Ходжанепес Меляев - Беркуты Каракумов [романы, повести]

Девушки переглянулись улыбаясь. Аллаяр торопливо закричал в микрофон:

— Не болтай чепухи, Алимирза, геологи слышат и говорят: "Приедем, заставим взять керн!"

— Ой-ей-ей! Пусть пощадят сегодня! Сейчас наверстываем простой из-за долота. Не пальцем же бурить! Гоним, трудимся до седьмого пота… Объясни геологам!

По требованию геологов надо через каждые пятнадцать — ‘ двадцать метров проходки брать пробу грунта — керн. А легко ли его взять: надо остановить бурение, вытащить все трубы, прикрепить вместо долота колонковую или керновую трубку и затем все сооружение снова отправить вниз, на глубину тысячи или двух тысяч метров, взять столбик грунта керновой трубкой и опять все тащить наверх. Для такой процедуры надо не меньше шести-семи часов. Не зря буровые мастера морщатся и чешут затылки, когда говорят, что надо взять керн!

Признаться, я почти не слышал разговоров в вагончике: глядел в окошечко на буровую. И увидел: стоявшие у скважины внезапно замахали руками, задвигались, стали кидать вверх каски, шапки. В полубеспамятстве я обнял разом обеих девушек и заорал:

— Газ! Газ пришел! — И выскочил из вагончика, точно мной выстрелили из пушки!

У скважины меня перехватил Будулай и закружил, восторженно крича:

— Газ, мастер! А у нас газ! Ура!!!

Следом подбежал Аллаяр, и мускулистый красавец цыган подхватил его, крупного, толстого, и, точно ребенка, стал подкидывать, все так же возбужденно вопя:

— Газ пошел, начальник! Газ! Ура-а!

Аллаяр Широв одной рукой придерживал шляпу, — видно, боялся обронить, — а другой лупил Будулая по спине, тщетно взывая:

— Хватит! Довольно! Отпусти, медведище!

Девушки звонко хохотали, глядя на беспорядочное, бестолково радостное смятение у буровой вышки.

И вспомнилось детство… Радостными вестниками весны прилетели в наш двор две милые ласточки. И мы встречали их ликованием, как родных. Дети поздравляли взрослых с прилетом наших ласточек!

Вот и теперь Аллаяр привез двух ласточек — двух подруг, Марал и Наргуль. И они принесли нам удачу. Победу! Завершение долгой и трудной работы…

И зря Анатолий Чернов боялся цифры "тринадцать". Чепуха все эти суеверия! Наша буровая номер тринадцать все равно счастливая, самая счастливая!

И, будто в подтверждение, из земных недр с гулом вырвался наконец на свободу, на солнце и ветер мощный фонтан газа и воды: ведь напоследок мы гнали в скважину только воду. Газированная вода взлетала к небу и сыпалась сияющими брызгами, все кругом наполнилось запахом газа, но никто не пожелал отойти подальше от вышки; стояли и, улыбаясь, глядели на вышку и на фонтан: так влюбленные после долгой разлуки глядят и не могут наглядеться друг на друга… Часа через два вода кончится, пойдет чистый газ, и мы сможем его поджечь: голубое пламя засветится, и увидят его даже с отдаленных буровых вышек. Точно осколок солнца упадет в Каракумы!

Одни из нас будут читать книжки, другие станут писать письма любимым и близким, а после на горящий зев скважины напялим другую трубу, потушим огонь, и газ потечет по трубам в дальние края: быть может, В Москву, быть может, на Украину, а вдруг и дальше — в Польшу, Венгрию, ГДР…

Наутро возле тринадцатой буровой началось что-то вроде праздничного гулянья.

Стояли поодаль на песке два вертолета, пять-шесть машин… Словом, как у нас говорят, взойдет луна — увидит весь мир!

— Заставил ты не поспать меня, когда был прихват! Только и успокоился поело сообщения Широва, что авария ликвидирована. Ты молодец, не растерялся! Теперь отдыхай день-другой…

Так говорил, шагая рядом, начальник Ачинского управления.

— А после отдыха куда направите?

— Не волнуйся, без работы не оставим! Посоветуемся, подумаем… Может, поручим тебе и новую скважину: как раз завершаем монтаж двух буровых вышек. Завтра или послезавтра поговорим с Аллаяром Шировым.

Мы подходили к вагончику.

"Поговорим с Аллаяром Шировым…" Эти слова отчего-то не нравились и настораживали. Мне казалось, что после ночного разговора о бывшей моей жене Аллаяр изменился: в отношении появились принужденность, вымученная внимательность и лживая заботливость. А когда он терял контроль над собой — кто же способен играть на сцене, лицедействовать двадцать четыре часа подряд! — тогда явно ощущался враждебный холодок. Но отчего враждебный? Неужели из-за того, что я, младший, не принял совета старшего по возрасту?! Что за ерунда!!!

Особенно неприятен показался Аллаяр вчера… Мы с Марал решили пройтись и поднялись на соседний бархан, откуда видны другие вышки. А когда я после подошел к Аллаяру Широву, меня удивило искаженное, недоброе его лицо. Было видно, что он старался скрыть внезапную злость, но не мог…

Откуда враждебность, почему злость?

"Поговорим с Аллаяром Шировым", — сказал Ата Кандымов.

К добру ли будет этот совет? Не окажется ли ядовитым, как укус каракумской изящной змейки гюрзы?

И что означают загадочные пристальные взгляды геолога Наргуль? Может, устал и вокруг мерещатся один секреты, загадки, тайны, которых нет и не было?! Быть может, просто присматривается, проверяет, надежен ли человек и не опасно ли доверить ему любимую подругу?

Но какое право имеет она оберегать мою Марал от меня? Что-то, кажется, начинаю запутываться, перестаю разбираться в окружающем, все представляется мне зыбким, сомнительным…

На тринадцатую буровую прибыло много гостей. Приехал начальник отдела кадров из Ашхабада Бегов, приехали корреспонденты телевидения и газет. Магомет Салихбеков, сменный мастер, о чем-то весело беседовал с Кандымовым; Анатолий Чернов, другой сменный мастер, показывал Бегову хлопающее на ветру, точно красный флаг, сильное пламя и что-то объяснял; а Будулай и Джуманияз рассказывали геологам, кажется, о последних ответах "армянского радио" на вопросы слушателей. И звенит на вышке неумолчный девичий смех.

Гул пламени почти заглушал голос Кандымова:

— Товарищи, соратники, друзья! Мы должны увеличить добычу туркменского газа за эту решающую пятилетку в 4,3–4,7 раза.

Кандымов переждал аплодисменты.

— Вы живые свидетели чуда; больше того, вы сами совершили это чудо, вырвали из недр безжизненных песков припрятанное богатство — газ, что обогревает людские очаги. И совершили все это за семь лет. Поздравляю, дорогие коллеги, с победой!

Все еще не закончен монтаж новой буровой вышки, и нам приходится отдыхать в ожидании. Кандымов дважды в день бранится с бригадиром монтажников, те спешат и все-таки не успевают.

Я побывал в Ачакском управлении буровых работ, попросил у Ата Кандымова квартиру; объяснил, что хочу привезти к себе мать, которой горько и одиноко живется в нашем старом доме: ведь бывшая моя жена не разрешает ей даже общаться с внуком…