Ходжанепес Меляев - Беркуты Каракумов [романы, повести]

— Ш-шохрат, закрой сам ворота, — бормотал он заплетающимся языком. Уж не знаю, как он машину вел, а ворота, я думаю, он уже не смог бы закрыть.

Наутро хозяин встал все еще не в себе. Слегка пошатываясь, он подошел к торчащему посредине двора крану и сунул голову под холодную струю воды. Вид у него был помятый. Он умылся и хотел напиться из крана, но поперхнулся и закашлялся так, что я испугался за него. Беднягу просто вывернуло всего наизнанку. Смотреть на него было жалко. И противно. Наконец он успокоился. Еще раз умылся и провел расческой по мокрым волосам.

— Шохрат! — Голос у него был хриплый…

Я подскочил к нему:

— Да? Что-нибудь надо?

— Вымой хорошенько машину. И внутри, и снаружи. Как в прошлый раз.

— Хорошо.

Машина стояла у самого гаража. От пыли и грязи трудно было разобрать, какого она цвета. Уборку я начал с салона. Все-таки немного почище, чем снаружи. На полу, у заднего сиденья, валялись окурки, а коврик был покрыт коркой грязи. Я вытащил его из машины и стал вытряхивать. Тут я заметил на окурках ярко-красные ободки. Помада, догадался я. За спинку сиденья завалились две красивые шпильки. Такие же я видел у нашей учительницы русского языка. Она часто их поправляла: то вытащит, то опять воткнет в большой узел волос.

Шпильки я сунул в карман. Когда машина наконец блестела как зеркало, подошел Бегхан.

— Молодец, — оценил он мою работу.

В ответ я сунул ему в руки эти шпильки. Шамурадов глянул на меня красными, воспаленными глазами, а потом бросил быстрый взгляд на открытые окна веранды, увитой виноградом.

— Ты их никому не показывал?

— Нет.

Он хмыкнул, а потом, оглянувшись еще раз, быстро выбросил шпильки за калитку. Они исчезли на дно арыка.

В это время к нам подошла тетя Гульджемал, ведя за руку маленькую Бахар.

— Иди, доченька. Дядя Шохрат отведет тебя в садик… Тоже мне, нашла дядю.

Я взял девочку за руку и пошел к калитке, а Шамурадовы сели в машину и куда-то поехали. Но дороге в садик я все время думал о том, что открылось мне. Эти шпильки, сигареты в губной номаде… Ясно. Дело не в том, что он задерживается допоздна или выпивает. Может быть, и тетя Гульджемал видела в машине окурки с красным ободком?

С того дня и начались все приключения.

Утром Бегхан отвез тетю Гульджемал в университет. Вернувшись, он подозвал нас с Пиркули, вручил три десятки и, протягивая исписанный лист бумаги, сказал:

— Вот. Идите на Текинский базар и купите все по списку. В одиннадцать будьте на автобусной остановке. Я подъеду. Все ясно?

— Ясно.

Ровно в одиннадцать мы подошли к автобусной остановке, расположенной с восточной стороны базара. Тяжелые сетки оттягивали нам руки. Скорее бы погрузить их Бегхану в машину. Мы оглядывались по сторонам, пытаясь разглядеть знакомые "Жигули". Перекладывая сетки из одной руки в другую, растирали занемевшие пальцы. Бегхана не было. Приходили и уходили автобусы, приезжали и отъезжали легковушки. Мы с тоской поглядывали на вывеску "Сувлар — Разводы" у киоска, от которого протекал тоненький ручеек, образуя небольшую пыльную лужицу. Вокруг нее крутились шустрые воробьи и медлительные горлицы. Они бродили по луже, приподняв крылья от жары и то и дело опуская клюв в мутную воду до самых глаз. Было видно, как вибрирует горлышко птицы, глотавшей воду. Становилось чуть ли не завидно.

— Шохрат, мы сигналим, кричим, а вы все не слышите.

К нам подходил Бегхан. Заглядевшись на птиц, мы и не заметили, как он подъехал.

— Давайте сюда сетки. Вы всё купили?

—Да. — Мы подошли к "Жигулям". Б машине сидел мужчина лет сорока и молодая девушка, просто красавица.

Бегхан открыл багажник, чтобы положить наши покупки, но сделать это было не так просто. Почти все пространство занимали бутылки: шампанское, коньяк и целый ящик с пивом…

Избавившись от груза, мы уже хотели уйти, но Шаму-радов жестом остановил нас.

— Эй, холостяки, давайте быстро в машину. Прихватим и вас с собой.

Голос у Шамурадова был бодрый, веселый — редко мы видели его таким дома.

Переглянувшись, мы молча сели на заднее сиденье, чуть потеснив черноглазую красавицу. Заметив, что машина направилась к северу, мимо аэропорта, мы поняли, что едем на озеро. Что касается меня, то я обрадовался. Дома, у себя в ауле, летом я не вылезал из воды. Здесь, в Ашхабаде, жара на меня действовала угнетающе, и я тосковал по родной реке. При одной только мысли, что скоро я смогу залезть в воду, мне стало легче.

— И как зовут наших молодых друзей? — спросил сидевший рядом с Бегханом мужчина.

— С краю — Шохрат, а в серединке — Пиркули…

— Пиркули — старинное имя. А у вас более современное, ко тоже красивое, — улыбнулась мне девушка. Говорила она, мешая русские и туркменские слова.

Мы с Пиркули смущенно молчали. Нашу соседку никто не представил, хотя мне было интересно узнать, как ее зовут. Разговор прервался.

"Жигули" обогнали несколько машин и мотоцикл с коляской, из которой торчали удочки. Навстречу нам промчался полупустой автобус с обозначением маршрута "Озеро".

Мы проехали по бетонному мосту через канал на асфальтированную дорогу, вдоль которой рос тутовник, сейчас весь серый от пыли, и оказались на небольшой возвышенности. И вот перед нами синий палас озера. По его поверхности туда-сюда сновали катера и лодки. В нагретый воздух, пропитавшийся запахом прелого камыша, рыбы и болотной типы, вплетался свежий влажный ветерок. Ближайший берег был явно "перенаселен". Бегхан же искал место подальше от людских глаз. Наконец он облюбовал заросли тальника:

— Лучше места нет я в раю! Давай, ребята, выгружай провизию.

Судя по всему, в этом "раю" побывало уже немало народу: в камышах поблескивали пустые бутылки с импортными наклейками, жестяные консервные банки, в траве запутались клочки промасленной бумаги, виднелись окурки, пробки от бутылок. Черные проплешины с закопченными кирпичами свидетельствовали о том, что здесь отдыхали любители шашлыка.

— Молодежь, берите из багажника брезент, вытряхните его где-нибудь подальше и постелите вон там, в тени, — кивнул Бегхан в сторону ветвистой ивы.

Пока мы вытряхивали и расстилали брезент, вытаскивали и раскладывали продукты, девушка и знакомый Бегхана разделись и предстали пред обществом в купальных костюмах. О чем-то оживленно разговаривая, они зашли в воду. Их примеру последовал и Бегхан.

Наконец вся троица вышла из воды… Я боялся поднять глаза на девушку и сидел в отдалении, делая вид, что разглядываю противоположный берег озера. Пиркули, опустив голову, ковырял пальцем ноги землю перед собой.

Усевшись полукругом на край брезента, купальщики вспомнили наконец-то про нас.