детям и стареньким бабушкам и дедушкам. Да и ему, коту, негде было бы на травке поваляться.

— Раздумал я дятла есть, — сказал кот. — Пойду лучше еще посплю. Теперь я не буду бояться стука, буду крепко спать.

И кот поднял хвост трубой, замурлыкал и пошел на лужайку, лег там на солнышке, свернулся калачиком и уснул. А дятел еще долго стучал. Тук-тук! Тук-тук! Это он лес проверял. Не завелись ли в нем червяки-короеды.

Земляники в тот день попадалось нам много. Что ни полянка, то словно усыпана красными ягодами. Гриша собирал, конечно, медленно, больше давил ягоду, но я и за него успевал… Оставлю его где-нибудь на поляночке, а сам немного вперед уйду. И беру, и беру. Одно удовольствие.

Только стал я замечать, что кто-то впереди меня идет и ягоду собирает. Неровно выбирает, видно, спешит, но все же я попадаю уже не на свежее место. Стал я присматриваться. Смотрю: один раз мелькнула меж кустов фигурка, другой. Прибавил я шагу, вышел на опушку и вижу, сквозь кусты парнишка с лукошком быстро так, быстро ягоду рвет. И что-то показалось мне в нем знакомым. «Да это ж Мишка!» — думаю. И кричу: «Мишка, иди сюда!»

Как он подхватится, как стреканет. Я — за ним. Догнал бы. Недаром же в школе Держу первое место по бегу. Но тут сзади раздался истошный вой. Это орал Гришка. Пришлось вернуться. Успокаиваю своего паренька:

— Ну чего ты, Гриша, разорался? Из-за тебя я, может быть, важное дело проворонил.

А Гриша все еще хнычет:

— А зачем ты от меня убежать хотел. Мне в лесу страшно.

— Ну не плачь, не плачь. Хочешь, я тебе сказку расскажу?

— Какую? — сквозь слезы спрашивает Гриша.

— Про белочку. Вон про ту, что на дереве прыгает.

Гриша посмотрел, задравши голову вверх, и закричал:

— Правда белка! Давай ее поймаем.

— Нет, Гриша, — говорю я ему. — Нам белочку не поймать. Она шустрая.

Гриша с любопытством посматривает на вершину дерева.

— Я тоже шустрый, — не соглашается он с моими доводами. — Помнишь, я вчера лягушку поймал.

— Так то лягушка…

Но Гриша не сдается.

— А если потрясти, — предлагает он, — белочка вниз упадет и мы поймаем ее.

Он начал изо всех сил трясти березу. Белочка проявляет беспокойство. То опустится немного, то еще выше поднимется.

— Ага! — торжествует Гриша. — Вот видишь. Сейчас она упадет.

Белочка мечется вверху в поисках спасения. И вдруг — прыг! Только пушистый хвост мелькнул в воздухе, и на березке уже никого нет. Белочка на соседней осине. Сидит, прижавшись к стволу, и вниз посматривает. Будто дразнится: «Что, взяли?»

Гриша разочарованно смотрит то на вершину дерева, то на меня. Ведь он так раскачал березку, что белочка еле держалась на ней. Казалось, вот-вот и упадет прямо нам в руки. И вдруг все пропало.

— Нам белочку не поймать, — снова говорю я. — Видишь, какой у нее пушистый хвост.

— А зачем ей пушистый хвост? — спрашивает Гриша.

— Я же тебе обещал сказку рассказать. Вот слушай.

Раньше у белочки пушистого хвоста не было. И очень беспокоили ее волки и шакалы. Только она вниз спустится, чтобы на другое кедровое дерево перебраться и свежими орехами полакомиться, а волк тут как тут, ее поджидает. Тяп! И нет белочки. Или хвост оторвет, или лапу помнет. И пошла тогда белочка к царю зверей — льву с жалобой. Мол, так и так, от волка проходу нету. Самая вкусная пища моя наверху, на деревьях. Кедровые орехи. А чтобы с дерева на дерево перейти, приходится вниз спускаться. Накажи ты волка, чтобы он меня не обижал.

Подумал лев и говорит: «Волка я наказать не могу. Нет у меня такой силы. А тебе помогу. Я твой хвост так расчешу, что он пушистым станет, и ты легко сможешь с дерева на дерево перепрыгивать. А волк будет внизу только зубами от злости лязгать». Белочка обрадовалась, что наконец-то от своего злейшего врага избавится, и согласилась.

Всю ночь расчесывал лев белочкин хвост частым гребешком. Ни на минуту глаз не сомкнул. Зато к утру хвост у белочки стал пушистым, воздушным. Забралась она на сосну, и прыг на соседнюю березу. Легко перепрыгнула, не упала, потому что хвост пушистый ее в воздухе поддерживал.

— Спасибо! — крикнула она льву и помчалась в свой кедровый лес орехами лакомиться.

Гриша стоял, задумавшись, поглядывая на вершину дерева, где все еще резвилась белочка.

— Про льва это ты сейчас придумал, — задумчиво сказал он.

— Почему?

— Потому что это неправда.

— Это же сказка, — ответил я. — А в сказке всегда есть доля правды. Вот, например, посмотри: у белочки пушистый хвост, и он помогает ей перепрыгивать с дерева на дерево. Это же правда.

— Правда, — согласился Гриша, и мы пошли с ним в лес добирать ягоды в лукошко, оставив белочку в покое.

Вскоре лес посветлел, и мы вышли к обширному кочковатому болоту.

— Заблудились, — захныкал Гриша.

— Ничего, — успокоил я его. — Это болото мне знакомо. Его у нас Журавлиным зовут. Давай на журавлей посмотрим.

— Давай.

Мы уселись на пенек и тут же увидели журавлей. Один из них шагал по болоту, а другой стоял в воде на одной ноге и, наклонив голову, высматривал что-то между кочек.

— Это он лягушку подстерегает, — пояснил я.

— Какой долговязый, — сказал Гриша. — А ноги и шея тонюсенькие.

— Эти журавли мне известны, — похвастал я. — Каждую осень, направляясь в теплые края, они пролетают над нашей школой и кричат: «Кур-лы, кур-лы», а мы смотрим на них в окно.

Гриша с завистью уставился на меня:

— Хорошо вам.

Мне показалось, что Гриша похудел. И с личика сдал, и щечки бледненькие. «Конечно, — думал я, — без маминой заботы и ласки любой похудеет. А тут парнишка и вовсе в чужих людях». И решил я Гришу подкормить. Метод возбуждения аппетита был у меня освоен в совершенстве. На первый план выдвигались сказки. А у меня их в запасе теперь было немало. Я нередко забегаю теперь к бабке Анисье и пополняю свою общую тетрадь.

Итак, я достал с загнетки котелок щей, а на горячую еще плиту поставил разогревать кастрюлю с манной кашей. Есть щи Гриша категорически отказался. Кричит: не люблю щи, и все тут. Тогда я достал из шкафа свою общую тетрадь с записями, полистал ее, чтобы получше запомнить сразу несколько сказок, и говорю Грише: