Яков Ершов - Журавли над школой

— Чудак человек, так ведь я тебя не одни щи есть заставляю. А щи вместе со сказкой.

— С какой сказкой? — оживился Гриша.

— Ну, хотя бы сказкой про ежа. Ты ешь щи, а потом я тебе сказку расскажу.

— Нет, — заупрямился Гриша. — Ты сказал вместе. Я буду есть, а ты рассказывай.

— Договорились.

Слышал я, что давным-давно, когда только зарождалась жизнь на земле, у ежика колючек не было. И плохо ему жилось. Все его обижали. А защититься нечем. Ни зубов порядочных нету, ни быстрых ног. И увидел как-то еж клубочек репейника. Ткнул его носом и укололся. Вот, подумал он, мне бы такие колючки. А где их взять?

Пошел ежик в лес и наткнулся там на елку.

— Елка, — попросил он, — дай мне хоть маленько колючек. У тебя вон их сколько.

— Нет, — ответила елка. — Мне колючки самой нужны. Я через них от солнца пищу принимаю.

Погрустил ежик, поплакал, но делать нечего, пошел дальше. Вышел он в поле. Видит: шиповник растет и тоже с колючками.

— Милый шиповник, — попросил ежик. — Дай мне немножко твоих колючек. У тебя их лишку.

— Нет, не лишку, а в самый раз, — ответил шиповник. — Не могу я тебе их дать. Колючки меня защищают от врагов. Без них меня козы давным-давно бы уже съели.

Рассердился ежик и сказал:

— Ладно же! Если так, я сам себе отличные колючки выращу.

Вернулся он в свою норку, лег, и очень ему захотелось, чтобы назло всем его врагам выросли у него крепкие-прекрепкие колючки. Чтобы все зубы о них сломали. И приснился ежику сон. Будто бы подул сильный ветер. И понес он по полю иголки и колючки. Ежик и спроси:

— Ветер, куда ты их гонишь?

— Хочу где-нибудь пристроить, — отвечает ветер. — Где в канавку уложу, где в речку сброшу.

— Отдай лучше их мне, — попросил ежик.

— Возьми сколько хочешь.

Собрал ежик колючки и стал их на своей коже пристраивать. А они никак не держатся. Он их воткнет, а они падают. Больно стало ежику, и он проснулся. Проснулся и видит, что выросли у него на коже колючки. Маленькие пока, но все же колючки. Это потому они выросли, что он очень хотел их иметь. Обрадовался ежик и подумал: «Теперь-то я никого не боюсь».

И правда. С тех пор у всех ежиков вырастают колючки, которые помогают им защищаться от врагов.

Только я закончил сказку рассказывать, Гриша так хитро посмотрел на меня.

— А может, колючки у ежиков всегда были, — сказал он.

— Может, и всегда были, — ответил я.

За разговором с тарелкой щей мой парень управился. Тут же я поставил перед ним кастрюлю с кашей:

— Не будем тарелку пачкать. Так ловчее.

— Угу, — согласился Гриша, берясь за ложку. — Ну, давай.

— Сказку?

— Ага.

— Несознательный ты, Гриша, человек, — с укоризной произнес я. — Только о себе думаешь. А у меня друг, Мишка, где-то пропал, может, заблудился, помощи ждет.

— Не заблудится, — сказал Гриша. — Ты меня нашел, и его кто-нибудь найдет.

— Ты ешь скорее, а то совсем исхудал.

— А ты не обманывай. Обещал сказку, так рассказывай.

— Ох, лишенько ты мое. Слушай. Ты бабушку Анисью знаешь? У нее еще внучек Саша есть?

— Знаю.

Настояла бабушка Анисья, чтобы свозить Сашу в Прибалтику. Там и воздух чище, и купания в соленой воде полезны. И они поехали. Остановились в небольшом селе, окруженном со всех сторон сосновым бором.

Приехали они утром. После завтрака сходили к морю. А потом и в лес пошли. Бабушка не утерпела, спросила:

— Ну как, Саша, море? Большое?

— Большое, — ответил Саша. — Начало есть, а конца нету.

— А сосновый бор тоже интересен, — сказала бабушка. — Ты присмотрись к нему получше.

Саша стал присматриваться и видит на стволах сосен какие-то капельки застывшие, как слезинки.

— Что это? — спрашивает Саша.

— Слезы, — отвечает бабушка. — Вот так они, сосны, плачут.

— А разве сосны умеют плакать?

— Конечно, — говорит бабушка. — Они давно научились этому.

Было время, когда соснам жилось привольно на земле. Они только шумели на ветру, радуясь жизни и свету. И не умели плакать. Но однажды налетел на сосновый бор ураган. Он ломал вершины деревьев, как спички, переламывал толстые сучья, с корнем выворачивал столетние великаны. К утру от красавца бора остались кое-где торчащие оголенные стволы и изуродованные пни. И тогда сосны заплакали. Они плакали, и слезы их застывали на расщепленных стволах. Эти застывшие капельки играли на солнце и отражали в себе ту страшную картину, которую оставил после себя ураган.

С тех пор сосны стали плакать. Лось ли пробежит, заденет рогами молодую неокрепшую сосенку, из раны тут же начинает сочиться слеза. Плохой человек пройдет с топором, играючись ударит острым лезвием по стволу. К вечеру на этом месте уже сгусток застывших слез.

Саша подошел к большой сосне и пощупал запекшуюся на ее стволе слезу.

— Твердая, — сказал он.

— Это старая слеза твердая, — ответила бабушка. — Значит, обида и боль уже прошли, рана заживать стала. А ты подойди вот к этой сосенке. Посмотри, какая слеза на ее ране прозрачная и светлая, как стеклышко. Совсем недавно деревце повредили. Может, мальчишки-озорники. Видишь, рана острым ножом сделана.

Ночью Саша неожиданно проснулся и стал будить бабушку.

— Бабушка, бабушка, послушай, — твердил он. — Да послушай же!

— Что такое? — не поняла спросонья бабушка.

— Да ты прислушайся, — убеждал Саша. — Слышишь? Что это? Это сосны плачут?

Бабушка прислушалась.

— Правда твоя, внучек, — сказала она. — Сосны шумят и плачут. Может, браконьер прошел. Выстрелил, В зверя-то не всегда попадет, а уж в дереве-то пуля застрянет. Вот сосны и плачут. Больно им.

— А что, они всегда так по ночам плачут? — спросил Саша.

— Это когда им больно, они плачут, — ответила бабушка. — А когда радостно, весело, они звонко поют. Вот завтра пойдем в бор, может, и послушаем, как сосны роют.

Наутро было тихо и привольно в лесу. Слабенький ветерок раскачивал верхушки деревьев, и сосны пели, как скрипки. Саша сидел у тропинки и слушал их радостную, сладкую песню. Потом он подошел к раненой сосне, отковырнул от нее смолистую слезинку и завернул в бумажку.

— Зачем тебе? — спросила бабушка.

— Это я дома ребятам покажу сосенные слезы, — ответил Саша. — Чтобы не обижали они деревья.

Пока я рассказывал, Гриша всю кашу подчистил. Отложил ложку в сторону и говорит:

— Эта сказка про нас, про нашу улицу. На нашей улице драчуны-мальчишки все саженцы поломали. Только те почему-то не плачут.

Сказав это, Гриша схватился за живот.

В общем, когда пришла мама, Гриша уже лежал в постели и стонал. Мама побежала в аптеку напротив за лекарством. Но она оказалась закрытой.

— Сбегай в Костино, — попросила меня мама. — Может, там лекарство есть. Растолкуй все как следует.