Ходжанепес Меляев - Беркуты Каракумов [романы, повести]

Я сидел молча, следя за исчезающим в раме окна полем, но мысли мои были далеки от того, что я видел.

Вот как бывает, думал я, однажды скажет тебе кто-либо не очень лестные слова, и хочешь — обижайся, хочешь — нет; хочешь — за друга его сочти, хочешь — за врага, твое дело. Но если внимательно покопаться в себе и честно все проанализировать, то… Стоит только подумать, как сразу становишься уверен, что он прав. Вот и сейчас я переживаю подобные чувства. Могу сказать Шохрату: "Нет, дорогой, ты не прав"; могу обидеться на него, могу рассердиться, — словом, могу сказать все, что душе моей угодно. Но не лучше ли следовать поговорке древних: "У заики слово в конце"… Всегда можно найти и время, и причины, чтобы спорить с чем-то. Но к чему эти бессмысленные споры, когда человек пытается понять, где, когда и в каких случаях он дает промашку? Потерпи уж, выслушай… И если решишь, что ты все же не согласен с ним, что ж, дело твое…

Снова перед глазами раскинулись хлопковые поля. Участки, похожие на шахматные доски, были отделены друг от друга тутовниками, которые, в свою очередь, напоминали стариков в солидных мерлушковых шапках. Хотя эти тутовники и были обстрижены весною для шелкопряда, сейчас они снова начинали обретать свои формы…

Когда я сравнил их со стариками, мне в голову пришла еще одна мысль. Действительно, это просто удивительно — почему это так? Раньше… О, это было раньше… Мои молодые годы. Годы, когда я был еще мальчишкой… Все яшули и аксакалы казались более разговорчивыми; думалось, что они чаще давали наказы, наставления и советы. А теперь? Теперь они кажутся какими-то молчаливыми, что они с молодежью поменялись местами, — слушают рассказы молодых, поглаживая свои белые-белые бороды. Не говорят — права молодежь или нет, они лишь лукаво смеются глазами, слегка поглаживают усы и бормочут: "Ай, да ладно уж…" Почему это так?

— Шохрат, мне хотелось бы услышать: в чем, как тебе кажется, я не прав, что делаю не так?

— Я не хотел тебя обидеть. Я хотел сказать, что ты бываешь очень нерешителен. Хотя и не всегда. Порой ты действуешь смело, как в том случае с нашей Марал. Помнишь Баку, когда преподаватель пригласил ее в 88-ю аудиторию? Тогда ты показал себя настоящим мужчиной. Ты так тогда разговаривал с этим прохвостом! Молодец! А вот… в случае с Аллаяром Шировым зря отмолчался. Не должен был соглашаться и с Кандымовым. Нужно было бороться. Ведь дело не только в тебе. Ты же видел, что вышку доверили желторотому Гулдурды… А ты стал в позу или струсил…

— Извини, я перебью тебя. Я согласен. Но ведь и ты… В то время ты был секретарем комитета комсомола. Торе-ага старый коммунист, уважаемый человек… Но не будем трогать старика… Ты же знал об этом назначении. Почему не сказал тогда свое слово? Или считал, что это не твое, а только мое дело? А мне кажется, что тебе как секретарю комитета комсомола надо было в первую очередь вмешаться. Ведь решался вопрос о молодежи. И если молодежь гоняют с одного рабочего места на другое как футбольный мяч, то прямой долг комсомольских работников вмешаться. Речь идет не о раздаче должностей, прости за не очень подходящее слово, а о проблемах молодежи, которые должны быть вашими проблемами.

— Ты все сказал?

— Да…

— Все это правильно. Но позволь мне, прежде чем ответить тебе, рассказать притчу.

В старину один царь вызвал к себе своего главного визиря и приказал произвести салют в сорок пушечных залпов.

"Хорошо, мой государь", — ответил визирь и удалился.

Проходит некоторое время. Царь ждет салюта, по выстрелов нет. Проходит еще некоторое время — не слышно залпов. Разгневался царь. Вновь вызвал визиря:

"Почему не стреляют из пушек?" Поклонился ому до земли визирь и ответил с почтением:

"Мой великий государь! Позволь слово молвить. Существуют сорок причин, великий, позволь назвать их…"

"Что ж, говори, визирь".

И стал визирь перечислять все причины: мол, этого нет, другого нет. Тридцать девять причин перечислил. А потом и говорит:

"А сороковая причина, о наимудрейший, заключается в том, что у нас нет пушки…"

Помолчав мгновение, Шохрат продолжил:

— Тебе я не стану перечислять все тридцать девять причин, а назову сороковую — в те дни меня в Газ-Ачаке не было. Я в Ашхабаде диплом защищал. Обо всем узнал уже позже, после приезда. Специально ходил к Ата Кандымовичу. Но он сказал, что уже поздно, ничего переиграть нельзя. Мол; вышка не такси, в котором легко заменить одного водителя другим… Отправил меня ни с чем. А тут вскоре и случилась та авария… До сих пор горит…

Что ж, подумал я, значит, был человек, который пытался поддержать меня, которому судьба вышки была небезразлична. Иногда, оказывается, бывает приятно узнать, что ты не прав. На душе у меня прямо-таки посветлело, как светлеет безумный Джейхун, когда тают густые туманы.

Шохрат зашуршал спичками, закурил сигарету.

— Хочу спросить у тебя одну вещь… Но это дело личное… Понимаешь, ходят тут слухи, и если все это правда, то мне хотелось бы тебя предостеречь.

— В чем? Спрашивай. Мне нечего скрывать. Тем более от тебя.

— Речь идет о Наргуль. Наргуль Язовой — геологе. Говорят, у тебя с ней роман…

У меня по спине побежали мурашки. Неужели Шохрат мой соперник? А если нет — то почему "предостеречь"? И что за слухи? Почему "роман"? И откуда известно кому-то о моих отношениях с Наргуль? Скрывать мне, собственно, нечего. Да, эта девушка мне больше чем нравится. Как мне казалось, я ей тоже небезразличен. Но мы длительное время не виделись. Мало ли что могло произойти. Нет, не верю. И все же… Ведь уже так было… Эх, не везет…

— Что же ты молчишь? — словно издалека донесся до меня голос Шохрата.

Я смотрел на него, не зная, как выразить свои сомнения, и не решаясь спросить прямо.

— Что ты так смотришь на меня? Не хочешь — не отвечай. Ваши отношения… Постой. Да уж не думаешь ли ты, что я… Ха-ха-ха! — он рассмеялся, догадавшись по моему лицу, что попал в точку. — Прости, пожалуйста, Мерген, но ты так смотрел… Успокойся, у меня к Наргуль нет ничего… Девушка действительно симпатичная, но я тебе не соперник.

Тут меня как прорвало.

— Ну, Шохрат, напугал ты меня. Я и не знал, что кто-либо знает о наших… Нет, у нас, собственно, ничего такого не было. Не знаю, как и объяснить… Но она мне очень нравится, и не хотелось бы потерять ее. Ведь, ты знаешь, уже дважды у меня так случалось, что… Сначала моя бывшая жена, потом Марал… Удар справа, потом слева. Я уж подумал, что ты и Наргуль… Что я, как Гарачомак [49] Гарачомак — отрицательный персонаж из дастана Молланепеса "Зохре и Тахир", мешавший любви главных героев. , встал между вами… Я действительно как тот осел, что крутился на одном месте, — всюду кнут мерещится…